Юрий Осипов - Большой день Павки Полумесяцева

Я, когда просыпаюсь, открываю один глаз. Посмотрю — солнышко в комнате. Тогда и другой глаз открываю.

И сегодня так проснулся — сначала одним глазом, потом другим.

Мой брат — Костя одеялом накрылся, чтобы ему солнышко глаза не щекотало. Он очень щекотки боится. Я ему один раз, когда он спал, в носу перышком от подушки пощекотал. Костя тогда так чихал, что я думал, у него голова оторвётся.

Смотрел я, смотрел, как мой брат спит. Скучно мне стало. Подошёл я к Косте. Одеяло чуть-чуть отодвинул.

И как крикну ему в ухо! Костя сразу так и сел в кровати. Глазами захлопал. А когда меня увидел — кинулся ко мне. Я закричал. В комнату вбежали бабушка, мама и папа.

— Что случилось? — спросили они хором.

— Меня Павка во сне пугает! — сказал Костя.

— Вот и неправда! Я его не пугал. Я разбудить хотел. Потому что день хороший, а он спит.

— Ну, день начался! — сказали бабушка, папа и мама.

Сели мы завтракать. Я ел и потихоньку ногой под столом качал. И нечаянно задел Костину ногу. Костя посмотрел на меня, но ничего не сказал. Тогда я его нарочно задел, посильнее. Он опять ничего не сказал. Тогда я изо всех сил хотел его задеть. Но Костиной ноги под столом не было. И я упал со стула.

Бабушка сразу заохала:

— Ох, Пашутка! Ох, маленький! Ушибся!

Мама строго посмотрела и сказала:

— Павлик! Не стыдно?

Папа на меня посмотрел, потом на часы и сказал:

— Большой парень! А никак без приключений не можешь!

«При-ключений»… Интересно, что это значит — «при-ключ-ений»? «Ключ» я знаю. И что такое «включать» — знаю. И «выключать». Я сам телевизор уже выключал. А что такое — «при-ключений»?

Папа с мамой ушли на работу. А я всё думал, что такое «при-клю-чений?»

Костя достал краски и альбом. Он в лагере научился рисовать. И теперь всё время рисует, рисует, рисует. Машины, тарелки, книжки. И меня. Только я никак у него не рисуюсь. Потому что не могу сидеть на одном месте.

Стал однажды Костя на белой-белой бумаге рисовать. Нарисовал он зелёный лес. Синюю речку. Дом. А над домом красный флаг. Красиво получилось. Только чего-то не хватало.

Смотрел я, смотрел на его картину, думал, думал. И догадался: солнышка на рисунке нет. Какая картина без солнышка? Хотел я сказать Косте про солнышко. Но он пошёл сменить воду в банке. Я схватил его кисточку, обмакнул в жёлтую краску и нарисовал на синем небе большое жёлтое солнце. Только оно у меня почему-то зелёное получилось.

Не стал я ждать, когда придёт Костя. Побежал на кухню. Только я за бабушку спрятался. Костя прибежал с альбомом:

— Ты что, — кричит, — наделал?! Зачем ты мне картину испортил?

— Я не портил! — сказал я. — Даже совсем наоборот, хотел её лучше сделать!

— А кто тебя просил?

— Никто! — сказал я. — Сам!

— И где ты зелёное солнце видел?

— Видел!

— Где? Когда?

— Утром! Когда ты спал. Я тебя ещё разбудить хотел. Показать зелёное солнце!

— Ну что ты к Пашутке пристал? — сказала бабушка Косте. — Он же ещё маленький!

— Никакой Павка не маленький! — сказал Костя. — Ему уже пятый год.

— И это много? — спросила бабушка.

— Конечно, много! — ответил Костя.

Просчитал я: один, два, три, четыре, пять… Все пальцы на руке загнулись! И я подумал, что Костя говорит правду — пятый год — это много.

И тут я его спросил:

— Костя! А что такое «пере-клю-чений»?

Костя думал-думал. Долго думал. Потом подошёл к телевизору и показал ручку.

— Вот здесь, — говорит, — программы переключают. Понял?

Ничего не понятно! Почему же папа сказал, что я не могу без «пере-ключений»?

— Может, «при-ключений»? — догадался Костя.

— Ага! — обрадовался я. — А что это такое?

— Я сам знаю, — вздохнул Костя, — но не могу объяснить.

Костя снова сел рисовать. Новую картину. А я рядом пристроился. И руки спрятал.

Костя дал и мне лист бумаги, свои старые краски и кисточку. Я рисовал, рисовал.

Тут вошла бабушка. Она очень обрадовалась, что у нас так тихо.

— Ну вот и молодцы! — сказала она. — Вы пока посидите, порисуйте, а я на рынок съезжу. Овощей куплю.

— А ягодок? — спросил я.

— И ягодок! — сказала бабушка.

— Не останусь я с Костей! — сказал я. — Я с тобой хочу! Костя всё грозит мне!

Костя посмотрел на меня и сказал:

— А ещё брат называется! Обманщик ты! А я тебе хотел фантики свои отдать!

Тут я растерялся: остаться мне с Костей? Или поехать с бабушкой?

И тут бабушка сказала, что со мной на базаре ей будет хлопотно.

И я решил остаться с братом.

— Давай фантики! — сказал я Косте.

— Не дам! — сказал он. — Ты наврал про меня! Ты — врун!

— Не врун! — сказал я. — Ты мне кулак всё время показываешь! А ещё хороший брат называешься!

Костя подумал-подумал, достал свои фантики и отдал мне половину. Я посмотрел и вернул их ему. А себе взял другую половину. Они лучше.

— Давай с тобой играть, — сказал я Косте.

Костя отказался. Ему рисовать надо. Стал я играть один. Сам у себя фантики выигрывать. Все выиграл.

— А можно, я пойду на улицу играть? — спросил я Костю.

Он посмотрел на свой альбом и сказал, что можно. Но чтобы далеко от дома не уходил.

Выбежал я во двор, а мне навстречу идёт Толик. Плачет.

Я подошёл к нему:

— Ты чего плачешь?

— У меня Витька все фантики выиграл! — ответил Толик. А сам слёзы размазывает.

Достал я свои фантики и половину Толику протянул. Он сначала обрадовался. А потом отказался:

— Мои были лучше!

Очень мне это не понравилось. Зачем врать? Я же знал, что мои фантики самые лучшие. Потому что мне их старший брат дал. Я обиделся и спрятал фантики. А Толику фигу показал. Чтобы не врал.

— Ладно, — говорит Толик, — давай, твои тоже красивые!

Разделили мы фантики и стали играть. Толик у меня все выиграл. Я даже не поверил. А когда поверил, то отобрал все свои фантики. Толик так заревел, что его мама из окна высунулась. И на весь двор спросила, что случилось.

Толик закричал своей маме, что я у него фантики отнял.

— Я сейчас выйду! — крикнула его мама.

Я не стал дожидаться, когда она выйдет.

Я побежал. Толик бежал за мной и кричал: «Отдай!» Но я бегаю намного быстрее. И скоро он отстал.

Остановился я, когда за домами оказалось поле. А рядом синел лес. Я растерялся: так далеко от дома я один никогда не уходил.

Я огляделся. Позади стояли огромные белые дома. Все одинаковые. В каком-то из них я живу? Мне очень захотелось домой. Но там, около дома, теперь плачет Толик и ругается его мама. Она думает, что я отнял его фантики. А это не его, это мои фантики. Я пошёл по полю.

Отошёл совсем недалеко и увидел канаву. С водой. Подошёл к самому краю. Земля была мягкая, и я сразу провалился. Стал вылезать — упал. И сразу вымазался глиной. И штаны стали красные, и рубашка, и руки.

Я думал о том, как мне попадёт. И вдруг увидел такое, что сразу забыл про всё. В канаве плавали рыбки. Маленькие, чёрненькие, с большими-большими головами. Этих рыбок было много-много!

«Вот Костя обрадуется, если ему в аквариум таких рыбок пустить!» — подумал я. И стал искать банку. Банок не было. Зато я нашёл пустой молочный пакет.

Пока я ловил рыбок, пошёл дождь. Я схватил свой пакет с рыбками и побежал к домам.

У крайнего дома кто-то плакал. Я остановился, стал искать, кто плачет. Под кустом сидел маленький мокрый котёнок.

Я сунул котёнка за пазуху и побежал.

А дождик никак не кончался.

Я хотел поскорее найти свой дом. Чтобы мы все согрелись — и я, и котёнок, и рыбки.

Но дом не находился. Тогда я вбежал в какой-то подъезд и там заплакал. Не потому, что я потерялся. И не потому, что промок. А потому, что никак дом не мог найти.

Котёнок стал вылезать из-под рубашки и царапаться. Я сначала хотел его отпустить. А потом подумал, что куда же он один в такой дождик пойдёт. Ещё заблудится. И не отпустил.

А потом увидел, как прямо под дождём на велосипеде едет Костя. И смотрит во все стороны. Обрадовался я. Выбежал из подъезда.

— Костя! — крикнул я. — Мы здесь!

Подъехал Костя.

— Ты где, — говорит, — пропадаешь?

— Здесь я, — говорю, — пропадаю!

— А за пазухой у тебя что?

— Кот, — говорю.

— Хороший?

— Хороший!

— А молочный пакет зачем?

— Не скажу!

— Говори, а то домой не повезу!

— Не скажу! Я сам теперь за тобой домой дойду.

— Покажи кота!

Я открыл рубашку.

— Вот, — сказал я, — какой у меня кот! Настоящий! Живой!

— А дома тебе за него не попадёт?

— Может, и попадёт. Но ты тоже хочешь, чтобы он у нас жил?