Ольга Матюшина - Жизнь побеждает
«Но там они жили бы близко. Всегда можно навестить», — сказала она вслух.
«Подрастет парнишка, война кончится, — сам приедет к вам, — убеждал бабку собеседник. — Адрес-то знает он?»
Бабушка повернулась к Наде. Та молчала. Валя твердо сказала:
«Новый адрес он не знает, но старый, где папа был председателем, знает. Он всем рассказывал, что приедет туда трактористом».
«И наверное приедет!» — подтвердил рабочий.
В это время появился проводник.
«Через остановку вам выходить», — сказал он.
Пора было собирать вещи и протискиваться с ними к выходу.
На станции бабушка просила Надю послать телеграмму, куда — она и сама не знала.
«А может, Геня обратно вернулся?»
К Боровичам пробирались с большими трудностями и очень долго. Пешком, с узлами, они тащились по размолотым грузовиками дорогам. Часто водители машин сажали Валю с бабушкой в кабинку, а Надя взбиралась в кузов грузовика. В теплой кабинке казалось необыкновенно хорошо. Несколько километров Валя блаженствовала. Потом — остановка, машина поворачивала в другую сторону. Вылезать на холод и ветер так страшно! Валя ревела, просила оставить ее с дяденькой. Ей безразлично, куда он ее повезет. Лишь бы тепло было.
Надя брала сестру за руку, помогала идти бабушке. Опять ноги вязли в снегу. Опять было холодно, и очень хотелось есть…
Уже теплеть стало, когда они добрались до Боровичей. Здесь многое напоминало родные места.
Бабушка жила не в самом городе, а в пригородном колхозе. Сразу по приезде она пошла на работу. Посоветовавшись с председателем, решила Валю поместить в детдом. Все хлопоты по устройству сестры взяла на себя Надя. Она понимала, что старой бабушке жить трудно и надо ей всеми силами помогать.
Устроив сестру, девочка сама стала работать в колхозе в огородной бригаде.
Первое время работа в колхозе отнимала все силы. По вечерам Наде казалось, что на другой день она уж и встать не сможет. Невыносимо болела спина, натруженные руки горели. Она едва добиралась домой и засыпала, даже не поужинав. Постепенно привыкла, окрепла. Кормили в колхозе неплохо. Силы понемногу восстанавливались.
Вале понравилось в детдоме. У них было свое подсобное хозяйство. Среди подруг работалось легко. Сёстры жили за несколько километров друг от друга.
Заботы не давали Наде предаваться постигшему ее горю. О брате писала всюду, куда ей советовали. Всегда приходил один и тот же ответ: «Если такой мальчик к нам поступит, — немедленно сообщим».
Надя переписывалась с Аней. Подробно рассказывала обо всем. Но слепая не могла сама отвечать. Ей приходилось просить посторонних. Тяжело, когда между тобой и адресатом стоит третье лицо. А в дружбе это мучительно. За Аню писали иной раз и малознакомые люди. Ей невыносимо было слышать или диктовать простые, ласковые и такие близкие сердцу слова. Аню терзал равнодушный голос читавшего, — для нее каждое слово Нади было дорогим.
Постепенно она всё реже отвечала на письма. Надя не понимала. Спрашивала, почему она молчит?
«Если б ты знала, Надюша, как нужны мне твои письма! И люблю я тебя еще крепче, и всегда буду любить, верь этому! Как хочется послушать тебя! Помнишь, как ты читала «Мцыри»? Но все сейчас очень заняты, и мне стыдно отнимать у них время. Я постоянно хожу в читальню, там вслух читают газеты. Как далеко Красная Армия прогнала врагов! Наверно, и твои родные места скоро будут свободны…»
Всё короче становились письма Ани. И отвечала она не сразу. Надя понимала, что если б у подруги были глаза, если б она сама писала, — было бы иначе.
Кончилось лето. Надо было подумать о школе. Отец просил ее обязательно заниматься.
«Ты обещала маме учиться», — писал Павел Иванович. Он уже знал о смерти жены. Бабушка тоже соглашалась с отцом. Говорила, что заработанные ими трудодни дадут Наде возможность учиться.
«А ты знаешь, что Люся из полеводческой бригады тоже поступает в школу? — спросила она внучку. — Будете вместе ходить в Боровичи».
Надя слышала, как на колхозном собрании просто и толково говорила Люся. Она умело отстаивала требования своего бригадира. Надя еще тогда обратила на нее внимание. Думала познакомиться поближе, но это как-то не удавалось.
Теперь Платонова решила пойти к ней. Вечерело. Коровы, громко мыча, шли по улице. Они сами сворачивали в знакомые ворота, где их встречали хозяйки. Маленький подпасок с азартом щелкал бичом, поднимая пыль.
Надя еще издали заметила небольшой домик и Люсю около него. Она сидела на скамейке под высокой ветвистой липой и что-то читала, низко опустив голову. Две черные косы сползли с плеч и почти касались земли. Услышав шаги, девушка подняла голову.
«Я к вам!» — сказала Надя.
Девушка подвинулась, предложила гостье сесть. Вскоре они разговаривали, как старые знакомые. Люся уже подала заявление в школу. Через месяц будет держать экзамены в седьмой класс.
«Я тоже хочу поступить, — перебила ее Надя. — Я уже сдавала экзамены и принята была в седьмой класс, но не взяла удостоверения. Тогда не до того было». — И она рассказала Люсе, почему у нее пропал год.
«А мы с мамой — из-под Пскова… За годы войны в разных местах жили. Последнее время — в Ленинграде. Думали, — там и останемся, но нас опять эвакуировали. Вот и попали сюда… Если будем сдавать в один класс, давайте и заниматься вместе».
Надя охотно согласилась. Они просмотрели программу.
«Вам придется немного догнать меня. Пройденное вы быстро вспомните. На повторение уйдет дней десять, не больше», — уверенно говорила Люся.
Взяв программы и некоторые учебники, Надя довольная, но в то же время смущенная, возвращалась домой. Срок в десять дней ей казался слишком коротким.
«Разве можно столько выучить? Нет, наверно мне не догнать!»
В тот же день она засела за книги. Часто она приходила в отчаяние, хотела бросить учебники. — «Всё равно не сдам!» — твердила она себе. Но приходила Люся — спокойная, уверенная, — и незаметно всё становилось на свое место.
Они обе выдержали экзамены. Попали в один класс и, понятно, сели за одну парту.
Вместе с ними училось много эвакуированных из Ленинграда; они постоянно говорили о своем любимом городе. Рассказывали, как враг окружил его. Рассказывали о страданиях и мужестве ленинградцев.
«Фашисты крепко засели вокруг Ленинграда. Но кольцо блокады будет разорвано! Наш город обязательно освободят!»
И вот эта мечта стала реальностью.
«Блокада снята, и Ленинград свободен!» — разносит радио чудесную весть по всей стране.
Люди толпятся у репродукторов, стараются запомнить каждое слово: надо рассказать близким, всем, кто не слышал, кто еще не знает. Сколько счастья, надежд, какую новую волну бодрости и силы принесло это известие. И не было уголка в нашей стране, где бы не радовались великой победе Советской Армии.
Этот холодный январский день кажется таким необыкновенным, ликующим. Всюду собрания, митинги. На улицах много народу.
Надя и Люся, перегоняя других, спешат первыми попасть в школьный зал, занять места. Но там уже много ребят. У стола с колокольчиком в руке стоит директор. Он ждет. Но торопить не приходится: быстро собрались все. Дверь уже закрыта. Наступила тишина.
«Товарищи! Враг отогнан от стен Ленинграда!»
В ответ несется громкое «ура!», крики, аплодисменты. Директор продолжает:
«Это благодаря нашей доблестной Красной Армии освобожден Ленинград!»
Еще более громкое «ура!», повторенное много раз. Кто-то запел «Широка страна моя родная…» Любимую песню подхватили все. И как пели в этот вечер! Слова песни помогали ярче, лучше передать общее чувство.
Бабушка, узнав о новой победе наших войск, уже мечтала о том, что ей скоро удастся вернуться в родные места.
«Наверно, фашистов выгонят и из нашего района. Может, летом, а то еще и весной мы домой поедем», — говорила она.
Надю выбрали пионервожатой. Ее отряд, как лучший, был прикреплен к госпиталю. С какой охотой, как самоотверженно работали там ребята! Особенно много сил и подлинного уменья вкладывали они в работу самодеятельных кружков.
В местные госпитали стали привозить раненых участников боев под Ленинградом.
«Послушать бы их рассказы о сражениях! Может, и папу кто-нибудь знает? Он же был под Ленинградом», — думала Надя. Она давно не получала писем от отца.
Девочка торопилась пойти в госпиталь, но пионеров сначала туда не пустили: прибыла большая партия новых больных. Ребята не успокоились. Они подстерегли на улице старшего врача и добились разрешения навестить раненых через несколько дней.
Взволнованно пела Надя в тот вечер. Она исполняла любимые песни отца. И как много чувства вложила она в них!
Когда раненые узнали, что Надя давно не получала писем от отца, они старались помочь разыскать его. По номеру полевой почты проверили, есть ли бойцы из этой части. В госпитале их не оказалось. Тогда написали командиру части, где служил Платонов.
