Сельма Лагерлёф - Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции
Сначала дети отправились в свою лачугу на вересковой пустоши в Суннербу и, к величайшему удивлению, нашли ее в огне. Потом они побрели в усадьбу пастора и там узнали, что один малый, служивший на железной дороге, встретил их отца у Мальмбергета, далеко-далеко в горах Лапландии. Отец работал тогда на руднике, а может, и теперь там работает. Кто его знает! Когда пастор услыхал, что дети хотят отправиться на поиски отца, он, вытащив карту, показал им, как далеко идти до Мальмбергета, и отсоветовал пускаться в такое путешествие. Но дети сказали, что им обязательно надо отыскать отца. Он ушел из дому, уверовав в одну неправду. А им надо пойти и сказать ему, что он ошибался.
Торговлей дети заработали немного денег, но не захотели тратить их на железнодорожные билеты, а решили весь путь пройти пешком. И ничуть в этом не раскаивались. Они совершили такое необычайное, такое прекрасное путешествие!
Едва оказавшись за пределами Смоланда, они зашли на какой-то крестьянский двор, чтобы купить немного съестного. Хозяйка попалась им веселая и словоохотливая. Она расспросила детей, кто они и откуда, и они рассказали ей всю свою историю.
— Да нет, неужто это правда?! Неужто это правда?! — без конца повторяла женщина, пока они говорили. Она вкусно их угостила, но денег взять не пожелала. Когда дети, наевшись досыта, поднялись из-за стола, женщина спросила, не зайдут ли они по соседству, в ближнее селение к ее брату. И сказала им, как его зовут и где он живет. Дети охотно согласились.
— Поклонитесь ему от меня и расскажите обо всем, что с вами приключилось, — попросила крестьянка.
Дети так и сделали. И брат ее также хорошо о них позаботился. Он даже отвез детей в другое селение, где их тоже радушно встретили. Так с тех пор и повелось. Когда они уходили из какой-нибудь усадьбы, им всякий раз говорили:
— Коли все же заглянете в те края, зайдите туда-то и туда-то и расскажите обо всем, что с вами приключилось.
Почти в каждой усадьбе, куда заходили дети, всегда был кто-то, страдающий грудной хворью. И сами того не ведая, двое детей ходили по стране, наставляя людей, рассказывая, какая опасная болезнь прокралась в их дом и как лучше всего с нею бороться.
Сохранилось предание, будто в стародавние времена, когда великий мор, именуемый чумой — «черной смертью», — опустошал страну, люди видели, что какие-то мальчик с девочкой тоже ходили из одной усадьбы в другую. У мальчика в руках были грабли, и если он приходил к какому-нибудь дому и сгребал сор граблями, это значило, что многие там умрут, но не все. Ведь у грабель зубья редкие, и они не могут забрать все. У девочки же в руках была метла, и если приходила она и подметала перед дверью какого-нибудь дома, это значило, что все, кто живет за этой дверью, перемрут. Метла-то все дочиста выметает!
Ну не удивительно ли, что и в наши дни двое детей пустились в странствие по всей стране, подгоняемые тяжелой и опасной болезнью! Но эти дети не пугали народ граблями да метлой, а вместо этого говорили:
— Люди! Мы не станем довольствоваться тем, что сгребем сор граблями со двора и подметем пол метлой. Мы возьмем еще швабру и щетку, жидкое и твердое мыло. Мы вымоем все дочиста перед дверью нашего дома и за дверью его тоже. И сами будем чистыми и опрятными. Тогда мы победим эту страшную хворь!
ПОХОРОНЫ МАЛЕНЬКОГО МАТСА
…Маленький Матс умер. Все, кто видел его здоровым и веселым лишь несколько часов тому назад, не могли этому поверить. Но так уж случилось. Маленький Матс умер, и надо было его хоронить.
Произошло это рано утром, и с ним в горнице никого, кроме его сестры Осы, не было. И никто больше не видел, как он умирает.
— Не зови никого, — сказал маленький Матс, почувствовав, что жизнь его близится к концу. И сестра послушалась.
— Я рад, что умираю вовсе не от той хвори, Оса, — сказал маленький Матс. — А ты разве этому не рада?
Когда же Оса ему не ответила, он продолжал:
— Умирать не страшно, только бы не умирать так, как матушка с сестрами да братьями. Если бы такое случилось со мной, тебе бы ни в жизнь не заставить отца поверить, будто нас всех унесла самая обычная хворь. Теперь же все будет ладно, вот увидишь!
Когда маленький Матс умер, Оса долго сидела, думая о том, сколько пришлось пережить ее братцу, маленькому Матсу, на этом свете! И все беды он переносил мужественно, как взрослый. Его последние слова все еще звучали у нее в ушах. Таким же храбрым он был всегда, всю жизнь. И она решила: маленького Матса надо хоронить как взрослого, с такими же почестями.
Она понимала, что добиться этого будет нелегко. Но она должна сделать все ради маленького Матса!
Они находились уже далеко в горах Лапландии, в Мальмбергете, где были большие залежи руды. Странное место, но для Осы теперь, может, это было и к лучшему.
Маленькому Матсу и ей пришлось миновать огромные, бесконечные лесные края, прежде чем они пришли в Мальмбергет. По многу дней не видели они ни пашен, ни усадеб, одни лишь небольшие бедные почтовые станции изредка встречались им на пути. Наконец они попали в большое селение Йелливаре, с церковью, железнодорожной станцией, зданием суда, банком, аптекой и гостиницей, раскинувшееся у подножья высокой горы. Стояла середина лета, когда дети пришли в Йелливаре, но с вершины горы еще тянулись длинные полосы снега. Почти все дома в этом приходе были новенькие, красивые, выстроенные на совесть. Если бы дети не видели снежных полос, спускавшихся с вершины горы, и не заметили бы, что листья на березах еще не распустились, они бы и не подумали, что Йелливаре лежит далеко-далеко на севере, в Лапландии. Но искать отца им надо было вовсе не здесь, а в Мальмбергете, расположенном чуть дальше к северу, а там все было далеко не так благоустроено, как в Йелливаре.
Хотя люди давным-давно знали, что неподалеку от Йелливаре есть большие залежи руды, добыча ее началась здесь всего несколько лет назад, когда сюда провели железную дорогу. Тогда тысячи людей разом устремились в эти места, где работы всем хватало, а вот жить было негде. И людям самим пришлось заботиться о себе, кто как мог. Одни строили себе лачуги из неокоренных бревен, другие мастерили хижины из ларей и ящиков из-под динамита, которые, точно кирпичи, клали один на другой. Теперь-то уж, правда, понастроили здесь немало хороших домов, но все же Мальмбергет выглядел странно. Были там большие кварталы светлых красивых домов, но встречались и нераскорчеванные лесные участки, усеянные пнями и камнями. Были там большие красивые виллы инженеров и управляющего, были и низкие лачуги, стоявшие с того времени, когда люди только начали заселять здешние места. В Мальмбергет провели не только железную дорогу, но и электричество, соорудили большие механические мастерские. По туннелю, освещенному маленькими лампочками, можно было проехать далеко в глубь горы.
Повсюду царило большое оживление, и поезда, груженные рудой, один за другим отходили от железнодорожной станции. А вокруг, как и прежде, простирались дикие безлюдные пустоши, где не вспахивались поля и не строились усадьбы. И никто там не селился, кроме лапландцев, кочующих по всей округе со своими оленями.
И вот теперь Оса сидела и думала: жизнь тут чем-то похожа на здешние места. Все вроде бы было в порядке, как надо, а между тем многое казалось девочке диким и несообразным. Зато, думала она, здесь, пожалуй, легче, чем в других местах, осуществить то, что кажется не совсем обычным.
Она вспомнила, как они с Матсом пришли в Мальмбергет и стали расспрашивать о рабочем по имени Йон Ассарссон, у которого сросшиеся брови. Сросшиеся брови были самым примечательным в отцовском лице. Из-за них его хорошо запоминали, и детям тотчас сказали, что отец их много лет проработал в Мальмбергете, но сейчас отправился в какое-то странствие. То было в его обычае: как только нападало на него беспокойство, он уходил куда глаза глядят. Где он бродил, никто не знал, но все уверяли, что через несколько недель он вернется. А раз они дети Йона Ассарссона, что ж, пусть дожидаются его в лачуге, в которой он жил. Какая-то женщина вытащила из-под порога ключ от двери и впустила детей в дом. Никто не удивился, что они пришли сюда, как никто, казалось, не удивлялся тому, что их отец порой уходил в дикую, безлюдную глухомань. Здесь, в горах, ничего необычного не видели в чудаках, которые поступали так, как им взбредет в голову.
…Осе нетрудно было придумать, как хоронить брата. В прошлое воскресенье она видела, как хоронили одного из горных мастеров. В церковь в Йелливаре его везли на собственных лошадях управляющего, а за гробом шла длинная-предлинная вереница рудокопов. На кладбище играл оркестр и пел хор. А после погребения всех, кто был в церкви, пригласили в школу на поминки, где пили кофе. Чего-то в этом роде Оса-пастушка желала и для своего брата, маленького Матса.
