Светлана Лубенец - Записка с сюрпризом
Ольга Дятлова вдруг сняла свою мягкую кофточку с опушкой, безжалостно смяла в комок, опустила на дно коробки и сказала:
– Это чтобы стука ключа о дно не слышно было.
– Молодец, Оля! – похвалила ее Тася и обратилась ко всем: – Только нужно, чтобы никто демонстративно не совал под куртку растопыренную пустую ладонь! Пусть каждый сделает вид, будто у него в руке что-то лежит. Вот так. – И она показала классу сжатый кулак.
– Нет! Вы только подумайте! Этому гаду прямо все условия! – недовольно пробурчал Летяга, вытащил из кармана джинсов руку со сжатым кулаком и подошел к коробке. – Следи, Таська! – сказал он и сунул руку под куртку, подержал ее там немного и вытащил на волю.
– Хорошо! Молодец, Толик! Делайте все так же! – сказала Тася.
И седьмой «Д» начал по одному человеку подходить к коробке. Тася внимательно следила, чтобы никто не нарушал правил, и старалась определить, кто же виновен в похищении ключа. Но никто не выдал себя ни суетливыми движениями, ни бегающими глазами, ни излишним румянцем. То ли похититель умел очень хорошо владеть собой, то ли такового среди одноклассников не было. Тогда вообще непонятно, куда делся ключ.
Тася сунула руку в коробку последней. Когда вытащила ее обратно, почувствовала, что в лицо бросилась краска. Сейчас все узнают, брал ли кто-нибудь из них ключ.
– Джек, посмотри ты в коробку, – попросила она Рудакова. – Что-то мне как-то нервно…
Ротный командир, тоже почему-то нервничая, подошел к столу и сдернул Тасину куртку. На нежных перышках кофточки Дятловой лежало два ключа, красивые, длинные, с узорчатыми бородками.
– Ничего себе, – пробормотал Джек и вытащил ключи на всеобщее обозрение. – Размножаются они, что ли?
Ксюша Воробьянинова так громко охнула, будто Женя достал из коробки не ключи, а страшно ядовитую гремучую змею.
– Два? – удивился Летяга. – Игорь Дмитрич оставил нам один…
– Так это, наверно, тот, который с вахты пропал! – догадался Сеня Головлев.
– И как же он сюда попал? – Толик обвел взглядом одноклассников, призывая их высказать свои предположения. – Никто же после урока из класса не выходил!
– Значит, это было до урока, – предположила Тася, – или… – она медленно повернулась к Мите Толоконникову, – …во время урока… Ты ведь, Митя, выходил с информатики…
– И что?! – взвился Толоконников. – Имею право! Это вовсе не значит, что я взял ключ!
– Ну… вообще-то… Не значит, но… – Тася не договорила, потому что из-за дверей послышались голоса вернувшегося со своим золоторуким соседом учителя ОБЖ, а также Игоря Дмитриевича, Натальи Ивановны и директора школы.
– Погодите! – бросился к дверям Джек. – Не ломайте! Мы ключ нашли! – И он вставил его в замочную скважину.
В распахнувшейся двери семиклассникам предстал разъяренный Николай Васильевич.
– И как же это называется?! Совесть-то у вас есть?!. Егорыч! – обернулся он к соседу, маленькому юркому мужичку с блестящей красной лысиной. – Извини, друг! Видишь, эти…
– Охламоны! – подсказал Игорь Дмитриевич.
– Не могу с вами не согласиться! – учитель ОБЖ кивнул учителю информатики и опять обратился к соседу: – Эти охламоны, видите ли, нашли ключ! Им наплевать, что я за тобой бегал, что тебя оторвали от дела!
– Нам не наплевать, Николай Васильевич! Простите нас! – взмолился Джек. – Честное слово, мы не специально! Мы еще и сами не поняли, как ключ нашелся! Мы потом разберемся, а сейчас… Может быть, можно еще подтянуться?
– То, что вы сделали, Рудаков, не лезет ни в какие ворота! – Николая Васильевича оттеснила от дверей в сторону директор школы. – Всех подняли на ноги, оторвали от дел столько взрослых людей! И после этого ты еще имеешь наглость требовать, чтобы вам устроили дополнительные соревнования!
– Я не требую… – пробубнил Джек.
– Мы еще разберемся с ключами! После! Сегодня у нас в школе в гостях офицеры и солдаты из воинской части. Они сейчас в актовом зале. Малыши им такой концерт приготовили, а я тут… с вами… Марш по домам! И никаких соревнований! Штрафники!!! Стыд и срам!!!
Директриса величественно удалилась. Учитель информатики ворвался в класс и бросился проверять целостность дорогих его сердцу компьютеров. Раздраженный Николай Васильевич пошел провожать своего соседа, а Наталья Ивановна тяжело опустилась на стул. Видно было, что она медленно отходит от пережитого волнения. Она радовалась, что с ее учениками ничего страшного не произошло, но чувство беспокойства ее не отпускало. С ключами предстоит еще разбираться.
– Ваше счастье, что с компьютерами все в порядке! – обиженный Игорь Дмитриевич сказал это то ли семиклассникам, то ли их классной даме, ни на кого не глядя.
Джек, который так и стоял впереди своих притихших товарищей с двумя ключами в руке, спросил:
– Нам-то что делать?
– Как это что? – учитель наконец соизволил перевести взгляд на седьмой «Д». – Вас же послали… по домам! Вот и идите себе! Ключи только оставьте! Кто их стянул, потом разберемся… Когда время будет… Но разберемся! Уж будьте уверены!
Одноклассники начали медленно расходиться. Наталья Ивановна пошла следом. Понурая Тася еле передвигала ноги. Она уже забыла, что приглашала Митю в парк, потому что все ее мысли были заняты только классными неприятностями. Она уже надевала куртку, когда увидела, что Джек, горячась, пытается что-то объяснить учителю ОБЖ. Тася посчитала своим долгом прийти Рудакову на помощь.
– Ну Николай Иванович! Это же такой позор получится, если вы завтра нам нули на стенде нарисуете! Ну разрешите! – упрашивал учителя Джек.
– Глупости ты, Рудаков, говоришь! Ты же не сможешь отработать за весь класс!
– Ну хоть сколько-нибудь! Скажи, Тась! – обратился он к подошедшей Журавлевой. – Нам бы хоть сколько-нибудь баллов! Обидно же, что из-за одного гада весь класс должен страдать!
Тася поняла, что Джек просит разрешить ему подтянуться, с сомнением покачала головой (ну сколько один человек может набрать баллов?) и все же поддержала его:
– Разрешите, Николай Иванович! Ну что вам стоит?
– Ладно! – махнул рукой учитель. – Что с вами делать?! Приятно видеть людей, до такой степени болеющих за класс. Пошли!
В физкультурном зале судьи соревнований по подтягиванию уже подводили итоги. Николай Васильевич подошел к физруку, являющемуся главным судьей, и что-то долго говорил ему, периодически показывая рукой в сторону Джека и Таси. Тот сначала только отрицательно качал головой. Потом Николай Васильевич, видимо, нашел какие-то убедительные слова, потому что к ним подтянулись остальные судьи и, похоже, тоже стали уговаривать физрука разрешить Рудакову подтя-нуться. В конце концов он в сердцах шлепнул на стол листочки с результатами соревнований и подошел к семиклассникам.
– Ну что, Рудаков! И на что же ты рассчитываешь?
– Баллов на двадцать, если вы засчитываете количество подтягиваний…
– Мы засчитываем сумму, состоящую из наибольшего числа подтягиваний, наименьшего числа подтягиваний, и прибавляем три балла, если в соревнованиях участвуют все. Ты собираешься двадцать раз подтянуться, Евгений? Это очень много!
– Ну… Я постараюсь…
– А наименьший результат будет Журавлева организовывать? – усмехнулся физрук.
– Я вообще-то не думала об этом… – испугалась Тася, – но могу попробовать…
– Да я пошутил! Соревнования-то мужские! Но, если честно, то наименьшее число подтягиваний у многих классов равняется нулю! Так что кое-какие шансы у вас есть. Пошли, Рудаков!
Джек тяжело вздохнул, посмотрел на Тасю, будто ожидая от нее поддержки. Журавлева немедленно сделала самые сочувствующие глаза и отчаянно закивала головой, что должно было означать: давай, Джек, я с тобой!
Первые десять раз Рудаков подтянулся довольно легко. Следующие пять дались ему уже труднее. Тася, затаив дыхание и вытаращив глаза, считала про себя, хотя делать это было необязательно: физрук считал вслух. Последние разы до двадцати Джек подтягивался уже с трудом. Лицо его покраснело, по вискам потекли струйки пота.
– Двадцать! – крикнул физрук. – Как обещал! Молодец, Женька! Настоящий мужик! Хорош! Заканчивай!
Но Джек заканчивать не собирался. С большой натугой, скривившись всем лицом, он продолжал подтягиваться дальше.
– Двадцать один… двадцать два… двадцать три… – продолжали считать уже все присутствующие в зале. – Хватит, Женя! Плохо станет! Нельзя так напрягаться!
Двадцать четвертый раз Джеку не дался. Рудаков, судорожно извернувшись, так и не смог приблизиться к перекладине. Руки его разжались, он упал на маты и замер.
– Женька-а-а!!! – испуганно крикнула Тася и подбежала к однокласснику.
Джек неловко лежал на боку, закрыв глаза, и очень тяжело дышал.
– Что же это?! Ему плохо! Помогите! Надо врача! – прошептала Тася, хотя хотела крикнуть, но Рудаков ее расслышал.
– Не надо врача, – прохрипел он, перевернулся на спину, и на его багровом лице вдруг расцвела улыбка. Он скосил глаза на Журавлеву и все так же хрипло сказал: – Целых двадцать три раза, Таська… Личный рекорд…
