Ричард Бах - Хорьки в поднебесье

Ричард Бах

Хорьки в поднебесье

Хорьчиха Шторми, капитан

Она честно заслужила свое имя: она летала в любую погоду и всегда доставляла груз к месту назначения в положенное время. Но в одну прекрасную ночь за дело взялись потусторонние силы: Хорьчиха Шторми впервые в жизни отклонилась от маршрута — и устремилась навстречу своей судьбе.

Хорек Строуб, капитан

Шеф-пилот компании «Пуш-ТВ», крупнейшей в мире корпорации хорьков. Он носится по всему миру на великолепном реактивном самолете «Хорь-PC». Он слишком занят. Ему некогда думать о любви.

Ангел-хорек Бакстер, воздушный эльф

Выпускник ангельской школы воздушных эльфов получает первое в своей новой жизни задание: устроить цепочку совпадений, которая заставит двух упрямых пилотов одновременно отклониться от маршрута и приземлиться в одном аэропорту. Встреча их изменит к лучшему тысячи судеб.

Уиллоу

Внучка воздушного эльфа Бакстера не может смириться со смертью любимого дедушки и горько его оплакивает. Но Бакстер приносит ей волшебный подарок, и Уиллоу обретает способность видеть то, что есть на самом деле, — видеть и чувствовать, что дедушка любит ее по-прежнему.

Пророчество Древних:

Тот, кто учится жить, как живут хорьки,

Становится хранителем света

И простирает на внешние миры благородство своего внутреннего мира.

ХОРЕК И ОРЕЛ

Один молодой хорек, влюбленный в небо, сделал себе крылья из полотна, натянутого на бамбуковую раму, прикрепил их на плечи, прыгнул с высоты и рухнул наземь.

Снова и снова пытался он взлететь. Раз за разом он чинил свои крылья, и совершенствовал их, и испытывал их вновь и вновь, рискуя жизнью.

Ив конце концов он научился летать — летать и не падать, а кружиться высоко в небе на восходящих потоках воздуха и плавно опускаться на землю после каждого полета. О, как он был счастлив!

Он обучил своему искусству и других — всех, кто любил небо, как и он, и тоже хотел летать.

Но однажды хорька и его учеников увидел орел.

— Неумехи! — рассмеялся он. — Никогда вам не летать так высоко и быстро, как летаю я!

Ученики расстроились.

«Должно быть, орел прав, — подумали они. — Наверное, и вправду место хорька — на земле».

Но учитель сказал им:

— Не слушайте орла. Не то важно, как высоко ты летаешь, а то, что чувствуешь ты в полете. И не скорость — признак истинного полета, а та радость, которую находим мы на воздушных путях. Внимательно выслушали его ученики и приняли его слова как истину.

Снова поднялись они в небо и с тех пор, как никогда прежде, дорожили своим искусством и всеми своими приключениями и открытиями. А мудрость, которой научили их небеса, они передали маленьким хорьчатам.

Разделяя с другими то, что мы любим, мы приближаемся к волшебной жизни в духовном блаженстве, — жизни, неведомой тому, кто хочет сохранить свою любовь только для себя одного.

Глава 1

Щенок Помпон сидел в кресле пилота, положив лапку на дроссель двигателя, и вертел головой, но ничего не видел. Ничего, кроме рычагов и датчиков, тумблеров и кнопок.

— Но как же он летает, сэр?

Щенок озадаченно поднял белоснежную мордочку и уставился на рослого хорька в аккуратно завязанном у горла шарфе с золотыми нашивками и начищенной до блеска капитанской фуражке.

Хорек Строуб был шеф-пилотом «Пуш-ТВ», крупнейшей в мире корпорации хорьков. Этот вопрос он слышал на экскурсиях уже не одну тысячу раз. Юные хорьки, попадавшие в кабину реактивного самолета «Хорь-PC», всегда его задавали.

— Волшебство, малыш! — усмехнулся он. — Видишь, там за окном, крыло? Видишь, как оно изгибается вверху?

Щенок повернул мордочку, черные глазки-пуговки сосредоточенно уставились на белую, гладкую, без единого шва металлическую поверхность, вдоль которой тянулась ярко-синяя полоса.

За окном неторопливо текла толпа хорьков — посетителей авиасалона. Все, от мала до велика, с любопытством разглядывали самолеты, подходили потрогать крыло или заглянуть сквозь стекло в кабину, задавали вопросы, рассказывали истории о полетах, которые им довелось совершить на своем веку.

Помпон смотрел и пытался понять: в чем же волшебство?

— Когда крыло движется в воздухе, оно толкает воздух вниз — благодаря этому изгибу. Чем быстрее оно движется, тем сильнее толкает воздух. А когда воздух выталкивается вниз, что происходит с крылом?

Помпон повернулся к капитану, глаза его вспыхнули внезапным пониманием.

— Оно поднимается!

— Вот тебе и волшебство, — улыбнулся Строуб. — Когда-нибудь и ты сможешь сотворить такое чудо. А теперь представь себе, что мы уже взлетели. Покажи-ка мне, как ты будешь набирать высоту!

Лапка неуверенно потянулась к штурвалу.

— Так-так, — поощрительно кивнул Строуб. — Потянешь штурвал на себя — и мы поднимемся, толкнешь вперед — сбросим высоту. Ну, а если влево? — неожиданно спросил он.

За спинами пилота и юного экскурсанта, на самой границе двух миров, парил крошечный золотой вертолетик с ангелом-хорьком — воздушным эльфом.

С улыбкой полюбовавшись этой трогательной сценой еще несколько секунд, ангел-техник Москит вспомнил, зачем он здесь, и вернулся к работе. Смертным он перестал быть так давно, что совсем позабыл, каково это — сидеть запертым в теле, ни за что не желающем становиться невидимым или проходить сквозь стены и закрытые двери.

Вертолетик нырнул в систему герметизации пилотской кабины «Хорь-РС».

«Смертные… Да, погостить в смертном теле — вовсе недурно, — размышлял Москит под мерный стук лопастей — дук-дук-дук-дук-дук, — эхом отдававшийся в лабиринте воздуховодов. — Но родным домом это место не назовешь».

Когда Москит был смертным, полеты были его страстью. Смерть ничего не изменила. Летать он обожал по-прежнему.

— Техническое обслуживание первоклассное, — проворчал он себе под нос.

Луч вертолетного прожектора медленно скользил по стыкам и клапанам: надо было проверить каждый винт, каждую гайку и контргайку.

Где-то же должен найтись изъян! Даже если техники не оплошали, то наверняка отыщется износ или усталость металла. Или, на худой конец, инструмент, забытый кем-то в системе.

— Нет, я найду у него слабое место, — упрямо пробормотал Москит. — Это для его же блага. Пусть даже мне придется что-нибудь сломать самому. До места назначения капитан Строуб этой ночью не долетит.

Он подлетел поближе к выпускному клапану, осмотрел его и двинулся было дальше, но какое-то странное предчувствие велело ему вернуться. Он снова приблизился к клапану и присмотрелся внимательнее… Чуть заметно улыбнувшись, Москит нажал кнопку рации, настроенной на служебную частоту воздушных эльфов.

— На связи Сосновая Шишка. Красный свет, — проговорил он. — Сосновая Шишка, красный свет. Запускаю цепную реакцию аварии, программа «Серебряный гром», пятый уровень…

Глава 2

— Мам, смотри, какое облачко! Как хорек!

Маленькая хорьчиха на пригорке оторвалась от куста черники и остановилась, задрав мордочку кверху.

— Видишь? Настоящий хорек. Тянется к чему-то. Смотри, вот у него носик! А вот лапки тянутся…

Хорьчиха-мама посмотрела.

— Да, Табита. Очень красивый хорек. Давай-ка поглядим, во что он превратится…

Мама и дочка уселись на траву, поставив рядышком корзинку, и стали смотреть на большое пухлое облако. Время от времени они наклонялись к корзинке и выбирали себе ягодку-другую.

— Почему оно не меняется?

— Подожди. Ветер подует — оно и растает.

Они подождали еще. Другие облака менялись и таяли у них на глазах, но это оставалось неподвижным.

— Знаешь, что это значит, Табби? Знаешь, что значит, когда облачный хорек не меняет формы?

— Не-а.

— Говорят, если облако в виде хорька висит неподвижно и не меняется, это значит, что внутри него собрались ангелы-хорьки. Воздушные эльфы. Пока собрание не закончится, облако не исчезнет.

— О-о-о! — протянула маленькая хорьчиха. — Но это же просто сказка, да? Или нет?

— Может, и сказка, — согласилась мать. — Но разве это не странно? Почему оно не меняется?

— Тише, пожалуйста! — повторил Таминдер, вытягиваясь во весь рост перед собранием. — Неужели так трудно соблюдать тишину?

Дюжина вертолетиков, припаркованных к облаку снаружи, переливались всеми красками утренней зари. Их пилоты, ангелы-хорьки, каждый ростом с подушечку хоречьей лапы, столпились внутри, в ослепительно-белом инструктажном зале. Все говорили одновременно и слушали кого угодно, только не Таминдера.

— Если вы хоть на минуту успокоитесь, я буду очень признателен! — Таминдер вздохнул. Что поделаешь?.. Все-таки первоклассные пилоты, все до единого. Иначе бы их просто здесь не было. Бесстрашные, изобретательные, находчивые. Все — добровольцы. Кому, как не им, вершить судьбы хорьков?