Елена Нестерина - Лучшая парочка сезона
К Руслану не спеша подошёл от бара расслабленный парень в жёлтой кепке и цветных трусах по колено.
– Руслик, я слышал, ты тут у нас добываешь себе пропитание с риском для жизни? – усмехнулся он, пожав Руслану руку. – Что, экстремалом заделался?
«Сам ты Руслик!» – зло подумала я. И даже качание нашего дивана остановила, поставив ногу на землю. За Руслана я собиралась начинать битву немедленно. Будут ещё тут всякие пёстрые трусы на него наезжать!
– В смысле, Руслан? – удивилась Соня, которая снова уселась в шезлонг. – Что за экстрим?
Она, видимо, не знала ещё о нашей печальной утренней истории. А придурок пестрожопый, стало быть, уже её где-то услышал.
– Что ты там искал-то, на этом огороде? – веселился он. – Не-е, реально, криминальные приключения – это, конечно, сочно… Но в пять утра, да в теплице с огурцами, да чтобы накрыли и припозорили… Вы с подругой вместе, что ли, там были?
– Вместе. – Руслан вскочил, и диван сильнее из-за этого закачался. Даже под коленки его стукнул, так что мой друг был вынужден поспешно отскочить.
– Руслан, ты огурцы воровал? Прямо по-настоящему? – Из самого дальнего шезлонга вытянулась голова ещё одной девицы. Это она, в мою сторону посмотрев, так сказала.
Я ещё не понимала, наезжает она на меня или нет, но на всякий случай решила обороняться. А лучшая защита – нападение. Это все знают.
– Да, а что? – с вызовом спросила я.
– Ой, так страшно же! – хозяйская Лиза испуганно посмотрела на Руслана. – А если бы тебя… вас… поймали?
– Так их и поймали! – усмехнулся пестротрусый. – Ну, Руслик, ты реальный экстремал…
– Поймали – и что? – на сей раз вылупила точно такие же, как у сестры, глаза взрослая Соня.
– Били, что! – Пестрый баклан бесцеремонно махнул головой в мою сторону, типа: «Смотрите все!»
– Ой-ёй-ёй! – Соня подбежала ко мне и принялась мою спину разглядывать.
Я вжалась в качели и старалась ничего ей не показывать. Фиг!
– Руслан, и тебя тоже… били? – Лиза подбежала к Русланчику – собираясь, видимо, оказывать медицинскую и психологическую помощь. Ну, прямо как невеста повстанца, честное слово…
– Меня нет… – смутился мой – да, всё равно МОЙ! – соратник по сегодняшней смелой вылазке.
Лизавета уже протянула к нему свои ручонки, даже по щеке Русланчика погладила. И продолжала стоять к нему вплотную, заботливо заглядывая Руслану в глаза. Ещё бы просюсюкала: «Где бо-бо? Покажи тёте?»
И я не выдержала. Рывком поднялась с диванчика, подошла к ним и заявила Лизхен:
– Руслан не пострадал. Помощь не требуется. Премного благодарны.
После такого выступления даже я бы, мне кажется, засмущалась и отвалила куда подальше. Но на Лизу мои слова не подействовали. Глазки её сузились. Отступать Лизавета не собиралась. И от Руслана не отошла ни на шаг. Ну, не отталкивать же её?
Мало того, что она не отступила. Лизон тоже начала нападение.
– А тебя тогда кто бил? И за что? Я не поняла. За воровство всё-таки? Ты воруешь?
– Нет! – возмутился Руслан. – Мы ничего не воровали!
– А что тогда? Объясни! – потребовала Соня. Как самая взрослая.
А на наши крики уже стекались люди. Откуда-то выползли ещё две девчонки, от теннисного корта пришли два парня, девушка с удивлённо-любопытным лицом спешила от дома.
– Точно – вспомнила! Я тебя на рынке видела. Ты там что-то продавала. Кажется, пучки какие-то… Укроп или… Не помню точно, – заявила профурсетка из шезлонга. До этого она долго щурилась, я заметила. Видимо, вспоминала, откуда ей моя физиономия может быть знакома.
– На рынке? – ахнула Лиза. – Ты торгуешь на рынке?
– А что такого? – как можно независимее поинтересовалась я. На самом же деле мне хотелось просто сквозь землю провалиться. Руслан. Всё это слышал Руслан. Зря я от него тогда на базаре пряталась. Он всё равно узнал…
– Да продавай, нам-то что, – пожала плечами профурсетка. – Вот только я хочу вспомнить, что именно ты продавала. Картошку, что ли…
– Каждый крутится, как может, – продолжил пестротрусый. – Так чем торгуешь-то? Краденым?
Я только хотела треснуть ему по роже, но у меня на пути встала Соня.
– Что ты глупости говоришь, Кирилл? – заявила она, превратившись из строгой училки в адвоката. – Нельзя обвинять, не имея доказательств. Варя, Руслан, так расскажите нам про огурцы. Вы действительно хотели их сегодня… присвоить?
– Нет!!! – завопила я.
– Мы, наоборот… мы следили за преступниками! – ляпнул Руслан.
И зря. Всем стало ещё более интересно.
– Следили? – не поверил пестротрусый. – Руслик, ну ты гонишь…
– За какими ещё преступниками? Что за бред? – снова превратилась в училку Соня.
– Тоже мне, юные сыщики… – усмехнулась Лизка. – Как там тебя… Варя? И давно ты возомнила себя сыщицей?
Да, видимо, она считала Русланчика своим парнем. И делиться им со мной не собиралась. Но тогда чего он меня сюда притащил?
Эта дурацкая дачка и все, кто на ней находился, сразу мне разонравились. Они только сначала показались мне весьма милыми. А сейчас я вижу, что фиг-то там…
В общем, я как-нибудь вытерпела бы всё. Даже слова придурка Кирилла про торговлю краденым на рынке. Что с дебила возьмёшь? Но не надо было Лизольде говорить «Как там тебя?» в мой адрес. Я ей не прислуга. Сейчас покажу, как там меня…
Я схватила Руслана за руку и с вызовом посмотрела на Лизку. Та хмыкнула. И снова пошутила. Очень так хорошо пошутила – что её приятели стали просто откровенно надо мной глумиться.
Соня, видимо, была уверена, что за всех тут отвечает. Поэтому она принялась требовать, чтобы мы немедленно поведали, что же на самом деле с этими огурцами произошло. Руслан стал объяснять, путаться в показаниях, стесняться, блеять – и всё потому, что Лизка смотрела на него в упор. А взгляд у неё был требовательный и удивлённый.
Интересно, почему я должна им тут всё объяснять, оправдываться? Делать мне нечего, что ли? Или я в ч ём-то виновата? Надо идти к нашим – пусть лучше те глумятся. Они хоть поймут. А тут хор имени Лизки потеху себе нашёл…
– Всё, Руслан. Ты знаешь, мне пора, – заявила я. – Пойдём отсюда.
– Ну, погоди… – попросил он. – Дай же, я всё им объясню!
– Зачем?
Соня оказалась в центре действия. То есть рядом со мной.
– А вот зачем. Я хочу выяснить, Варя, на что ты Руслана подбиваешь, – всё ещё как учительница, заявила Соня. Удивительно – выглядела она как поп-звезда на отдыхе, а говорила, как училка…
Но мало ли, что она хочет. Соня ведь не милиция.
– Да ничего я не буду объяснять! – отбросила я руку Руслана.
Глазки Лизон радостно сверкнули. Ух, язва какая… Хотя – если бы я видела, что к парню, которого я хотела бы считать своим, прилипает какая-то фря, я бы… Ух!
– Будешь! – разошлась тем временем Лизка. – Раз моя сестра спрашивает, значит, будешь. Нам не нужно, чтобы наших друзей всякие криминальные элементы сбивали с пути!
– Да-а? Криминальные элементы? – Я обернулась к Лизке. – Это кто же, интересно, такие?
– Это – ты!
– Я?!
– Да!
В общем, мы начали с ней препираться. А остальные с интересом смотрели. И все, даже, мне кажется, Руслан, болели за Лизку. Нет, он, конечно, пытался что-то лепетать, но как-то всё неактивнее и неактивнее. А скоро и совсем замолчал, опустил голову и только вздыхал. Один раз прошелестел: «Варь, ну не груби ты…» Мне за такую фразочку ему треснуть по кумполу захотелось. Может, я и грублю, – но я же за правду борюсь! А Лизка что, не грубит, можно подумать?
Все на одну! Нет, ну надо же – все на одну! Ух, буржуи проклятые! В общем, я сказала им всем, что я о них думаю. А Лизку вообще обозвала козой. Уже не помню, зачем. Достала она просто.
– Сама коза! – взвизгнула та. – Я с такими, как ты, вообще не…
Но я Лизку перебила:
– А тебя никто и не просит. Так что флаг тебе в руки, барабан на шею – и иди возглавь колонну посланных на фиг! Поняла? А то отметелю, как Каштанку!
Все замерли. Да, я могу сказать, если захочу.
– Пойдём отсюда, Руслан, – снова предложила я.
И, не получив ответа, поняла, что уйду одна. Ну и ладно! А Руслан пусть тут остаётся! Ещё я заметила, что Лизон-мармезон растерялась. Это приятно. И я уже сделала шаг, чтобы идти прочь от бассейна, как Лизка, красная от возмущения и ярости, готовая вот-вот заплакать, подскочила ко мне и, тяжело дыша, закричала:
– Ты… Да ты… Да ты посмотри на себя! Ты, колхозница… Да тебе в руки надо ведро картошки – иначе ты никак не смотришься.
Не знаю, что было обиднее – колхозница или Каштанка, но теперь и я тоже чуть не заплакала. Потому что все отморозились – и засмеялись.
– Ха-ха – колхозница! – ржали пацаны.
– Ведро картошки – и имидж готов! – подхватили девки.
Я не выдержала – и толкнула Лизку. Хорошенько так, от всей души толкнула. И она полетела в голубую воду бассейна. Пока Лизетта там бултыхалась и фыркала, я точным ударом ноги зафутболила к ней туда же – пусть поплавают! – лёгкий столик со жрачкой и стаканами.
