Новогодняя классика - Елизавета Михальченко

Елизавета Михальченко

Новогодняя классика

Никто по-настоящему не знает, когда это было, но было это давно. С наступлением первого декабря кончился длинный отпуск, и в Великий Устюг на волшебный завод нахлынул дождь из детских писем. Леня работал, не покладая рук, чтобы все желания были исполнены: он залетал в каждый дом и забирал из-под ёлки конверты, погружал их в свой огромный ящик и доставлял в сортировочный отдел. Работники этого отдела распределяли все желания на духовные и материальные, которые в свою очередь делились ещё на более конкретные виды. Каждая ячейка производственного отдела специализировалась на определённом виде желаний и воплощала их в жизнь. Далее по другому пути готовые подарки возвращались в сортировочный центр, где каждому присваивали свой адрес и загружали в сани Лени. А Леня, таща весь этот груз в одиночку, незаметно оставлял под ёлкой на месте конвертов новогодние сюрпризы.

Во главе всех этих дел стоял Ерь. Правда не стоял — а лежал и дрых в своём кресле. Ерь был толстым, некрасивым внешне и с некрасивым характером. Он был очень жадным, не давал вознаграждения за работу эльфов, отчего они и перестали всё делать по совести. Среди работников были братья Еря: Лихо пребывал в сортировочном центре, не разбирал письма на виды, а кидал их в одну кучу, некоторые, не попавшие на конвейер, он так и терял, а полу-сломанные подарки, которые были сделаны под командованием Карачуна, могли так и не попасть детям из-за перепутанных Лихом адресов.

Но вот наступило первое декабря — и Мороз вышел на смену. Мороз был очень трудолюбивым эльфом и с особым трепетом воплощал заветные желания детей. С коллегами он был очень доброжелателен и вежлив, и от него всегда исходила дружелюбная аура. И сегодня Мороз так и искрился от радости, ведь очень любил свою работу и безумно по ней скучал. Весь день он старался над изделиями, чтобы осчастливить маленьких заказчиков. Но вот он взял следующее письмо, от содержания которого Мороз пришёл в ужас:

«Дедушка Ерь! Я писал тебе и в прошлом году, и даже в предыдущих, просил исполнить мечту всей моей жизни — вылечить мою сестру от неизвестной тяжёлой болезни! Я вёл себя хорошо: помогал старшим, оставался вежлив с недругами, наказывал себя, если провинился. Я ждал год, два. Но у сестры больше не осталось сил ждать — она скончалась несколько дней назад! Ты перечеркнул мою твёрдую веру в твою доброту! Теперь я буду говорить о тебе не как о волшебнике, а как об убийце! Пусть люди узнают ужасную правду о тебе!»

Мороз дочитал и содрогнулся. Как такое могло произойти? Он не знал. И не мог знать, потому что всё его внимание сосредотачивалось на работе, а сам он был заперт на производстве. Как занималась заря, Мороз открывал свои ясные глаза, надевал калоши с заострённым носиком, мохнатую жилетку, тёплый колпак, и с новыми силами ступал в отдел, где трудился даже во время обеда и не отвлекался ни на кого и ни на что иное. Изготовление подарков было его единственной обязанностью на волшебном заводе, в дела других вмешиваться запрещалось. Его творения по конвейеру отправлялись на сортировку к Лиху, и Мороз не мог знать дальнейшую их судьбу, ровно, как и то, что происходило в центре, когда Леня, выполняющий обязанности новогоднего почтальона и служащий единственной нитью, связывающую Еря и детишек, прибывал на фабрику с письмами.

Снег — коллега Мороза; помимо того, что его рабочее место находилось рядом с ним, так ещё он был соседом его по комнате и схожим по духу; единственным его недостатком считалась исключительная неуверенность: он терялся среди потока информации, догадок и бурных мыслей, которые создавали целую вьюгу в его голове. Снег заметил резкую перемену в настроении товарища и обратился к нему:

— Мороз, друг, что случилось?

Но Мороз не услышал его. Тогда Снег спросил ещё раз, шутя:

— Неужели малыш попросил что-то этакое, чего ты не в силах исполнить?

И сейчас Мороз не шелохнулся. Снег подошёл поближе и дотронулся до плеча:

— Мороз, всё ли хорошо с тобой? — заволновался он, увидев тревожную реакцию товарища.

Тогда Мороз показал другу письмо — теперь и тот пришёл в ужас.

— Ты слышал что-либо об этом? — спросил Снег.

— И не думал! — воскликнул Мороз. Прижатый к губам указательный палец Снега указал ему на свою излишнюю эмоциональность, и Мороз произнёс уже более тихим тоном: — Необходимо поговорить с Ерем!

— Что же ты хочешь ему сказать?

— Хочу спросить, почему же он не исполнил просьбу этого бедного мальчика!

— Думаешь, причина в этом — в его неохоте?

— А в чём же?

Снег на минуту задумался, передумал все варианты и в итоге ответил:

— Не имею ни малейших предположений. Надо спросить самого Еря.

Мороз и Снег оставили свою работу, набрались смелости и направились в «берлогу» Еря, находившуюся обособленно от всех возможных движений и заводского шума. Его кабинет возвышался над всей живой массой и являл собой самый главенствующий орган. Ерь никогда не спускался к рабочим, не интересовался их настроением, здравием, успехами или возникающими трудностями. Они сами после плотного рабочего дня, еле перебирая ногами от возрастающей всё с каждым шагом усталостью, поднимались в его хоромы, достопочтенно кланялись в знак приветствия. Но цели этих визитов Ерь не удостаивал своим вниманием, не желал их видеть дальше порога, и эльфы так и уходили ни с чем, разочаровывались, и больше их работы не были наполнены прежним старанием. Люди стали писать жалобные письма, ведь подарки больше не приносили радости. Теперь Мороз прозрел: на их пути к кабинету он собственными глазами увидел эту печальную картину, пребывающую на волшебной фабрике, ведь до этого момента кругозор его был ограничен лишь рабочим местом, что мешало рассмотреть это явление раннее. Но вот Мороз и Снег достигли порога кабинета.

— Достопочтенный Ерь! Впусти своих рабов в свои владения! — объявил Мороз.

— Чего вам надо? — бросил Ерь из-за спины.

— Письмо пришло, от мальчика. Он горько пишет о своей сестре…

— Что пишет?

— Пишет, что много раз он помощи просил у вас. Но время вышло, не дождалися помощи, и любимая сестра его скончалась…

— И?

— Веру в вас он потерял. Пишет, что убийцею считает.

— Вздор! — кашлянул Ерь.

— Я к вам с вопросом…

— Убирайся!

— Хотелось мне узнать, как вышло…

— Убирайся! Вон! — взревел Ерь и кинул камень.

Далеко отлетел Мороз, а перед