Александр Колупаев - Неразменный пятак
Громыхнуло, раскатилось. Весенняя гроза принесла дождь. Сначала теплый, потом холодный, скоро вода сменилась пушистым снегом и опять дождем. Охотиться больше не имело смысла. Мыши забились в норки, и остальная живность тоже успела попрятаться.
Лиса, встряхнув из шубки воду, уже подступающую к телу даже через густой подпушек, направилась было к знакомому муравейнику. Два часа назад по куче веточек и другого мелкого мусора ползали ленивые от ещё холодного воздуха муравьи. Лиса слизнула одного розовым язычком. Нет, муравьи не входили в её меню! Попав на язык, норовили ущипнуть его, выделяли кислую жидкость. Но сейчас – весна, и лисе хотелось кисленького. Может, потому что у нее были малыши? Лисята подросли, и им требовалось много молока, поэтому ей нужно было много пищи.
Шел снег, муравьи попряталась, да и лиса мерзла в мокрой шубке. Вздохнув, она потрусила к норе. Своей норой она очень дорожила и даже гордилась. Ещё бы: когда барсук закончил копать свои роскошные апартаменты, она оббежала всю территорию и, поднимая роскошный хвост, оставила пахучие метки. Этот чистюля, полосатый барсук, слинял на второй день, не выдержав её резкого запаха. Осмотром норы лиса была очень довольна. Две скалы, опершись вершинами, расходились внизу, и нора ныряла под них довольно глубоко. Было сухо, тепло. Бывший хозяин натаскал мягкой подстилки, а два выхода гарантировали двойную безопасность. Лисе так понравилось свое новое жилище, что она сразу осталась там ночевать. Только на утро она тщательно осмотрела окрестности: будет, где подрастать и играть её детям.
Зима прошла довольно удачно: пищи было достаточно, и к началу марта два беспомощных теплых комочка возились, припав к её соскам.
Сегодня ей впервые не хотелась спешить домой. Лисята в прошлый раз уже встречали её у входа. Она принесла им мышку, но они, немного поиграв добычей, стали тыкаться мордочками в её живот. Сегодня она была голодной, у неё будет мало молока, и лисята будут скулить от голода. Немного удалось перекусить мышкой, нетронутой детьми, это успокоило.
Снег кончился на четвёртые сутки. Лисе казалось, что от голода у неё в желудке полыхает пожар. Она привычным движением лизнула снег, и огонь в желудке сменился холодом. Мелкая противная дрожь пронзила тело, и она поняла – голод отнял почти все силы. Она даже не думала о детях. Их поскуливание выгнало лису из норы.
Сегодня, казалось, всё располагает к удачной охоте – небольшой снег мягко пружинил под лапками, острые ушки ловили малейшие звуки. Тонкие черные кисточки на них вибрировали от малейшего ветерка и поворачивали остроносую мордочку, так что все запахи становились понятными. Чу! Слабый шорох мышиных лапок, тихое попискивание – и лиса замерла напряженным изваянием. Высокий прыжок – лапками и мордочкой в снег! Что это? Снег разлетелся пушистым облачком и больно ударил лицу по мордочке. Она даже взвизгнула от боли. Второй бросок – и опять снег, в который она всегда ныряла с головой, чтобы схватить добычу, больно ударил её. Она затрясла головой и в недоумении села. Голодный желудок, казалась, слипся и отзывался болью. Лиса осторожно ткнулась носом в снег. Без результата. Корка льда надежным панцирем прикрывала добычу. Лиса тихонько заскулила и вспомнила об озере. Там она, наверняка, найдёт пищу.
Странное дело, но изредка её заклятые враги, люди, оставляли на льду рыбу.
Первый раз у неё это случилось неожиданно. Когда она пробегала возле озера, сторонясь странной норы людей, то словно натолкнулась на невидимую стену. Резкий запах исходил от странного широкого следа. Запах был от гремучего чудовища, которое изредка проглатывала людей. Лиса не знала, где нора этого страшилища, но так как оно ела этих хитрых и очень опасных людей, то уж её-то проглотит, не особо напрягаясь. Правда, запах уже был слабым, чудище проползло давно и явно направлялось к норе людей. Странные эти люди – делают нору наверху! Видно издалека, вот и чудище, воняя и плюясь дымом, направилось прямо к этой нелепой норе. Сожрёт….
Лиса с отвращением перепрыгнула через след, теперь уже не опасного чудища, и вышла на озеро. Недалеко от берега, во льду, была видна дырка. В ней плескалась и слабо дышала вода. Вода пахла рыбой и лягушками. Лиса облизнулась, лягушки – это вкусно! Летом, когда тепло. А вот рыба.…
Эти странные люди могли вынимать рыбу из-под воды. Много рыбы. И даже теряли её возле дырок, проделанных во льду. Вот и сейчас, испытывая муки голода, она бегала от одной лунки к другой. Запах говорил, что рыба лежала здесь, лежала….
Но её нет – забрали люди или вороны. Вот только этот вкусный запах тонкой ниточкой вился по следу, ведущему к норе людей. Лиса села, повертела остренькой мордочкой и даже тихонько тявкнула. Голод погнал её по ниточке запаха.
Нора людей показалась не такой уж и страшной. В быстро сгустившихся сумерках, крадучись, она обошла её со всех сторон. Запах рыбы, с одной стороны, просто дурманил. Лиса сунула нос в щель между досками – есть, пища там! Она лихорадочно заработала передними лапками. Мерзлая земля не поддавалась. Протолкнула нос посильнее, так что даже зубы зацепились за края досок. И – о чудо! Одна доска сдвинулась в сторону, открывая доступ к спасительной пище. Лиса втянула тело вовнутрь, вон там, там, в углу, пища и спасительная тяжесть в желудке. Вдруг что-то легонько зацепилось за ноготь задней ноги, и неожиданно гибкое, но без тела, лап и острых зубов, свалилось сверху и схватило её. Лиса крутнулась, попыталась укусить невидимого врага, но тот, молча, мертвой хваткой, спутал ей челюсти. Она попыталась ещё раз освободиться, забилась, задергала лапами, но сделала ещё хуже. Враг более цепко схватил её, и к тому же раздался звук колокольчика.
Противно заскрипела дверь, свет фонаря залил все вокруг:
– Так вот кто тут устроил переполох! Что рыжая плутовка, рыбки захотелось?
Лиса пришла в ужас: так близко возле неё никто из людей не был. Задергалась, теряя остатки сил, и чуть не задохнулась – невидимый и сильный враг стиснул ей горло.
– Ты, рыженькая, не дергайся, вишь как сеть тебя спеленала. Сейчас распутаем тебя.
Эко тебя замотало! Без ножа не распутаешь – потерпи!
Человек ушел. Лиса тихонько попыталась двинуться – не получилось.
Враг вернулся, и от него остро запахло металлом.
Всё. Она зажмурила глаза. Что-то заскрипело, и хватка врага на её горле разом ослабла.
– Лапки тоже спутала, давай я тебе задние освобожу, – человек что-то делал, голос его звучал ровно и спокойно. – Вот только что мне с тобой потом делать? А вот что: мы давай сеть разрежем в зимовке.
Человек легко подхватил лису и понёс куда-то. Открыл дверь, и теплый воздух, пропитанный дурманящим запахом пищи, вскружил ей голову.
– Вот, теперь, вызволим тебя из плена, – человек резал ножом, с каждым его движением враг отступал от её тела.
– Свободна, Патрикеевна! – он издал странные звуки, словно кукушка.
Лиса рванулась от него в сторону, забилась в угол, взглянула вверх, прыгнула на горочку, там лежали сучки, веточки и поленья. Они с грохотом посыпались вниз, лиса метнулась в другой угол и замерла там.
– Ты, лиса-Патрикеевна, тут мне не бузуй! Вот давай, я сделаю фотосессию с твоей персоной – и свободна! У тебя, наверное, детки есть, когда тебя из сетки вызволял, соски на животе вон как натянули. Э – э – э, да ты никак есть хочешь! Голодная, даже не побоялась к жилью подойти! Давай тебя кормить будем!
Лиса прислушивалась к звукам, которые издавал это странный человек. Он не убил её сразу, принес туда, где было лето, а значит и пища. Ужас прошел, отчаяние сменилось лихорадочным поиском пути к спасению. Лиса осторожно потянула ноздрями воздух.
От человека пахло цветами. От человека не пахло тошно – противным запахом палки, сеющей смерть. Он не делал резких движений и смотрел не в упор на неё, а немного в сторону.
– Да ты, Патрикеевна, как я вижу, отощала совсем! Раз пришла в гости, давай я тебя попотчую, вот рыбка осталась после ухи, да и жареной щуки половина. Понимаю, маловато будет, да и возьмешь ли из рук?
Человек встал, лиса вжалась в угол. Он достал из кастрюли, стоящей на полке, два куска рыбы и, звякнув сковородкой, ещё один – большой кусок.
– Вот, смотри: я положу на пол и подвину к тебе, да вот хотя бы этой веточкой.
Он медленно стал двигать кусок к ней. Лиса настороженно следила за новым врагом. Ветка ползла к ней, распространяя такие запахи пищи, что лиса облизнулась, но на провокацию не поддалась и резко щёлкнула зубами по кончику палки.
Человек снова издал быстрый звук кукушки:
– Да ты, Патрикеевна, прямо агрессор какой! Давай я поближе подвину рыбку к тебе. Может, насмелишься поесть, а я фотоаппарат приготовлю, – он медленно взял с полки странно пахнувший предмет и сел на стул.
Лиса неожиданно легла на пол, её мордочка была совсем недалеко от рыбы. Она и сама не понимала, зачем это сделала. Силы оставили её. Сердце колотилось в груди. Человек, пахнущий цветами, пахнущий летом, отдал ей пищу. Пищу никто не отдаёт, пищу добывают и защищают от других.