Ученик Станиславского - Владимир Яковлевич Меерзон

УЧЕНИК СТАНИСЛАВСКОГО

Владимир МЕЕРЗОН

РАССКАЗ

Рисунок А. Аземши

В школе на первом этаже происходило что-то интересное.

Гоша протиснулся вперед.

На большом листе чертежной бумаги яркими буквами было выведено:

«ВНИМАНИЕ! СТОЙ!

ПИОНЕРСКИЙ ТЕАТР

ОБЪЯВЛЯЕТ ПРИЕМ

АКТЕРОВ,

ХУДОЖНИКОВ,

МУЗЫКАНТОВ,

КОСТЮМЕРОВ,

ОСВЕТИТЕЛЕЙ,

МАСТЕРОВ НА ВСЕ РУКИ.

ЗАПИСЬ У СТАРШЕЙ ВОЖАТОЙ».

Гоша не поверил своим глазам. Вот это приглашение! Прибегать днем после школы домой и торопливо просить: «Бабушка, дай мне, пожалуйста, поскорее обед, а то я спешу на репетицию». Или вечером предупредить маму: «У меня сегодня спектакль. Вернусь поздно».

Да, театр — это дело!

В пионерской комнате было тесно от ребят, золотисто и красно. На длинном столе растянулась будущая стенгазета. Красочный заголовок еще досыхал, и на буквах поблескивали маленькие лужицы. Отпечатанные на машинке заметки лежали на белой дорожке газеты, как осенние листья.

— Ты ко мне? — спросила вожатая, едва Гоша появился в комнате. — Проходи, не стесняйся!

— Я записаться в театр, — чуть слышно проговорил Гоша.

— Очень хорошо. Как твоя фамилия?

Она достала из ящика небольшого письменного столика, стоящего в стороне, толстую тетрадку и развернула ее.

Все оказалось гораздо проще, чем Гоша предполагал.

Он с трудом дождался вечера, когда родители возвратились с работы, и вся семья оказалась за столом.

Едва мама пододвинула ему чашку чая, он сообщил:

— А меня приняли в пионерский театр!

Старший брат удивленно замер. Отец звякнул в стакане чайной ложкой, бабушка улыбнулась, а мама спросила:

— А кто у вас будет режиссером?

— Михаил Сергеевич, — гордо ответил Гоша. — Знаете, такой с бородой?

Домашние не знали Михаила Сергеевича.

— Кто-нибудь из начинающих, — предположила бабушка.

— Нет, он опытный! — с жаром вступился Гоша за своего будущего руководителя. — Вожатая сказала, он — ученик Станиславского. Я афишу видел: «Ведет спектакль М. С. Иванов».

Станиславского дома знали. Бабушка тотчас отыскала у себя в альбоме его фотографию. Папа заявил, что Станиславский был великим режиссером.

Только брат, воспользовавшись общей суматохой, запихнул в рот печенье и сказал:

— Ерунда! Настоящей роли тебе все равно не дадут!

— Поживем — увидим, — сказала мама.

Первый раз Гоша пришел на репетицию в четверг. Пионерский театр занимался в актовом зале. Ребята сидели небольшими группками. Вдоль центрального прохода на стульях неровной цепочкой стояли портфели. Всегда закрытый коричневый занавес был на этот раз распахнут. В глубине сцены красовался одинокий ободранный стул.

В центре зала возвышалась фигура режиссера. Михаил Сергеевич — в очках, с бородой, в сером толстом свитере. Перед ним на низенькой и длинной гимнастической скамейке сидело человек шесть.

Парни из девятого класса тянули через зал длинный шнур с электрической лампочкой.

— Можно? — спросил Гоша.

— Конечно! — вскричал режиссер. — Мы тебя давно поджидаем!

Он широко улыбнулся и посмотрел на ребят, словно призывая их в свидетели.

«Может быть, он принимает меня за кого-то другого?» — подумал Гоша.

Но Михаил Сергеевич быстро развеял эти сомнения.

— Мы ждем, — повторил он. — Ведь ты записался к нам в артисты?

— Да.

— Очень хорошо. Мы репетируем спектакль по сказке Януша Корчака «Король Матиуш Первый». Читал?

— Знаю, — уклончиво ответил Гоша.

— Я так и думал, — продолжал руководитель. — Кого бы ты хотел сыграть?

— Короля.

— Великолепно! — обрадовался режиссер! — Молодец!!! Короля и ничуть не меньше. Поднимись на сцену и сядь на длинную скамью. Как только появится Витя Кутышев, ты должен быстро встать и низко ему поклониться.

— Я?!

— Ты.

— А кто этот Витя?

— Король.

— Кого же я буду играть? — в недоумении спросил Гоша.

— Короля.

И видя, что Гоша недоверчиво смотрит на него, Михаил Сергеевич сказал:

— Представь себе, что Витя попытался сыграть короля один. Или, нет — еще лучше: покажи, как бы ты стал играть его. Тот стул — твой трон!

— Какой же это трон? — Гоша с недоверием посмотрел на стул. — Разве королевские троны такие бывают?

— Наши декораторы сделают потом настоящий. А пока репетируем с этим. Представь себе, что это золотое кресло с драгоценными камнями и парчовыми подушками. Ты — король. Входи!

Гоша выпрямился и, переставляя ноги, как аист, двинулся к «трону». В зале засмеялись.

— На кого он похож? — спросил режиссер у ребят.

— На оловянного солдатика!

Гоша обиженно остановился.

— Я король, а они не смотрят на меня, — пожаловался он.

— Умница!!! — воскликнул режиссер. — Молодец и умница! Именно так! Что бы ни делал артист, играющий короля, ему никто не поверит, если придворные не станут оказывать ему королевские знаки внимания. И наоборот, если скромно выйти на сцену, а все вокруг склонятся в низком поклоне, если все станут ловить взгляд и улыбку вошедшего, зрители сразу поймут, что перед ними настоящий король. Запомните, мой молодой друг, — тут Михаил Сергеевич заговорил вдруг так, будто ему было лет шестьдесят или семьдесят, — Константин Сергеевич Станиславский учил нас: «Короля играют придворные»…

Прошло полтора месяца, и Гошин брат однажды заявил:

— Мама, а наш Гошка врун. Он говорил неправду. И мне, и тебе, и папе, и бабушке.

У папы брови медленно поползли на лоб. За столом стало тихо-тихо.

— Что такое? — беспокойно спросила мама. — О чем ты говоришь?

Брат смотрел на Гошу, готовясь нанести решительный удар.

— Он говорил, что будет выступать в театре?

— Говорил.

— Говорил, что будет играть короля?

— Да.

— Так вот, я видел афишу. И там сказано: короля играет Витя Кутышев.

— У тебя отобрали роль? — спросила бабушка.

— Это правда, Гоша? — мама побледнела от огорчения.

— Ничего у меня не отбирали, — сказал Гоша. — Что вы волнуетесь? В субботу мы выступаем. Увидите сами.

Гоша выбрался из-за стола, расстегнул свой портфель и вытряс из папки для тетрадей четыре пригласительных билета.

Задолго до вечера бабушка надела праздничное платье, папа — новый костюм, мама надушилась польскими духами. Брату дали чистый носовой платок и заставили вычистить ботинки.

Ах, какой это был вечер! Недаром Михаил Сергеевич говорил, что театр — великое чудо.

Когда действие началось, в зале наступила прекрасная тишина. Не жуткая и напряженная тишина городской контрольной, а радостная доброжелательная тишина праздника.

После окончания спектакля все долго хлопали. Гошина бабушка громко сказала: «Браво!» А папа сказал: «Бис!»

Особенно понравился зрителям король Матиуш. Витю Кутышева много раз вызывали на сцену, и всякий раз Гоша тоже выходил из-за кулис. Он-то знал: если зрители вызывают короля, значит, хорошо сыграли придворные.