Михаил Демиденко - На Тихой заставе

М. Демиденко

На Тихой заставе

Повесть

Неожиданная командировка

Говоря по правде, эта командировка была ожиданная, если так можно выразиться. В том смысле, что мы сами напросились с Мишей Ширмой послать нас на заставу. Очень нам хотелось посмотреть, как живут пограничники, как служат, охраняют границу, а потом написать об этом в газете. Я и название придумал для очерка, даже не одно – «Священные рубежи», «Здесь служат герои». Правда, заголовки не понравились главному редактору. Он сказал:

– Придумай что-нибудь новое... у тебя не шапки[1], а штампы. Работай, работай головой.

Я немножко обиделся на главного редактора, но потом подумал и решил не обижаться – он прав.

– Скорее пошлите меня на границу, – сказал я. – Тогда не будет избитых заголовков, а будет сплошная романтика подвига...

Редактор поморщился:

– «Романтика подвига». Тоже штамп. Старый, как... – тут редактор задумался. И я понял, почему он задумался. Потому, что он хотел сказать свежо, оригинально: «Старый, как...». Как что? Очень интересно у человека голова устроена, в ней откладываются определенные слова, определенные, как бы дежурные, фразы. Нужно, например, сказать: «Мудрый, как...» И тут же в памяти всплывают дежурные слова: «мудрый, как змей», «мудрый, как жизнь», в общем, что-нибудь в этом роде. Это и называется штампами. Их очень не любят в газетах. Из-за них газета получается скучной, серой, как асфальт. Если, конечно, так можно сказать, что газета серая, как асфальт.

– Старый, как... – повторил главный редактор. Он не мог найти нужного, нового или, как говорят у нас, вкусного сравнения.

– Как пень, – подсказал я. Кажется, неудачно, потому что главный редактор снова поморщился и странно поглядел на меня.

– Старый, как море, – подсказал сбоку Миша Ширма.

– Эх вы! – окончательно рассердился главный редактор. – Выходит, правда, нужно вас послать срочно к пограничникам, чтобы вы увидели жизнь...

– Наяву, – сказал Миша Ширма.

– В натуральную величину, – сказал я.

– В общем, поедете сегодня! – приказал главный редактор.

– Лучше на той неделе, – сказал Миша.

– Да мы вообще, может, подождем, – отозвался я.

– Поедете сегодня, – повторил твердо главный редактор. – С пограничниками я договорюсь. Идите выписывайте командировки, а я пошел звонить пограничникам по телефону.

Это он правильно решил, потому что одно дело – приказать ехать на границу, совсем другое дело – ехать. Если пограничники не дадут «добро», лучше и не выезжать.

Граница – штука серьезная, и туда без приглашения, сами понимаете, не пускают. На то она и есть граница, которая (эх, ладно, последний раз употреблю штамп), как известно, на замке.

Сборы

Журналист – человек, который умеет собираться в дорогу за пять минут. Иначе в газете лучше и не работать. Иначе ты ничего не успеешь и не сможешь написать. Газета выходит каждый день, и в ней рассказывается, что произошло по всей стране в этот день. А если ты будешь собираться в путь три дня, кому нужны такие новости? Никому. Поэтому у меня дома есть даже специальный портфель. Я его в Москве купил. В магазине «Ванда». Есть такой магазин. Портфель у меня напоминает чемодан. Туда даже подушку положишь – не будет заметно.

Я пришел домой, взял портфель. В нем уже лежали рубашки, мыло и зубная щетка, блокноты, в общем, все, что понадобится в командировке.

Потом я вызвал такси и поехал на вокзал. Там мы договорились встретиться с Мишей.

У него багажа оказалось больше. И дело тут было не в том, что он не умел собираться в дорогу, просто он был фотокорреспондентом. А это значит, что ему в дорогу нужно брать, кроме всего прочего, не меньше двух фотоаппаратов (на случай, если один выйдет из строя), фотопленку, блиц и экспонометр. Такой маленький приборчик. Он всегда у Миши висит на шее, как медальон. Прежде чем кого-нибудь сфотографировать, Миша открывает крышечку прибора, нацеливается на человека и смотрит на шкалу.

Мне всегда было интересно, зачем он это делает. Дело в том, что я фотографировать не умею.

Миша объяснил:

– Для того, чтоб знать силу освещения и поставить правильную выдержку.

– Понятно, – сказал я, потом подумал и добавил: – Ты особенно не задавайся. Зато я умею водить машину, а ты не умеешь.

Дорога

В нашем городе до границы можно доехать на трамвае. Честное слово. Сел на трамвай, который идет в морской порт, прошел на причал, где швартуются иностранные корабли – вот тебе и граница, и если поднимешься по трапу на корабль, уже попадешь за рубеж. Но мы не поехали в порт. Мы поехали на настоящую заставу. Не на каком-нибудь трамвае, а на электричке.

Целых полтора часа ехали. Устали даже. Миша Ширма всю дорогу смотрел в окно и напевал:

– На границе тучи ходят хмуро...

Песня-то хорошая, но если ее поют целых полтора часа, то даже самая замечательная песня надоест. Я не выдержал и сказал:

– Миша, как ты думаешь, встретится нам хоть какой-нибудь нарушитель?

– А зачем тебе нарушитель? – удивился Миша.

– Интересно, – сказал я. – Я тогда, знаешь, какой очерк напишу! Как его ловили, как сказали: «Стой!» Очень интересно.

– Ничего интересного нет, – ответил Миша. – Я хочу фотографировать пограничников, а не каких-то нарушителей. Еще пленку на них тратить.

И он опять стал напевать песню про границу, где тучи ходят хмуро.

– Миша, – сказал я, чтобы он хоть немного помолчал. – А почему у тебя странная фамилия – Ширма? За что тебя так назвали?

– А твоя разве лучше? – спросил Миша.

– Конечно, – сказал я. – Моя фамилия просто замечательная – Железкин. Очень редкая и звучная. Железкин! Я смотрел справочник телефонов: с такой фамилией в нашем городе живет всего три человека. И все – мои родственники.

– Ладно, – сказал Миша. – Не хвастайся. Лучше приготовь билеты и командировку

Вот это он правильно сказал, потому что в вагон вошли два железнодорожника и стали проверять билеты и разрешения на проезд. Оказывается, мы незаметно въехали в пограничную зону.

Встреча

Мы вышли на небольшой станции. Электричка дальше не шла. Станция нам понравилась. Очень она была опрятная, чистая, точно ее специально к нашему приезду выстроили. Но это было не так. Просто порядок здесь был образцовый, потому что рядом граница.

У входа на вокзал стоял офицер-пограничник. Лейтенант. Мы направились к нему:

– Простите, вы не нас ожидаете?

– Вас, – сказал пограничник и поздоровался с нами за руку. – Зовут меня Геннадий Михайлович.

– Ширма, – сказал Миша.

– Железкин, – сказал я.

– Отлично, – сказал лейтенант. – Я за вами на газике приехал.

Воинское знамя

Вторым пограничником, с которым мы познакомились, был шофер газика рядовой Саша. Мы сели на задние сиденья, Геннадий Михайлович – на переднее. Саша включил зажигание, и мы поехали.

– Куда? – спросил Ширма.

– В отряд, – ответил Геннадий Михайлович.

Больше вопросов мы не задавали. И так было ясно. Отряд – подразделение погранвойск. Ему подчиняются заставы. Само собой понятно – прежде чем поехать на какую-нибудь заставу, надо вначале представиться главному командиру. Рассказать, что мы думаем делать на границе, какое у нас задание, что бы мы хотели увидеть и сфотографировать. А как же иначе? Мы – гости, обязаны уважать хозяев. У них ведь служба четкая, а если каждый корреспондент на границе будет фотографировать, что ему вздумается, совать нос, куда не положено, то пограничникам трудно будет службу нести.

Саша лихо подрулил к штабу. Мы вылезли из машины, и, хотя с нами был лейтенант Геннадий Михайлович, часовой долго изучал наши документы. И обижаться на часового было нельзя – часовой лицо неприкосновенное, он подчиняется лишь тому, кто поставил его на пост, и приезжай тут хоть сам генерал, – если часовому не приказали пропустить генерала, он имеет право и даже обязан не пропускать. А мы с Мишей вообще два гражданских в кепочках, да еще на одном навешаны разные фотоаппараты, блицы, а на шее, как медальон, висит экспонометр.

Наконец, часовой прочитал наши документы и разрешил пройти в штаб.

Мы вошли... И оказались в большом зале. В конце зала стояло знамя. А около знамени замер часовой с автоматом на груди. С первого взгляда могло показаться, что часовой сделан из камня – он стоял навытяжку, по команде смирно. Очень трудно так стоять. Пост у знамени во всех воинских частях называется постом номер один, то есть самым важным, самым ответственным. На него посылают самых дисциплинированных бойцов. Знамя части – символ воинской доблести и верности присяге. Если в бою погибнет половина бойцов и командиров, а знамя сохранится, воинская часть считается понесшей большие потери, однако существующей, но если все бойцы и командиры будут живы и здоровы, а враг захватит знамя, – воинской части уже больше нет. И каждый солдат и офицер знает это. Вот почему, когда хотят поднять солдат в последнюю решительную и опасную атаку, впереди наступающей цепи несут знамя. Оно придает силу и мужество. И, когда захватывают позиции противника, перво-наперво на самом видном месте водружается красное знамя, чтобы видели – наша взяла.