Адель Фабер - Как говорить, чтобы дети слушали, и как слушать, чтобы дети говорили

Даниэль перестает плакать и кивает головой.

М а м а. Тебя сбило с толку то, что папа упомянул, как будет холодно на улице. Ты не могла принять решение.

В ее глазах облегчение. Она снова кивает головой и вытирает слезы.

М а м а. Ты почувствовала, что у тебя мало времени, чтобы принять решение.

Д а н и э л ь. Да.

Тут я ее обняла. Она спрыгнула с кровати и пошла играть».

* * *

Также очень полезно давать детям понять, что они могут испытывать два абсолютно разных чувства одно временно.

«После того как в семье родился еще один ребенок, я все время говорила Полу, что нужно любить своего брата. Пол мотал головой: «Не-е-е-е-ет! Не-е-е-ет!» В прошлом месяце я сказала:

— Мне кажется, Пол, что ты испытываешь два чувства по отношению к ребенку. Иногда ты рад, что у тебя есть брат. На него весело смотреть, и с ним весело играть. А иногда тебе вообще не нравится, что он находится рядом. Ты бы хотел, чтобы он куданибудь делся».

Полу это понравилось. Теперь по меньшей мере раз в неделю он просит меня: «Расскажи про мои два чувства, мама».

* * *

Некоторые родители чрезвычайно высоко оценили возможность оказать помощь ребенку, когда у него отчаянье или упадок духа. Они были рады узнать, что им не надо перенимать несчастье ребенка и делать его своим собственным. Одна мама сказала:

«Я только начала осознавать, какое давление я сама на себя оказывала, чтобы быть уверенной, что мои дети все время счастливы. Первый раз я отдала себе отчет в том, как далеко я зашла, когда обнаружила, что пытаюсь склеить скотчем сломанную сушку, чтобы мой четырехлетний ребенок перестал плакать. Я также начала осознавать, какую ношу я взвалила на детей. Только подумайте! Сначала они расстраиваются из-за первоначальной проблемы, а затем расстраиваются вдвойне, когда видят, что я страдаю. Моя мама так поступала со мной, и я помню, что чувствовала себя такой виноватой, как будто со мной что-то не так, если я не испытываю постоянного счастья. Я хочу, чтобы мои дети знали, что им дано право быть несчастными без того, чтобы их мать теряла из-за этого голову».

* * *

«Мой сын, Рон, пришел домой в обрызганных грязью брюках и с грустным видом.

О т е ц. Я вижу, у тебя на штанах полно грязи.

Р о н. Да, я не умею играть в футбол.

О т е ц. У тебя была сложная игра.

Р о н. Да, я не умею играть, я слишком слабый. Даже Джерри сбивает меня с ног.

О т е ц. Это так досадно, когда тебя сбивают.

Р о н. Я бы хотел стать сильнее.

О т е ц. Ты бы хотел иметь фигуру, как у Арнольда Шварценеггера… или бегать, как Джим Браун.

Р о н. Да, тогда бы я смог их сбить с ног.

О т е ц. Ты бы мог задавить этих футболистов.

Р о н. Я бы смог найти много возможностей побегать.

О т е ц. Ты бы мог бегать.

Р о н. Я также могу делать передачи. У меня хорошо получаются короткие передачи, но я не умею делать длинные.

О т е ц. Ты можешь бегать и делать передачи.

Р о н. Да, я могу играть лучше.

О т е ц. Ты чувствуешь, что мог бы играть лучше.

Р о н. В следующий раз я собираюсь играть лучше.

О т е ц. Ты знаешь, что будешь играть лучше.

Обычно я бы встретил Рона такими фразами, как: «Ты хороший игрок. У тебя просто была одна неудачная игра. Не волнуйся, в следующий раз сыграешь лучше». Он, возможно, надулся бы и ушел в свою комнату.

Я сделал огромное открытие в этой группе. Чем больше стараешься прогнать плохие чувства ребенка, тем больше он зацикливается на них. Чем спокойнее вы принимаете плохие чувства, тем легче детям от них избавиться. Я думаю, можно сказать, что, если хочешь счастливую семью, нужно быть готовым разрешать детям выражать свое несчастливое состояние».

* * *

«У Хэнса был сложный период. У него была учительница, которая строго обращалась с ним и которую он не любил. Когда он больше всего был недоволен собой и больше всего падал духом (обычно, когда он срывал на нас свои школьные неудачи), он называл себя тупым, ощущал, что никто его не любит из-за этого, говорил, что он единственный дурак в классе и т. д.

В один из таких вечеров мой муж сел и с большим беспокойством сказал ему вот что.

Ф р э н к (мягко). Хэнс, ты не тупой.

X э н с. Я слишком тупой. Я тупой из тупых.

Ф р э н к. Но Хэнс, ты не тупой. Ты один из самых умных восьмилетних детей, которых я знаю.

Х э н с. Нет, я тупой.

Ф р э н к (все еще мягко). Ты не тупой.

Х э н с. Я слишком тупой.

Это продолжалось снова и снова. Я не хотела вмешиваться и не могла больше это слушать, поэтому я вышла из комнаты. К его чести, Фрэнк никогда не терял самообладания, но Хэнс пошел спать, все еще повторяя, что он глупый, пребывая в плохом настроении.

Я зашла к нему. Мы с ним провели ужасный день. Большую часть дня и вечер он посвятил тому, чтобы злить меня, поэтому я не думала, что способна общаться с ним дальше. Однако он лежал в кровати, жалобно повторяя, что он тупой и что все его ненавидят, тогда я решила войти к нему. Я даже не знала, что я собиралась ему сказать. Я просто села на край кровати, совершенно измученная. Потом мне в голову пришла фраза, которую мы использовали на занятиях, и я почти автоматически произнесла:

— Это очень неприятные ощущения.

Хэнс перестал говорить, что он тупой, и минуту молчал. Затем он сказал:

— Да.

Это каким-то образом придало мне энергии, чтобы продолжать. Я начала беспорядочно перечислять все хорошие и особенные вещи, которые он говорил или делал на протяжении лет. Он сначала слушал, а потом включился сам со своими собственными воспоминаниями. Он сказал:

— Помнишь, когда ты не могла найти ключи от машины и искала их по всему дому, а я сказал, что нужно заглянуть в машину, где они и оказались?

После десяти минут разговора я смогла поцеловать на ночь сына, который вновь обрел веру в себя».

* * *

Некоторым родителям очень понравилась идея дарить детям в виде фантазии то, что они не могли дать им в реальности. Этим родителям было гораздо легче сказать: «Ты бы хотел, чтобы у тебя было…», чем вести изнурительную борьбу, выясняя, кто прав и почему.

«Д э в и д (десять лет). Мне нужен новый телескоп.

О т е ц. Новый телескоп? Зачем? Ведь ничего не случилось с тем, который у тебя уже есть.

Д э в и д (пылко). Это детский телескоп!

О т е ц. Он полностью подходит мальчику такого возраста.

Д э в и д. Нет, не подходит. Мне нужен телескоп с мощностью 200.

О т е ц (понял, что дело идет к спору, поэтому решил попробовать изменить тактику). Так, значит, ты действительно хотел бы телескоп с мощностью 200.

Д э в и д. Да, потому что тогда я бы смог смотреть на кратеры.

О т е ц. Ты хочешь тщательно рассмотреть их.

Д э в и д. Точно.

О т е ц. Знаешь, чего бы я хотел? Я бы хотел, чтобы у меня было достаточно денег, чтобы купить тебе этот телескоп. Нет, с твоим интересом к астрономии я бы хотел, чтобы у меня было достаточно денег для покупки телескопа с мощностью 400.

Д э в и д. С мощностью 600.

Отец. 800.

Д э в и д (все с большим энтузиазмом). С мощностью 1000.

О т е ц. С… с…

Д э в и д. Я знаю… я знаю… Если бы ты мог, ты бы купил мне такой, как на Маунт-Паломар!

Когда мы оба засмеялись, я понял, в чем все дело. В момент фантазирования очень важно отпустить себя, быть во всех отношениях фантазером. Хотя Дэвид понял, что этим кончится, он, казалось, оценил то, что я всерьез отнесся к его желанию».

* * *

«Мой муж и я взяли Джейсона и его старшую сестру Лесли в Музей естественной истории. Мы получили большое удовольствие от посещения, а дети вели себя замечательно. Однако уже на выходе нам попался магазин сувениров. Наш четырехлетний Джейсон пришел от них в восторг. Большая их часть продавалась по завышенной цене, но мы наконец купили ему небольшой набор камней. Затем он начал ныть, чтобы ему купили модель динозавра. Я попыталась ему объяснить, что мы уже и так потратили больше, чем рассчитывали. Муж сказал ему, чтобы он перестал хныкать, ведь он должен быть доволен тем, что мы купили ему. Джейсон начал реветь. Муж потребовал, чтобы он прекратил, потому что он ведет себя как ребенок. Тогда Джейсон повалился на пол и начал рыдать еще громче.

Все смотрели на нас. Мне стало так стыдно, что я бы предпочла провалиться сквозь землю. Затем, не знаю как, но у меня появилась идея, я вытащила из сумки карандаш и бумагу и начала писать. Джейсон спросил, что я делаю. Я ответила:

— Я записываю, что Джейсон хотел бы иметь динозавра.

Он уставился на меня и добавил:

— И еще призму тоже.

Я написала: «И призму тоже».

Затем он сделал то, что меня шокировало. Он подбежал к своей сестре, которая наблюдала все это, и сказал: