Елена Анненкова - Путеводитель по поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души»

Особый интерес представляет пространный монолог князя, прерывающийся буквально посередине фразы. К кому обращена эта речь? В доме генерал-губернатора, в «большом зале» собралось «все чиновное сословие города». На самом деле адресат речи гораздо более широк. Автор, пользуясь своей властью, наделяет генерал-губернатора практически высшими полномочиями. Князь словно судит все человечество, идущее неправедным путем. Он выходит в залу «ни мрачный, ни ясный; взор его был тверд так же, как и шаг» (VII, 124), лицо не выражает «ни гнева, ни возмущения» (VII, 125). Вскрыв бесчестные дела, генерал-губернатор объявляет в городе, как мы бы теперь сказали, военное положение. Гражданские дела передаются в военный суд. «Зачинщикам» угрожают суровые меры, при этом князь произносит любопытную фразу: «Само собой разумеется, что в числе их пострадает и множество невинных» (там же). «Что ж делать? — продолжает князь, дело слишком бесчестное и вопиет о правосудии… Я должен обратиться так<им образом> только в одно бесчувственное орудие правосудия, в топор, который готов упасть на головы <виновных>» (там же).

Как Всемирный потоп поглотил и грешников, и праведников, так «правосудие» князя отстранено от конкретных личностей, хотя совсем недавно в беседе с Муразовым он признал ошибку, совершенную им в отношении Дерпенникова.

Но чем далее продолжается речь князя, тем определеннее в ней проступают личные интонации. Происходит смена ракурсов. Из стоящего над людьми он превращается в одного из них, из осуждающего в кающегося: «Я, может быть, больше всех виноват; я, может быть, слишком сурово вас принял вначале» (VII, 126). В ситуации, когда «никакими средствами, никакими страхами, никакими наказаньями нельзя искоренить неправды: она слишком уже глубоко вкоренилась» (VII, 125–126), не слову пророка суждено тронуть сердца. «Дело в том, — говорит князь, — что пришло нам спасать нашу землю; что гибнет уже земля наша не от нашествия двадцати иноплеменных языков, а от нас самих… Все будет безуспешно, покуда не почувствовал из нас всяк, что он так же, как в эпоху восстанья народ вооружался против врагов, так должен восстать против неправды» (VII, 126).

Не означает ли это, что и для себя автор ищет позицию, отличную от той, что занимал в ходе создания первого тома «Мертвых душ». В первом томе автор мог быть ироничен, печален, лиричен, он мог испытывать природу русского человека как писатель, который подверг осмыслению немалый материал, им собранный, и имеет право судить о дарах, данных русскому человеку в большей мере, чем иным, и о недостатках, которых также более чем у других. Он вникал в детали и прибегал к максимальным обобщениям, используя в одном и другом случаях запас многовековой мировой культуры.

Но теперь, думается, позиция автора, явленная в слове князя, иная. Он ощутил бессилие слова уличающего и карающего, ибо такое слово вызывает лишь страх (по завершении первой части монолога князя «содроганье невольно пробежало по всем лицам»). Недостаточным оказалось слово, произнесенное в позиции всеведения. Объединить, найти нечто общее между избранным и любым, одним из многих — оказалось задачей более насущной и своевременной. И хотя подобная позиция уже была отчасти опробована Гоголем в «Выбранных местах…», она все же уступала позиции всеведающего автора, выполняющего особую духовную миссию.

Монолог князя обрывается: «Я приглашаю вас рассмотреть ближе свой долг и обязанность земной своей должности, потому что это уже нам всем темно представляется, и мы едва…» (VII, 127). Потому ли не завершена фраза, что столь высокий накал речи персонажа не в силах далее выдерживать и автор? потому ли, что он ощутил невозможность подобным словом потрясти души тех, кто погряз в бесчестных делах? потому ли, что данный монолог, как бы ни сближался с укоряющими словами Костанжогло и Муразова, был другим и для построения его требовалась особая логика и стиль?

Можно лишь сказать, что, устремляясь к духовной прозе, Гоголь и ее готов наполнить глубоко личным смыслом; вероятно, поэтому собственно духовное сочинение писателя — «Размышления о Божественной литургии» — также оказалось не завершено.

Однако какие бы перемены ни происходили в творческом мироощущении писателя, неизменной оставалась вера в духовные возможности человека. Один из современников описывает беседу с Гоголем в последние годы его жизни: «Разговор у нас зашел о человеке, готовом потеряться. „Дайте ему хоть малейшую точку опоры, да протяните ему руку, и он поднимается“, сказал Гоголь» [103].

Список рекомендуемой литературы

1. Гиппиус В. В. Гоголь. Зеньковский В. В. Гоголь. СПб., 1994.

2. Гольденберг А. Х. «Мертвые души» Н. В. Гоголя и традиции народной культуры: Учеб. пособие. Волгоград, 1991.

3. Гольденберг А. Х. Архетипы в поэтике Н. В. Гоголя. Волгоград, 2007.

4. Гончаров С. А. Творчество Н. В. Гоголя и традиции учительной культуры: Учеб. пособие к спецкурсу. СПб., 1992.

5. Кирсанова P. M. Одежда, ткани, цветообозначения в «Мертвых душах» // Н. В. Гоголь. Материалы и исследования. Вып. 2. М., 2009.

6. Кривонос B. Ш. «Мертвые души» Гоголя и становление новой русской прозы. Воронеж, 1985.

7. Кривонос В. Ш. Гоголь. Проблемы творчества и интерпретации. Самара, 2009.

8. Лотман Ю. М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь: Книга для учителя. М., 1988.

9. Манн Ю. В. В поисках живой души. «Мертвые души»: писатель-критика — читатель. М., 1984.

10. Манн Ю. В. Гоголь. Труды и дни: 1809–1845. М., 2004.

11. Манн Ю. В. Постигая Гоголя: Учеб. пособие. М., 2005.

12. Смирнова Е. А. Поэма Гоголя «Мертвые души». Л., 1987.

Примечания

1

Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: В 14 т. Т. VIII. М.; Л., 1952. С. 50. В дальнейшем сноски даются на это издание в тексте, с указанием в скобках тома и страницы.

2

Истолкование тех или иных реалий дается с опорой на различные источники, в том числе на комментарий В. А. Воропаева (Гоголь Н. В. Мертвые души. М., 1988. С. 371–431).

3

Манн Ю. В. Гоголь. Труды и дни: 1809–1845. М., 2004. С. 369–370.

4

Манн Ю. В. Диалектика художественного образа. М., 1987. С. 237–238. Здесь и далее светлый курсив принадлежит всегда автору цитируемых слов. Полужирным курсивом выделено мной. — Е.А.

5

Манн Ю. В. В поисках живой души. «Мертвые души»: писатель — критик — читатель. М., 1984. С. 19.

6

Анненков П. В. Литературные воспоминания. Б.М., 1960. С. 71.

7

Манн Ю. В. В поисках живой души. С. 22.

8

См. об этом: Смирнова Е. А. Поэма Н. В. Гоголя «Мертвые души». Л., 1987. С. 23–24.

9

Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. М… 1978. С. 339–340.

10

Перлина Н. Средневековые видения и «Божественная комедия» как эстетическая парадигма «Мертвых душ» // Гоголь как явление мировой литературы. М., 2003. С. 290.

11

Манн Ю. В. В поисках живой души. С. 89.

12

Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. М., 1978. С. 280.

13

Там же. С. 277.

14

См.: Фуссо С. Ландшафт «Арабесок» // Гоголь: Материалы и исследования. М., 1995. С. 75–76.

15

Дмитриева Е. Е. Поездки по усадьбам и история усадебного гостеприимства: к проблеме жанрового генезиса «Мертвых душ» // Гоголь как явление мировой литературы. М., 2003. С. 235.

16

Лихачев Д. С. Избранные работы: В 3 т. М., 1987. Т. 3. С. 246.

17

См.: Гуминский В. М. Гоголь и Александр I (из комментариев к «Мертвым душам») // Н. В. Гоголь и мировая культура. Вторые Гоголевские чтения. М., 2003.

18

См.: Дмитриева Е. Е. Указ. соч.

19

Музалевский М. Е. К вопросу о цикличности художественного пространства-времени в «Мертвых душах» Н. В. Гоголя //Литература и журналистика. Саратов, 2000. С. 44.

20

См.: Манн Ю. В. Художественная символика «Мертвых душ» и мировая традиция // Манн Ю. В. Диалектика художественного образа. М., 1987.

21

См об этом: Минюхина Е. А. Фольклорная образность в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души»: Автореф. дис… канд. филол. наук. Вологда. 2006.

22

Смирнова Е. А. Поэма Гоголя «Мертвые души». Л… 1987. С. 39.

23

Бушкевич С. П. Петух // Славянская мифология: Энциклопедический словарь. М., 1995. С. 307.