Олешки - Евгений Иванович Чарушин

Евгений Чарушин

Олешки

Е. ЧАРУШИН

Рисунки автора

Много книг для самых маленьких читателей написал и проиллюстрировал Евгений Иванович Чарушин (1901–1965).

Трогательные мохнатые зверьки на рисунках Чарушина остаются в памяти на всю жизнь. Интересные истории о зверях, лесных и домашних, знакомят маленького читателя с природой. «Ты человек — хозяин всей природы. Тебе всё знать нужно», — часто говорил писатель.

Советский народ и правительство высоко оценило творчество большого мастера детской книги. Евгению Ивановичу Чарушину в 1945 году было присвоено звание заслуженного деятеля искусств.

Волчишко

Жил в лесу волчишко с матерью.

Ушла мать на охоту.

Поймал волчишку человек, сунул в мешок и принёс в город. Посреди комнаты мешок положил.

Долго не шевелился мешок. Потом забарахтался в нём волчишко и вылез.

В одну сторону посмотрел, испугался — человек сидит, на него смотрит.

В другую сторону посмотрел — чёрный кот фыркает, пыжится, самого себя вдвое толще, еле стоит. А рядом пёс, зубы скалит.

Совсем забоялся волчишко, полез в мешок обратно, да не влезть, лежит пустой мешок на полу, как тряпка.

А кот пыжился, пыжился да как зашипит. Прыгнул на стол, блюдце свалил.

Разбилось блюдце. Пёс залаял.

Человек закричал громко:

— Ха! Ха! Ха! Ха!

Забился волчишко под кресло и там стал жить-дрожать.

Кресло посреди комнаты стоит.

Кот со спинки кресла вниз посматривает.

Пёс вокруг кресла бегает.

Человек в кресле сидит — дымит.

А волчишко еле жив под креслом.

Ночью человек уснул, и пёс уснул, и кот защурился. Коты — они не спят, а только дремлют.

Вылез волчишко осмотреться.

Походил, походил, сел — завыл.

Пёс залаял.

Кот на стол прыгнул.

Человек на кровати сел. Замахал руками, закричал.

Волчишко опять под кресло залез. Стал тихонечко там жить.

Утром ушёл человек. Молока налил в плошку. Стали кот с собакой молоко лакать.

Волчишко вылез из-под кресла, подполз к двери, а дверь-то открыта!

Он из двери на лестницу, с лестницы на улицу, с улицы по мосту, с моста в поле.

А за полем лес. Так и убежал волчишко.

Лесной котёнок

На полянке ручеёк течёт. И трава кругом густая, разноцветная — от цветов разноцветная. Тут и пчёлы работают, и шмель гудит. А у сосенки, у трёхлетки, что мне по колено ростом, толкунцы толкутся, комары. Всей кучей на одном месте подпрыгивают. А полянка-то маленькая, будто комнатка, — шагов пять в ширину, десять в длину.

Стеной вокруг смородина растёт, в смородине рябина, под рябиной опять малина. А дальше настоящий лес обступил поляну. Еловый лес.

Иду я с ружьём по лесу. Увидел эту гущину — малину, смородину, рябину, — полез в кусты. Смотрю, а за кустами эта самая полянка. Ишь ты, как запряталась!

«А нет ли тут дичи?» — думаю.

Высматриваю потихоньку сквозь смородину и вижу: как раз посерёдке дичь ходит.

Маленький-маленький котёночек ходит, большеголовый котёночек. Хвост короткий — не хвост, хвостишко. Мордочка пучеглазая, глаза глупые. А ростом он с полкошки всего.

Играет себе котёночек. Схватил в рот длинную соломину, а сам упал на спину и задними ногами соломину кверху подбрасывает. Задние-то ноги у него длинные, куда длиннее передних, а ступни у ног толстые, с подушечками.

Надоела котёнку соломинка. За мухой погнался, потом цветок лапой ударил. Схватил цветок, пожевал и выплюнул, головой мотает — горький, видно, цветок попал. Отплевался, отфыркался, посидел немного так, спокойненько, и вдруг тучу толкунцов-комаров заметил.

Подполз к ним, прыгнул и передние лапы врозь расставил — видно, хотел всех комаров в охапку поймать. Да ни одного не поймал.

А тут шмель попал на глаза. Подобрался котёнок и к шмелю, да как даст задней лапой по ромашке, на которой шмель сидел, и сшиб его наземь.

Ловко орудует задней ногой. Как передней. Домашней кошке так не суметь.

Сшиб он шмеля на землю, а потом как запищит, замяучит. Ужалил его шмель. Хотел было я ему помочь, яд выдавить, шмелиное жало вытащить. Да вдруг сообразил: нет, никак нельзя. И похолодел я весь со страху. Не помню, как на ноги вскочил и бежать пустился. Что есть мочи от котёнка удираю, только глаза заслоняю от веток.

Яма на пути — я через яму. Куст — я через куст. И такая во мне прыть от страха, что рад бы одним махом через весь лес перепрыгнуть.

Бегу, скачу. Километра два, наверное, этак проскакал. Выбежал наконец на луг и упал на траву — так прямо и грохнулся. Уж и ноги меня не держат, а сердце бьётся, колотится.

Хорошо, думаю, что ноги от котёнка унёс.

Котёнок-то не простой был — это рысёнок был. Значит, и мать его недалеко где-то бродила. Пока он играл себе тихо-мирно на полянке, ловил мух да соломинки жевал, мать тоже своим делом занималась — охотилась. А как подал он голос, запищал, завопил, — тут уж рысь, конечно, к нему — на помощь, на выручку. И разорвала бы она меня в клочки, если бы я ей по дороге попался.

А ружьё у меня, как назло, самой мелкой дробью было заряжено — на рябчика, на мелкую дичь. Где уж тут с рысихой сладить! Рысиха-мать — с доброго волка.

Страшный рассказ

Мальчики Шура и Петя остались одни. Они жили на даче — у самого леса, в маленьком домике. В этот вечер папа и мама у них ушли к соседям в гости.

Когда стемнело, Шура и Петя сами умылись, сами разделись и легли спать в свои постельки. Лежат и молчат. Ни папы, ни мамы нет.

В комнате темно. И в темноте по стене кто-то ползает-шуршит; может быть, таракан, а может быть, кто другой!

Шура и говорит со своей кровати:

— Мне совсем и не страшно.

— Мне