Олег Девлетов - Лекции по истории Древнего Востока
Одновременно Ханьская империя установила связи с Индостаном через Верхнюю Бирму и Ассам и наладила морское сообщение из порта Бакбо в Северном Вьетнаме (известного римлянам под названием Катти-гара) до восточного побережья Индии, а через Корею – в Японию.
Со второй половины II в., с утратой гегемонии империи Хань на Шелковом пути, получает развитие внешнеторговая ханьская экспансия в страны Южных морей, на Ланку и в Канчипуру (Канчипурам в Южной Индии). Эти связи в дальнейшем сохраняют свое значение. В страны Южных морей организовываются экспедиции с целью захвата рабов.
Младшая империя Хань по все новым направлениям рвется к внешним рынкам, где главными международными товарами были предметы роскоши. Расширению международных связей Ханьской державы сопутствует расцвет науки, литературы, философии, искусства.
По отзывам современников, столица империи г. Лоян поражал своим великолепием. Роскошь императорского дворца и пышность дворцов знати не знали предела. Придворные поэты и известные философы воспевали величие и незыблемость правящей династии, прославляя империю как предел совершенства, наступление «золотого века» на земле.
Конец I столетия отмечен в империи подъемом экономики и торговли, успехами в ремесле и земледелии. Но процветание империи Младшей Хань было непрочным и таило в себе глубокие противоречия.
Крупные земельные собственники не были заинтересованы в развитии внешнеторговых связей, поскольку их владения были способны ограничиться своим внутренним рынком.
Два полюса социальной действительности: скопление несметных сокровищ в руках немногих крупнейших землевладельцев и обнищание массы мелких и средних собственников – обозначились к началу II в. с предельной остротой. Создавшееся положение многие политические деятели рассматривали как катастрофу для государства и прямым образом связывали ее с распространением товарно-денежных отношений.
Борьба двух экономических тенденций – частного землевладения, связанного с рабовладельческим хозяйственным укладом, и зарождающихся новых форм землепользования – косвенно проявилась в придворных дискуссиях II в. н. э., развернувшихся вокруг проблемы денег. В докладах на высочайшее имя появляются советы запретить деньги и изъять металлическую монету из обращения. И действительно, в 204 г. был издан указ о замене всех денежных платежей натурой, в начале 20-х годов III в. в царстве Вэй (возникшем на развалинах Ханьской империи в бассейне Хуанхэ) монета была отменена и введены в оборот шелк и зерно.
Какие процессы позволили теоретическим рассуждениям превратиться в реальность?
Данные свидетельствовали, что во II в. н. э. убыль подданных империи составила почти 10 % при отсутствии внутренних «смут» и внешних кровопролитных войн. Очевидно, часть податного населения (а только их и фиксирует официальный учет населения Ханьской империи) отдала себя под покровительство крупных земельных собственников.
Эта ситуация принципиально отличалась от прежней, когда многие должники продавали членов своей семьи и себя в рабство. Отдаваясь под покровительство «сильных домов» и попадая в зависимость от них, земледельцы тем самым сохраняли известные «права» на свои участки. В то же время покровительство патронов, избавляло их от государственных налогов и повинностей.
Из подданных государства, его свободных граждан, попавшие в долговую кабалу превращались в людей лично– и поземельно-зависимых, выпавших из поля зрения казны. Для правительства этот процесс означал потерю доходов, для земельных магнатов – их приобретение, причем явно в ущерб государству.
С течением времени главы «сильных домов», обзаведшиеся своими вооруженными силами и собственным аппаратом управления, частично присваивали себе публично-правовые функции и почти «естественно» оказывались судебной властью для своих «зависимых», как бы становясь между ними и государством.
В хозяйствах «сильных домов», по мере их укрупнения, возникали в зачаточном виде те формы отношений власти и собственности, которые делали земельных магнатов в собственных глазах принципиально неотличимыми от правителя, а их поместья – неотличимыми от государства.
Постепенное соединение в одном лице публичноправовых функций суверена и частноправовых функций собственника, которые в древнем обществе не совпадали, свидетельствовало о возникновении в недрах позднеханьской империи отдельных элементов раннефеодальных отношений. Но процесс этот только начинался.
Новые формы зависимости и земельных отношений становились доминирующими в поместьях земельных магнатов, свидетельствуя о снижении товарности частных хозяйств, дальнейшей натурализации производства.
Сокращение числа налогоплательщиков, естественно, привело к усилению гнета налогов и повинностей для оставшейся массы гражданского населения империи. По некоторым, правда, сильно преувеличенным, данным, налоги будто бы превысили в 10 раз «законные» нормы.
Регистрируемая государством площадь пахотных земель все более сокращалась, число податного населения катастрофически падало (от 49,5 млн. человек в середине II в. до 7,5 млн. в середине III в.), целые общины, видимо, превращались в «держателей» земли у «сильных домов», поскольку за недоимки каждой семьи перед властями отвечала вся община в целом. Цены на продукты непомерно поднялись. Начинался стремительный упадок товарно-денежных отношений.
Поместья «сильных домов» все в большей мере становились экономически замкнутыми, самообеспечивающимися хозяйствами.
Городская жизнь замирала. Если на рубеже христианской эры в империи насчитывалось 37 844 города, то в середине II в. – всего 17 303, т. е. за полтора века их количество сократилось больше чем вдвое.
Если в начале правления династии самоуправляющиеся города составляли характерную черту имперского строя и именно их поддержка принесла на первых порах успех Лю Бану в его борьбе за власть, то теперь источники о них не упоминают.
Из-за дезорганизации центрального аппарата прекращаются регулярный ремонт плотин и уход за ирригационными сооружениями. Хуанхэ выходит из берегов, ее разливы несут неисчислимые бедствия сотням тысяч семей.
Бюрократический аппарат империи, разъедаемый коррупцией и выросший до колоссальных размеров, превратился в самодовлеющую силу.
Малолетние императоры оказывались пешками в руках придворных группировок «евнухов» и «ученых». «Ученые» с позиций так называемых чистых суждений разоблачали злоупотребления «грязных» стяжателей в центральной администрации. Политическая борьба между «евнухами», связанными с «сильными домами», и «учеными», выражавшими интересы профессиональной бюрократии, выливалась в ожесточенные распри, доходившие до кровопролития.
Попытки государственного переворота в 166 и 169 гг., имевшие целью смену и оздоровление управленческого аппарата, провалились. Расправа «евнухов» была беспощадной. «Ученых» казнили, пытали, ссылали, тысячу «чистых» бросили в тюрьму. Их книги публично сжигались на кострах. «Сильные дома» на местах контролировали каналы рекомендации чиновников, домогались в своих поместьях политической самостоятельности и формального признания личной зависимости земледельцев.
Усиление влияния в общественно-политической жизни «сильных домов» с середины II в. знаменовало собой дезинтеграцию имперской бюрократической системы и окончательный упадок императорской власти.
Восстание «Желтых повязок». В обстановке затяжного политического и глубокого социально-экономического кризиса в стране разразилось самое мощное в истории древнего Китая широкое общественное движение, известное под названием восстания «Желтых повязок».
Движение «Желтых повязок» подготавливалось планомерно в течение десяти лет религиозной сектой продаосского толка Тайпиндао («Путь Великого благоденствия»).
Вероучение под таким названием, было создано главой этой секты и руководителем восстания, магом и врачевателем Чжан Цзюэ, назвавшим себя Учителем высшей добродетели.
В своих проповедях Чжан Цзюэ точно называл день (он падал на 4 апреля 184 г.), когда на земле наступит эра Великого благоденствия. В этот день, как предрекал он, «Синее Небо (т. е. династия Хань) погибнет и воцарится Желтое Небо (т. е. царство справедливости)». Желтым Небом Чжан Цзюэ именовал и самого себя, выступая в роли мессии – спасителя человечества от зла порочного мира Синего Неба.
Желтые повязки носили на голове все члены секты. Проповедники Чжан Цзюэ действовали по всей территории империи, призывая к всеобщему восстанию. В восьми самых многонаселенных провинциях (где было сосредоточено 3/4 населения страны) руководителями секты было создано 36 религиозных центров.
Чжан Цзюэ обещал своим соратникам покровительство Желтого Неба, спасение и долголетие. Проповедь-воззвание Чжан Цзюэ, обращенная ко всем, без различия пола, возраста, звания и чина, и обещавшая людям избавление от страданий и счастье на земле в самом ближайшем будущем, привлекала к нему толпы угнетенного люда. Члены секты проходили под руководством проповедников Чжан Цзюэ военную подготовку, ее отряды насчитывали 360 000 бойцов.
