МАТО НАЖИН - МОЁ ИНДЕЙСКОЕ ДЕТСТВО
Военный щит Лакотов – тоже очень интересное изделие. Сейчас их уже почти не осталось, и было не так уж много даже в былые дни частых сражений. Когда мужчины нашего племени шли на войну, они полагались в основном на свой лук и стрелы. Щит делался из бизоньей кожи, которая предварительно сжималась и укреплялась с помощью нагревания. В яме разводили огонь, подкладывая в него ветки тополя. Когда оставались только горячие угли, над ними как можно ниже натягивалась сырая бизонья кожа. Вскоре она начинала сжиматься, и её удерживали камнями, чтобы она не провалилась внутрь. Время от времени угли сбрызгивали водой, чтобы вызвать пар. Кожа становилась всё крепче, пока не делалась настолько прочной, что её не могла пробить стрела. Тогда её обрезали до нужного размера и прикрепляли две петли в качестве ручек, чтобы его можно было держать. Затем щит украшался рисунком, придуманным знахарем или владельцем щита. В любом случае, символы на щите должны были означать примерно следующее: «Вера приносит неуязвимость». Затем щит украшался орлиными перьями, которые привязывались кожаными ремешками. Когда дни сражений Лакотов остались позади, многие из этих щитов были оставлены на горных вершинах подобно телам орлов.
Кроме того, у Лакотов было ещё нечто вроде флагов, которые тоже брали в бой. Они представляли собой шесты, украшенные сверху донизу орлиными перьями, развевавшимися на ветру. У нас также ещё задолго до появления белых людей имелось своё знамя. Это была очень красивая вещь, и каждый Лакот гордился ею. Знамя представляло собой шест с загнутым концом, обёрнутый шкурками выдры и украшенный орлиными перьями. Это был священный знак племени. Иногда его вручали молодым воинам, которые принимали участие в самых опасных сражениях и могли не вернуться обратно.
Женщины Лакотов носили только мягкие нижние перья орла. Их имели право носить только женщины, прошедшие ритуал особого посвящения. Женщины втыкали перья в волосы с левой стороны. Такое украшение было весьма почётным и ставило его носительницу высоко. Иногда эти нежные перья раскрашивались в яркие цвета и связывались в кисточки.
Неистовая Лошадь, который был великим военачальником и великим воином Лакотов, постоянно носил на голове чучело ястреба. Он был столь же гордым и отважным, как эта птица. Ястреба боятся все остальные птицы. Я не знаю, почему именно знахарь велел Неистовой Лошади носить ястреба, но, во всяком случае, он был столь же бесстрашен.
Неправда, что только вожди носили большие головные уборы из орлиных перьев. Любой охотник, достаточно смелый, чтобы поймать орла, мог надеть такой убор, но большинство великих воинов и вождей предпочитало украшения попроще.
Одним из знаков отличия у Лакотов был веер из орлиных перьев. Когда-то и у меня был такой, очень красивый, украшенный раскрашенными в яркие цвета иглами дикобраза, и с расшитой бисером рукояткой.
Когда мы, мальчики играли вблизи лагеря, то часто обращали внимание, что дрозды были большими друзьями наших лошадей и всюду следовали за ними пока те паслись. Пока лошади щипали траву, дрозды клевали насекомых рядом с ними. Мы пытались охотиться на этих птиц, и лошади не обращали на нас внимания. Однако я помню случай, когда устроил большой переполох в лагере из-за того, что случайно задел лошадь. Это был день переезда на новое место, и все уже собрались. Мне надо было вытащить деревянные шпильки из покрышки нашего типи и отдать их матери, когда она будет ставить его на новом месте. Когда типи было поставлено, мать поднимала меня вверх, чтобы я мог закрепить первую шпильку. Затем я забирался выше, используя её как ступеньку, закреплял следующую, и так до самого верха.
В этот день я как мог помогал матери, а потом пошёл охотиться на дроздов. Одна из моих стрел вонзилась в землю и задела по губам одну из лошадей. Эта лошадь мирно паслась, нагруженная домашним скарбом. Когда её задела стрела, она испугалась и шарахнулась в сторону. Весь её груз оказался на земле. Другие животные испугались шума и побежали. Вскоре весь лагерь пришёл в движение. Вся утварь была сброшена на землю. Те лошади, что были привязаны, прыгали и дергались на привязи. Женщины бегали туда-сюда, мужчины кричали – словом, поднялся ужасный шум. Боясь, что на меня рассердятся, я бросился к своей лошади и поскорее ускакал прочь. Когда я достиг вершины холма, то остановился и посмотрел вокруг. Никто не гнался за мной, все были заняты наведением порядка в лагере. Тогда я спустился вниз и поехал обратно, и вскоре присоединился к моим родителям. Я ожидал, что меня станут ругать, но никто не сказал мне ни единого слова, хотя я знал, что они сердятся на меня за устроенный мною беспорядок. Я знал, что моё наказание ограничится лишь выговором, но убежал с такой прытью, словно меня собирались как следует отлупить.
Я рад признать, что получил хороший урок в тот день и уяснил, что нельзя быть таким беспечным. Мне было всего шесть или семь лет, но я хорошо понял, что сделал нечто очень плохое.
Когда я вспоминаю моё детство, то могу с гордостью сказать, что никогда не испытывал унижения со стороны моих родителей. Вряд ли многие из белых людей могли бы сказать то же о своих. Мои родители были чистокровными индейцами, и они были мудрыми и добрыми. А потому воспоминания о них для меня всегда приятны.
ДЕРЕВЬЯ И ТРАВЫ
Мир животных и птиц имел большое значение для индейцев и приносил им немалую пользу, но то же можно было сказать и о растениях – деревьях и травах. Всё в природе могло приносить пользу индейцу. Он знал все возможности использования растений. То, что белый человек называл просто сорняками, для индейца было нужными растениями. Одни использовались в пищу, другие – для лекарств. Белый человек пьёт разные горькие лекарства и платит за них немалые деньги, но если бы он решил жить простой и естественной жизнью, как это делали индейцы, возможно, его здоровье стало бы намного лучше. Но он пренебрегает Природой и предпочитает платить за лечение. Врачи белых людей в большинстве своём состоятельные люди, тогда как наши знахари были бедны.
Итак, одно из наиболее полезных деревьев – тополь. Оно использовалось для различных целей, от верхушки до корней и от коры до сердцевины. Кора использовалась, если были нужны тлеющие угли. Пламя от тополя было ровным, без искр, поэтому не было опасности пожара даже если зимой огонь в типи горел всю ночь, пока все спали. Когда пламя гасло, угли ещё долго тлели, создавая приятное тепло. Кора тополя использовалась для дубления шкур и укрепления кожаных изделий.
В коре тополя есть тонкий сочный слой, и мы, дети, часто жевали её, так как нам нравился её вкус. Тополиная древесина использовалась также для ритуальных целей; например из неё делали треножники для священных предметов.
Зимой, когда трава была под снегом, мы срубали тополь, и наши лошади крутились вокруг него, объедая кору. Всю ночь они усердно жевали, и к утру ветви дерева были свободны от коры. Затем дерево рубили на дрова. Кора тополя была отличным дополнением к рациону наших лошадей, в частности, к траве, которую они выкапывали из-под снега.
Тополь трудно расколоть, а в сухом виде его древесина очень лёгкая. Поэтому тополь часто использовался при изготовлении сёдел из дерева и кожи. Из тополя делали волчки, которые могли крутиться на твёрдой почве и никогда не ломались.
Может показаться странным, но корни этого дерева очень лёгкие и губчатые, они могут плавать в воде. Мы, мальчишки, часто брали кусочки корня и пускали по течению. Девочки из этой части дерева делали своих кукол. Много раз они находили кусочки подходящего размера с отростками, похожими на ручки и ножки. Чтобы получилась хорошая кукла, надо было лишь чуть придать ему форму. Девочки шили платья для своих кукол из сыромятной кожи. Потом они рисовали им лицо и волосы. Раскрашенные и наряженные в расшитые бисером платья, некоторые из них были очень красивы.
Весной на тополе появлялись гроздья серёжек, и после того, как они раскрывались, красивый белый пух летал в воздухе. Мы использовали его для набивки кожаных подушек.
Другим широко использовавшимся нами деревом был кедр, который белые также называли лиственницей. Если мы плохо себя чувствовали, мать или бабушка заваривали нам настой из кедровой хвои, которая хранилась в кожаных мешочках в каждом типи. Иногда туда добавляли несколько листочков шалфея. Это был горький настой, но мы послушно пили его и вскоре уже были здоровы. Если начиналась гроза, женщины бросали горсть кедровой хвои в огонь, и типи тут же наполнялось приятным запахом. Маленьким мальчиком я часто видел это – ведь грозы не редкость для Северной Дакоты – и я знал, зачем это делалось. Однажды отец рассказал мне, что кедр защищает народ Лакотов от ударов молнии. Известно, что молния никогда не бьёт в это дерево, и если человека застаёт гроза, он должен спрятаться под кедр вместе со своей лошадью и переждать её. Старые Лакоты вспоминают о днях, когда они не боялись грозы, но теперь, живя в домах белого человека, некоторые погибают от удара молнии.
