Сельма Лагерлёф - Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции
Он оделся и, позавтракав, сразу же сел за письменный стол, чтобы напоследок еще разок заглянуть в свои книги. «Хоть это ни к чему при моей подготовке, все же подзубрю еще немного, чтобы потом мне не в чем было бы себя упрекнуть».
Он занимался совсем недолго, как вдруг в дверь постучали и в комнату вошел юноша, тоже студент, с толстой кипой бумаг под мышкой. Но этот студент был совсем не похож на сидевшего за письменным столом — застенчивый, робкий и бедный, в старом поношенном платье. Если он и знал в чем-то толк, то только в книгах. О нем говорили, что он, должно быть, очень умный и ученый. Но сам он был так в себе неуверен, так всегда боялся и стеснялся, что ни разу не осмелился пойти сдать экзамен. Все считали его «вечным студентом», который из года в год будет пребывать в Упсале, без конца учиться и учиться, но все равно из него никогда ничего путного не выйдет.
Сейчас этот «вечный студент» хотел попросить товарища прочитать книгу, которую он написал. Это была не напечатанная книга, а пока всего лишь рукопись.
— Ты сделаешь мне большое одолжение, если прочитаешь мою рукопись, — сказал он. — Посмотри, стоящее ли это сочинение.
Студент, которому так во всем везло, подумал: «Верно я говорю, что все меня любят. Даже этот нелюдим решился показать свою работу не кому-нибудь, а только мне. Он хочет знать мое суждение о ней».
Он пообещал прочитать рукопись как можно скорее, и второй студент положил ее перед ним на стол.
— Береги рукопись, — попросил он. — Я работал над ней целых пять лет, и если она пропадет, мне ее не восстановить.
— Ничего дурного с ней не случится, пока она лежит у меня на столе, — успокоил его хозяин комнаты.
И тот ушел.
Студент придвинул к себе толстую кипу бумаг.
— Интересно, что он тут накропал, — сказал он. — А, «История города Упсаль»! Неплохо!
Студент этот любил Упсалу больше всех других городов на свете, и его разобрало любопытство, что же написал «вечный студент» об этом городе.
— Вообще-то я могу и сейчас приняться за чтение, — пробормотал он. — Все равно бесполезно зубрить в последнюю минуту, от этого больше знать не будешь.
Студент стал читать и не мог оторваться от рукописи, пока не прочитал все до последней страницы. А закончив, изумленно воскликнул:
— Вот это да! Ну и молодец! Вот это ученый! Когда книга выйдет в свет, его карьера сделана. Мне доставит большую радость сказать ему, что рукопись хороша!
Он аккуратно собрал все разрозненные листки бумаги, бережно положил их на стол. И тут услыхал бой часов.
— Боже мой! Ведь меня ждет профессор! — спохватился он и бросился на чердак, где в кладовой висела его черная форменная одежда. Как часто бывает, когда люди спешат, замок и ключ не слушались его, и прошло довольно много времени, пока студент вернулся назад.
На пороге он громко вскрикнул. В спешке студент оставил дверь распахнутой, а окно, у которого стоял письменный стол, было тоже открыто. И студент, войдя в комнату, увидел, как листы рукописи, кружась на сильном сквозняке, уносились один за другим в окно. Одним прыжком он подскочил к столу и прикрыл ладонью бумаги. Но спасти смог совсем немного. На письменном столе оставалось всего десять или двенадцать страниц рукописи. Остальные уже плясали на ветру над дворами и крышами.
Студент высунулся из окна, чтобы посмотреть, куда улетели листы бумаги. На выступе крыши у чердачного окошка он увидел черную птицу, глядевшую на него с какой-то насмешливой торжественностью. «Это, похоже, ворон, — подумал студент. — Наверно, правду говорят, что вороны предвещают беду».
Несколько листов бумаги еще лежали на крышах. Он, конечно, мог бы спасти по крайней мере большую часть утраченного, если бы ему не нужно было сдавать экзамен. Но он посчитал, что в первую очередь должен заняться собственными делами. «Ведь от этого зависит все мое будущее», — подумал он.
Надев студенческую форму, он помчался к профессору. Но и по дороге мысль о потерянной рукописи не оставляла его. «Какой досадный случай! — думал он. — И как на беду, мне надо спешить».
Профессор начал задавать ему вопросы, но студент все никак не мог отделаться от мысли о рукописи. «Что такое сказал перед уходом этот несчастный? — пытался он вспомнить. — Ах да… он работал над книгой пять лет… и не сможет ее восстановить. Не знаю, как мне набраться храбрости сказать ему, что рукопись пропала?!»
Студент был страшно взволнован всем случившимся и не мог собраться с мыслями. Все его знания точно ветром сдуло. Он плохо понимал вопросы профессора и нес в ответ какую-то чепуху. Профессор пришел в ужас от его невежества и в конце концов вынужден был сказать, что экзамен студент провалил.
Выйдя на улицу, тот почувствовал себя самым несчастным человеком на свете. «Ну, теперь не видать мне места, на которое я рассчитывал, — подумал он. — А во всем виноват этот «вечный студент». И угораздило же его явиться с рукописью как раз сегодня! Вот так всегда и бывает, когда оказываешь другим услуги».
Тут студент увидел, что навстречу ему идет тот, о ком он думал. У него мелькнула мысль пока не говорить про рукопись, а сначала попытаться найти ее, и он, неприветливо кивнув, хотел было пройти мимо. Увидев это, «вечный студент», который как раз думал, что скажет товарищ о его книге, крайне испугался и, схватив студента за рукав, спросил, прочитал ли тот его работу.
— Я сдавал экзамен, — нетерпеливо ответил студент.
Но второй подумал, что товарищу не понравилась книга и поэтому он избегает его. Значит, работа, которую он писал целых пять лет, никуда не годится! «Вечному студенту» показалось — сердце его вот-вот разорвется! В отчаянии он сказал:
— Послушай! Если книга никудышная, я не желаю ее больше видеть! Прочитай рукопись побыстрее и скажи, что ты о ней думаешь. Если же она никуда не годится, можешь ее сжечь, я в самом деле больше не хочу ее видеть!
И, круто повернувшись, ушел. Студент посмотрел ему вслед, словно собираясь окликнуть, но раздумал и пошел домой.
Дома он поспешно переоделся в будничное платье и побежал разыскивать рукопись. Он искал всюду: на улицах, на рыночной площади, в садах, во дворах, побывал даже за городом. Но так и не смог найти ни одного листка.
Прошло уже несколько часов в безуспешных поисках; он проголодался и решил пообедать. Но в харчевне он снова встретил «вечного студента», который тут же подошел к нему в надежде услышать хоть что-нибудь о своей книге.
— Я сам приду к тебе вечером и все расскажу, — резко и холодно сказал студент. Он решил не сознаваться, что рукопись потеряна, пока окончательно не убедится: найти ее невозможно. «Вечный студент» страшно побледнел.
— Ты помнишь? Если она никуда не годится, уничтожь ее! — повторил он и ушел в полной уверенности, что товарищ не доволен его книгой.
А тот снова поспешил в город и продолжал поиска, пока не стемнело. Но он так ничего и не нашел. На обратном пути ему встретилось несколько однокашников.
— Где ты пропадал, почему не пришел на наш весенний праздник? — спросили они.
— А разве был весенний праздник? — спросил студент — Я совсем позабыл о нем.
В это время в толпе промелькнула молодая девушка, которую он любил. Она прошла мимо, беседуя с каким-то молодым человеком и мило ему улыбаясь, и даже не взглянула на нашего студента. Тут только он вспомнил, что пригласил ее на весенний праздник… А сам туда даже не явился! Что она теперь о нем подумает?
Его больно кольнуло в сердце, и он хотел поспешить за ней следом, но вдруг один из его друзей сказал:
— Знаете, этому «вечному студенту» Стенбергу худо. Сегодня вечером он заболел.
— Надеюсь, ничего опасного? — быстро спросил студент.
— Что-то с сердцем. У него был тяжелый приступ, который может с минуты на минуту повториться. Врач считает, что больного гнетет какое-то горе, и если устранить причину этого горя, ему может стать лучше.
Вскоре наш студент уже входил в комнату «вечного студента». Тот лежал в кровати, бледный, измученный тяжелым приступом.
— Я пришел поговорить о твоей книге, — сказал студент. — Знаешь, это — великолепная работа! Мне редко приходилось читать что-либо более прекрасное!
«Вечный студент», с трудом приподнявшись с постели, посмотрел на товарища.
— Почему же ты так странно вел себя в полдень?
— Я был в дурном настроении, так как не сдал экзамена. Я не думал, что для тебя так важно мое мнение. Твоя книга очень хороша.
Больной недоверчиво взглянул на него: он был уверен, что товарищ скрывает от него правду.
— Ты, верно, слыхал про мою болезнь и хочешь утешить меня, потому так и говоришь!
— Вовсе нет. Твоя книга — прекрасна! Поверь мне!
— Так ты в самом деле не уничтожил ее, как я просил?!
