Мишель Пейвер - Клятвопреступник
Он уловил мимолетное движение в тумане над рекой. Его сердце сжалось.
Кто-то стоял на берегу и смотрел на него. Лица было не различить, только длинные, светлые волосы. Рука поднялась. Палец указывал на него. Осуждающе.
Торак коснулся мешочка с целебными травами на бедре и почувствовал очертания рожка, что лежал внутри него. Убрав нож в чехол, он стал спускаться с холма. Ему было жутко встретиться лицом к лицу с призраком Бейла. Но, может быть, он поговорит с ним. Может, ему удастся извиниться.
Птицы умолкли. По обе стороны от следа в туманной белой дымке плыли верхушки цикуты.
Он услышал чьи-то шаги, приближавшиеся к нему.
Человек с расширенными от ужаса глазами вывалился прямо из тумана и бросился к нему.
— Помоги мне, — задыхаясь, крикнул он, сжимая куртку Торака и заглядывая ему за спину.
Пошатнувшись под его весом, Торак уловил смрадный запах крови и страха.
— Помоги мне! — умолял человек. — Они… они…
— Кто? — спросил Торак.
— Люди из Сердца Леса! — Человек махнул своей культей, забрызгав лицо Торака кровью. — Они отрезали мне руку!
* * *— Идти туда — безумие, — прорычал мужчина, когда Ренн закончила перевязывать его культю.
Он перестал дрожать, но съеживался всякий раз, когда потрескивали угли.
Он сказал, что его зовут Гауп из племени Лосося. Его куртка и штаны были сшиты из запачканной рыбьей кожи, подшитой беличьим мехом, на одной щеке была нанесена волнистая татуировка его племени. На шее он носил повязку из почерневшей от пота лососиной кожи, и в его светлые волосы были вплетены маленькие рыбьи косточки, что напомнило Тораку о Бейле.
— И это сделали люди из Сердца Леса? — спросил Фин-Кединн.
Изможденный, он сел, опершись спиной на скалу, и дышал, плотно стиснув зубы.
— Они поклялись, что если увидят меня снова, то отрежут мне голову.
— И все же они позаботились, чтобы ты выжил, — сказала Ренн. — Они прижгли рану горячим камнем, чтобы ты не умер от потери крови по дороге.
— И мне что, теперь поблагодарить их за это? — буркнул Гауп.
— А как насчет поблагодарить Ренн за то, что зашила тебе рану? — сказал Торак.
Гауп недобро посмотрел на него. Он и Торака не поблагодарил за то, что тот помог ему добраться до укрытия, дал воды и еды. А от Торака не укрылся мазок пепла на задней стороне его башмака.
Но вслух Торак произнес:
— Когда ты был в Сердце Леса, ты видел там человека в долбленке? Большого мужчину, очень сильного.
— А мне какое дело? — огрызнулся Гауп. — Я искал свое дитя! Ей лишь четыре года, а они забрали ее!
Торак взглянул на Ренн. Она думала о том же, о чем и он. Пожиратели Душ забирали детей в качестве вместилища для демона. Чтобы создавать из них токоротов.
Фин-Кединн зашевелился, меняя положение. По лицу его Торак понял, что в голове его бешено кружатся мысли.
— Отрезать руку, — промолвил он, — это наказание из недобрых времен после Великой Волны. Племена давным-давно запретили его. Кто сделал это с тобой?
— Племя Зубра.
— Что? — На лице вождя племени Ворона читалось недоверие.
— Я думал, они помогут мне, — сказал Гауп. — Они дали мне еды. Разрешили отдохнуть у своего костра. А потом объявили, что я заодно с племенем Лесной Лошади. Обвинили меня в том, что я краду их детей.
«Снова краденые дети», — подумал Торак. Похоже, бегство Тиацци в Сердце Леса превращалось во что-то посерьезнее.
— Они сказали, что это все начало племя Лесной Лошади, — продолжал Гауп. — Люди племени Лесной Лошади зарыли жезл с заклятием и объявили, что земля между Черной Водой и Извилистой Рекой принадлежит им. Племя Зубра сожгло жезл с заклятием. Тогда колдун племени Лесной Лошади умер от болезни, и новый колдун нашел дротик в трупе. Теперь все племена разделились, кто на чьей стороне. Все обязаны носить повязку на голове: зеленую носит племя Зубра и Рыси, коричневую — племя Лесной Лошади и Летучей Мыши. — Он подозрительно покосился на повязку Торака из заячьей шкуры.
— Когда ты был в племени Зубра, — спросил Торак, — среди них был большой человек?
— Почему ты продолжаешь спрашивать об этом? — спросил Гауп. Он неуклюже пополз к выходу. — Я довольно потратил времени, я должен привести свое племя. Мы заставим их вернуть ее!
— Стой, Гауп, — велел Фин-Кединн. — Мы пойдем вместе. Ты и я.
Ренн и Торак посмотрели на него. Гауп тоже.
— Мы найдем твое племя, — сказал вождь племени Ворона, — и найдем мое. Мы вернем твою дочь, не проливая больше крови.
— Как? — недоумевал Гауп. — Они же не станут слушать, они не такие, как мы!
— Гауп, — сказал Фин-Кединн твердо, — мы поступим именно так.
Плечи Гаупа опустились. Внезапно он превратился просто в израненного человека, которому было необходимо, чтобы кто-то другой принимал решения за него.
А потом все происходило очень быстро. Торак привел одну лодку, вместе с Ренн они помогли Фин-Кединну спуститься к реке. Ренн усадила его так удобно, как только могла, снабдив его ивовым лыком, чтобы жевать от лихорадки, и лесными орехами для поддержания сил. Торак видел, что она вся осунулась от беспокойства.
— Как же ты без нас? — спросила она дядю, когда Гауп их не слышал.
— Мы пойдем вниз по течению, — сказал Фин-Кединн. — Река понесет нас.
— А если Гауп заболеет и станет слишком слаб, чтобы грести?
— Все с ним будет хорошо, — уверил ее Торак. — Ты лучший целитель, чем думаешь о себе.
— Ты говоришь так только потому, что тебе удобно в это верить, — возразила она. — Потому что так ты сможешь спокойно отправиться за Тиацци.
Торак ничего не ответил. Она была права.
Ренн недобро взглянула на него и шагнула к лодке.
— Я иду с вами, — сказала она Фин-Кединну.
— Нет, — ответил он ей. — Тораку ты нужна больше.
Торак был поражен:
— Ты позволишь ей идти со мной? После того, как я чуть не убил вас, не заметив той ловушки?
— Ты совершил ошибку, — сказал Фин-Кединн. — Больше не ошибайся.
— Но ты же едва держишься на ногах! — воскликнула Ренн. — Вдруг что-нибудь случится? Что, если… — Она не нашла сил продолжать.
— Ренн, — сказал Фин-Кединн, — разве ты не видишь, что на кону сейчас стоит больше, чем наши жизни, твоя, моя или Торака? Тиацци не просто прячется в Сердце Леса, он что-то задумал. Судьба Торака остановить его. Ему нужна твоя помощь.
Он говорил тоном, не допускающим возражений, и Ренн не стала спорить. Но вскоре она убежала прочь, не в силах смотреть, как он уплывает.
— Что собираешься делать? — спросил Торак своего приемного отца, когда она ушла.
— Попытаюсь остановить войну, — ответил Фин-Кединн.
Война. Торак слабо представлял себе, что это значит.
— Думаешь, все настолько плохо?
— А ты так не считаешь? Племена Сердца Леса теперь не доверяют племенам Открытого Леса, особенно после нашествия болезни и медведя, одержимого Демоном. Если племя Лосося пойдет против них, это станет искрой, от которой разгорится пожар. — Приступ боли заставил вождя замолчать, и он схватился за борт лодки. — Послушай меня, Торак. Отыщи племя Благородного Оленя. В память о твоей матери они помогут тебе. Если не сможешь найти их, найди колдуна племени Зубра. Его племя поступает жестоко, но, я уверен, не с его подачи. Я знаю его. Он хороший человек.
Гауп вернулся, ему не терпелось отчалить, и Торак помог ему забраться в лодку.
— Найди племя своей матери, — повторил Фин-Кединн. — А до тех пор прячьтесь. Забирайтесь на деревья, если понадобится. Люди Сердца Леса, словно олени, они редко смотрят вверх. И не причиняй вреда черным лесным лошадям. Черные священны. Запрещено даже прикасаться к ним.
Затем он сделал то, чего прежде никогда не делал. Он схватил Торака за руку. Торак не мог сказать ни слова. Па сделал то же самое перед самой своей смертью.
— Торак… — Взгляд голубых глаз пронзил его. — Ты ищешь мести. Но не позволяй ей поработить твой дух.
Гауп оттолкнул лодку от берега своим веслом, и Тораку пришлось отпустить руку приемного отца.
— Месть обжигает, Торак, — сказал Фин-Кединн, когда река уносила его. — Она сжигает твое сердце. Она лишь усиливает боль. Не позволяй этому произойти с тобой.
* * *Ренн бежала вверх по склону к их укрытию. Она была не в силах смотреть, как Черная Вода уносит ее дядю.
Затем она передумала и снова побежала вниз. Но было уже поздно. Фин-Кединн уплыл.
Оцепенев, она побрела обратно к укрытию. Она взвалила на плечо свой спальный мешок, колчан и стрелы и затоптала костер. Она убеждала себя, что Гауп доставит Фин-Кединна в целости в племя. Но в действительности случиться могло что угодно. Фин-Кединн мог впасть в лихорадку или у него могло открыться кровотечение. Гауп мог покинуть его. Она может никогда больше его не увидеть.
