Роберт Хайнлайн - Морин и Клифф

Роберт Хайнлайн

Морин и Клифф

Предисловие переводчика

Запустив ювенильный конвейер по производству романов, Хайнлайн продолжал экспериментировать с краткой формой. Отчасти ради интереса, отчасти ради заработка. Он сотрудничал с журналом «Boys' Life», пристраивая туда рассказы для мальчиков и нарезая для них сериалы из своих романов.

Его редактор в «Scribner's», Алиса Далглиш, была не только вьедливой старой грымзой. Она также была успешным детским писателем. И однажды оброненные ей слова Хайнлайн принял как вызов. Мужчина не может писать для девочек.

«Ха!» — сказал Хайнлайн. Он был счастлив третьим браком, его горизонт был чист, а перспективы радужны. Он не стал размениваться на мелочи, а взялся за самое сложное. Пубертатный период. От первого лица. И непременно Отношения С Мальчиками (Алиса упадет в обморок!).

Свой первый рассказ, «Poor Daddy» (Бедный папочка), он пристроил в журнал для школьниц «Calling All Girls». Он вышел в августе 1949 и имел успех. Редакции понравились герои, и они потребовали продолжения. Второй рассказ под рабочим названием «Mother and the Balanced Diet» (Мама и Сбалансированная Диета) он начал писать в октябре, но рассказ вышел только через год, в августе 1950-го, под названием «Cliff and Calories» (Клифф и калории).

Третий, «The Bulletin Board» (Доска объявлений), был написан уже в 1951-м. Не слишком впечатляющий темп для автора, по его собственному выражению, прикованного цепями к пишущей машинке. В потенциале этот сериал мог бы тянуться и тянуться, бесконечный, как «Санта-Барбара», но Хайнлайн не любил повторяться.

В нереализованных планах автора остался рассказ «Mother and Animal Kingdom» (Мама и Мир Животных), от которого сохранилось только название. Остальное — только в его голове.

Рассказы о девушке Морин и ее приятеле Клиффе легко написаны, полны солнечного, бестолкового оптимизма (и очень, очень карамельны). Их героиня, активная, деятельная, неунывающая, написанная легкими штрихами, не позволяла о себе забыть, и Хайнлайн был вынужден возвращаться к ней еще и еще раз.

Ее образ вернулся под именем Холли Джоунс в рассказе «The Menace from Earth» (Угроза с Земли), опубликованном в 1957 г.

Это был один из последних рассказов, написанных Хайнлайном. Окончательную трансформацию и финальное воплощение образ пятнадцатилетней девушки обрел в 1962 в романе «Podkayne of Mars» (Марсианка Подкейн).

У Хайнлайна не было своих детей, поэтому его попытки проникнуть во внутренний мир подростка вызывали закономерный скепсис у редакторов. Когда он предложил «Марсианку Подкейн» Джону Кэмпбеллу мл., тот недоуменно спросил, а что Роберт, собственно, понимает в воспитании юных особ? Возможно, Кэмпбелл был прав, и Хайнлайн подсунул нам гибрид мужского и женского начал и собственных фантазий по этому поводу. Но так же поступали многие другие и до, и после него.

Кортасар и Да Винчи — уже неплохая компания, правда? Эта девочка родилась на кончике пера, но она обладала главным — способностью нравиться читателям. Мне кажется, этого вполне достаточно.

«Клифф и калории» уже выходил на русском, но глаз зацепил в переводе И. Гуровой пару неточностей, и я решил — пусть будет.

Худой, да свой, а бог троицу любит.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Как-то раз редактор, которая не любила научную фантастику (и меня вместе с ней), но обожала мои большие тиражи, принимая от меня ежегодный роман для мальчиков, проворчала, что на самом-то деле она хотела бы, чтобы кто-нибудь написал рассказы для девочек. «Отлично! — сказал я, — Я напишу рассказ для девочек. Когда он вам нужен?»

Она была поражена. Ее оскорбило и, вместе с тем, позабавило нелепое и самонадеянное предположение, что обычный мужчина может писать рассказы для девочек. Так родилась Падди: я начал писать девчачьи истории от первого лица — но не для той старой ведьмы [1].

Поскольку это не первый рассказ о Падди, позвольте мне представить ее. Ее имя — Морин, ее прозвище порождено ее проблемами с избыточным весом [2]. Она вечная первокурсница и живет в маленьком университетском городке где-то в США. Ее отец преподает антропологию и курит трубку. Еще у Морин есть невыносимый младший брат (все младшие братья невыносимы, уж я-то знаю — я сам был одним из них).

Я так привязался к Морин, что, в конце концов, помог ей избавиться от лишнего веса, переименовал в Подкейн, и перенёс на Марс (вместе с её невыносимым братиком). А время от времени она неожиданно появлялась под другими именами в других научно-фантастических рассказах.

Между тем, Морин по-прежнему ходит на занятия и живет в своем кампусе в Невер-Неверленде. Я намеревался выпустить целую книгу рассказов о Падди под названием «Мужчины невыносимы». У меня хватит историй на один увесистый том, правда я пока ещё не записал ни одной из них.

В этом кампусе не бывает бунтов, а девушки не едят горстями контрацептивы (а даже если и так, о сем предмете громко не распространяются). Там нет проблем с наркотиками. Короче говоря, я описал жизнь колледжа давно прошедших дней.

Только не поймите меня неправильно. Моя юность пришлась на Жаркие Двадцатые, и тогда творились те же вещи, что и сейчас… но не в открытую. Когда я был первокурсником в колледже, ближайшая точка с марихуаной была в аптеке, в ста ярдах от университетского городка; за Г или К нужно было идти в другой квартал. Ну а контрабандный (освобожденный от налогов) ликер можно было достать и в кампусе, и снаружи в любое время суток.

Гадаете, пользовался ли я какими-то из этих благ? А вот не твое дело, приятель.

Что же касается секса, то каждое поколение думает, будто это оно изобрело секс, и каждое поколение глубоко заблуждается. Кое-что из нынешних новинок по этой части было банальностью и в Помпеях, и в Викторианской Англии, различие было только в степени скрытности — если она вообще имела место.

Возможно, я никогда не издам книгу «Мужчины невыносимы». Не уверен, что на нее будет спрос. Кроме того, я уже в таком возрасте, а историй, которые хотелось бы написать (с гарантией публикации), у меня больше, чем я успею завершить прежде, чем чёрный верблюд подогнет свои колени возле моих дверей.

Надеюсь, вам понравится Падди.

1. БЕДНЫЙ ПАПОЧКА

Мама всегда занята и у нее вечно нет времени ни для чего, кроме какой-то новой работы. В этом случае она берет и делает ее, даже если это нечто «неподобающее для леди», как сказала бы Бабушка.

Она фактически построила наш новый дом — вот только когда мы в него въехали, он вовсе не был новым. Почти три месяца аромат скипидара обнаруживался в ирисовом пудинге, а Папочка жаловался, что он смирился с тем, что не может пользоваться электробритвой, пока Мама меняет проводку, но он оценил бы, если бы другую его бритву в этот момент не использовали для зачистки изоляции на проводах.

Мама его не услышала: она восстанавливала лестницу, или что-то там еще.

В конце концов, дом был закончен, оставалось только облицевать трубы в новой ванной и очистить от хлама гараж, чтобы в нем поместился автомобиль. Прочие мелочи Мама могла доделать в любой день, дожидаясь, пока в кастрюле закипает вода. Ей стало совершенно нечем себя занять, кроме разных пустяков, как то: вести уроки в воскресной школе, руководить Благотворительным Фондом, следить, чтобы Папочка вовремя менял свои рубашки и продолжать заниматься живописью, а также пьесой, которую она писала.

Папочка предложил ей заняться интеллектуальным развитием, но Мама сказала: ерунда, все мозги, какие были необходимы семье, уже есть у Папочки. Папочка страшный дока в племенных обычаях и культуре Юкатана и других вещах типа того. Кроме того, заявила Мама, она переделала свою подставку для книг так, чтобы пристраивать её на пылесос или на мойку, так что она уже достаточно интеллектуально продвинутая. Теперь ей нужны были физические упражнения.

Папа пригласил ее заняться рыбной ловлей, но Мама сказала, что то, чем он там занимается, не похоже на физические упражнения, и что на самом деле он делает всё, чтобы рыбы оставили его в покое. Папочка возразил, что у рыбы больше опыта, чем у него, и вообще, кто он такой, чтобы настаивать на собственной выгоде? Папочка вечно так говорит, чтобы повеселить первокурсников.

Так или иначе, но именно поэтому мы занялись фигурным катанием.

Без Папы — только Мама, Младший и я. Папочка сказал, что он уже пробовал кататься на коньках, что у него слабые лодыжки, поэтому ступайте себе и наслаждайтесь без меня. Он оформил семейный страховой полис от несчастных случаев и закрыл эту тему.

Я полюбила фигурное катание, всё, кроме падений и промокших штанов. Теперь-то я знаю, почему тот, другой лёд называют «сухим»: лед, по которому катаются на коньках, совсем не сухой. Младшему тоже понравилось, потому что он мог налетать на всех вокруг, врезаясь в людей и доставляя неприятности взрослым.