Льюис Кэрролл - Логическая игра

Лашингтон Роуд, 7, Истберн

15 августа 1888 г.

Мой дорогой, старинный и незабываемый (хотя и несколько забывчивый) друг!

(Разве это не прекрасное начало?) Посылаю тебе книжку (великолепное средство для сильной головной боли и бессонницы). Она напомнит тебе о друге, к которому ты некогда питала (быть может, несколько наигранную) привязанность.

Я пробыл здесь в полном одиночестве около 3 недель, наслаждаясь сознанием того, что могу гулять, не встречая ни одного знакомого лица, и могу ни с кем не разговаривать! Поэтому всю свою интеллектуальную мощь я сосредоточил на своей книге (повести) и смог за это время основательно продвинуться.

Однако я основательно устал от того, что у меня не было ни одного друга детского возраста. Поэтому я познакомился с девочкой лет двенадцати, которая живёт через несколько дверей от меня. Я надеялся, что моя новая знакомая — единственная девочка в семье. Каков же был мой ужас, когда я узнал, что она одна из шести сестёр, старшей из которых около двадцати пяти лет! (Я никогда не умел разговаривать с девушками старше двадцати.) Но, по-видимому, это хорошая семья.

О Эдит, если бы ты могла приехать и побыть немного здесь! Думаю, что твоих опасений относительно миссис Гранди можно было бы избежать, организовав 2–3 визита, наносимых последовательно. Истберн был бы одним из них. Если миссис Гранди заглянет и спросит, где ты, ей просто будет сказано: «Мисс Эдит нет дома, она совершает раунд визитов». Противная старая сплетница вряд ли настолько въедлива, чтобы допытываться: «А где она сейчас?» Во всяком случае, если она такова, то вполне заслуживает, чтобы её довольно резко оборвали! Возможно, мне удастся уговорить Эдит Барнс нанести ещё один визит (ты будешь шокирована, когда узнаешь, что ей в этом году исполнится двадцать лет!). Есть неплохой шанс за то, что ко мне в гости приедет ещё один мой маленький друг Иза Боумен. Но если бы ты приехала, то, разумеется, все визиты были бы распределены так, чтобы не помешать твоим планам.

Любящий тебя дядя Ч. Л. Доджсон

Лашингтон Роуд, 7, Истберн

1 сентября 1888 г.

Дорогая Нелли!

Одного большого письма вполне достаточно. Я подпишусь под ним своим настоящим именем. Другим именем я пользуюсь в своих книгах по одной простой причине, я не хочу, чтобы меня знал кто-нибудь, кроме моих друзей. Мне кажется, что ты и я непременно будем друзьями. Даже когда я вошёл в вагон и сказал: «Пожалуйста, не вставайте из-за меня! Ложитесь на своё место!» — а ты ответила: «Нечего тут командовать! Занимайтесь-ка лучше своими делами!» — то и тогда я только подумал: «Ничего! Вскоре мы познакомимся поближе!» Даже когда я предложил тебе головоломку, а ты сказала: «Не хочу! Терпеть не могу головоломок!», даже тогда я подумал: «Должно быть, что-то выводит её из терпения! Долго это не продлится!» Самое большое разочарование я испытал, когда обратился к тебе со словами: «Ты только посмотри, Нелли! Сидней решил головоломку!», а ты ответила: «Ничего подобного! Да он за всю свою жизнь не решил ни одной головоломки!» Вот тут я почти оставил надежду. Но затем я подумал: «Пошлю-ка я ей что-нибудь, либо сдобную булочку из пекарен Челси, либо книжку! Может быть, тогда она не будет такой грубой!» Потребовалось 3 или 4 месяца, чтобы решить, чему именно следует отдать предпочтение: булочке или книжке. Хотел бы я знать, одобрила ли ты мой выбор? Может быть, тебе больше по вкусу пришлась бы сдобная булочка?

Я в большом затруднении относительно того, какую книгу послать Сиднею. Он выглядит слишком юным для «Сквозь зеркало». Хотя головоломку он все-таки решил (не помню уже, какую; думаю, «Четыре бедняка»[51].

Как бы мне хотелось, чтобы ты жила не так далеко. Боюсь, что мы никогда больше не увидимся. Почему бы тебе не приехать в Истберн и не побыть здесь немного? Это очаровательное место, и я надеюсь пробыть здесь примерно до 10 октября. Моё постоянное обиталище — Крайст Черч, Оксфорд, но сюда я приезжаю каждое лето.

Твой новый старый (новый как друг, старый как человек) любящий тебя друг

Чарлз Л. Доджсон

Копия переписки между А. В. (мистером А. Бахом) и С. D. (мистером Ч. Доджсоном). Март 1889 г.

1. (от А. В. к С. D.)

Какого цвета циферблат вы предпочитаете?

2. (от С. D. к А. В.)

Цвета лица молоденькой девочки.

3. (от А. В. к С. D.)

Это лучше, чем золотой циферблат — цвет лица ребенка, больного желтухой. Все дети болеют желтухой.

4. (от С. D. к А. В.)

Этот ребёнок не болел.

5. (от А. В. к С. D.)

Я имел в виду, что все дети обычно болеют желтухой.

6. (от С. D. к А. В.)

Этот ребёнок обычно не болеет желтухой: если и болеет, то не чаще 2–3 раза в год. Циферблат должен по цвету подходить ей к лицу, когда она вполне здорова.

7. (от А. В. к С. D.)

Это зависит от того, сколько уроков у неё каждый день.

8. (от С. D. к А. В.)

Что вы имеете в виду?

9. (от А. В. к С. D.)

Разве не ясно? Если ребёнок занимается в день в течение одного часа, то цвет лица у него ярко-красный. Если ребёнок занимается в день два часа, то цвет лица у него не столь яркий, и т. д. А сколько часов в день занимается эта зверюшка?

10. (от С. D. к А. В.)

Она не зверюшка.

11. (от А. В. к С. D.)

Значит, она растеньице. Не придирайтесь к словам.

12. (от С. D. к А. В.)

Около 25 часов в сутки.

13. (от А. В. к С. D.)

Прекрасно! Теперь я знаю, что делать. Циферблат по цвету будет точно подходить к ее лицу. Когда ребёнок работает 25 часов в сутки, его лицо…

14. (от С. D. к А. В.)

Что его лицо?

15. (от А. В. к С. D.)

Неважно!

Я решил, что дальнейший обмен письмами бесполезен.

Ч.Д.

Крайст Черч, Оксфорд

14 апреля 1890 г.

Дорогая моя!

Хорошо вам втроём — тебе, Нелли и Эмси — посылать мне миллионы объятий и поцелуев. Но прошу тебя, подумай, сколько времени отняло бы такое количество объятий и поцелуев у твоего старого и очень занятого дядюшки! Попробуй обнимать и целовать Эмси в течение одной минуты по часам и ты убедишься, что делать это быстрее, чем 20 раз в минуту, нельзя. «Миллионы» же означают по крайней мере 2 миллиона.

2 000 000 (объятий и поцелуев): 20 = 100 000 (минут).

100 000 (минут): 60 = 1666 (часов).

1666 (часов): 12 = 138 (дней, считая, что день продолжается 12 часов).

138 (дней): 6 = 23 (недели).

Я не мог бы обнимать и целовать вас больше чем по 12 часов в сутки и не хотел бы проводить за этим занятием воскресенья. В итоге, как ты видишь, на миллионы объятий и поцелуев мне пришлось бы затратить 23 недели тяжёлой работы. Нет, милая моя девочка, я просто не в состоянии столь расточительно расходовать своё время.

Почему я не писал с тех пор, как отправил тебе последнее письмо? А как я мог, моё глупенькое-глупенькое дитя? Как я мог написать тебе, если последнее письмо я уже отправил, а это ещё не написал? Если хочешь, можешь сама проверить на поцелуях. Пойди и поцелуй Нелли от меня несколько раз и попытайся поцеловать её после того, как ты поцелуешь её в последний раз, и перед тем, как ты поцелуешь её в следующий раз. А теперь возвращайся на своё место. Я хочу задать тебе несколько вопросов.

— Поцеловала ли ты Нелли несколько раз?

— Да, дорогой дядя.

— Во сколько ты поцеловала её в последний раз?

— В пять минут одиннадцатого, дядя.

— Прекрасно! Целовала ли ты её с тех пор?

— Видите ли, дядя… Я… гм!… кха-кха! (Простите, дядя! У меня такой сильный кашель!) Я думаю… Я думаю… То есть я хочу сказать… И…

— А! Понимаю! «Иза» начинается с буквы «И». Сдаётся мне, что на этот раз последняя буква тоже будет «И».

Во всяком случае я не писал тебе не потому, что был болен, а потому, что я ужасный лентяй и все откладывал письмо к тебе со дня на день, пока, наконец, не сказал себе:

— Хорош, нечего сказать! Теперь уже писать письмо просто некогда, ведь 1 апреля они отплывают.

И я бы ничуть не удивился, если бы это письмо пришло из Фулхэма, а не из Луисвилля. Думаю, к середине мая вы доберётесь туда. Но прошу тебя, не пиши мне писем оттуда! Я просто не смогу вынести этих ужасных писем! Я их терпеть не могу! Стану ли я целовать твои письма? Думаю, что вскоре смогу поцеловать (и не раз!) тебя, надоеда ты эдакая! Но достаточно на сегодня!

Большое тебе спасибо за те две фотографии. Они мне — гм! — очень понравились. По правде говоря, я считаю их лучшими из всего, что видел.

Передай мои наилучшие пожелания своей маме, 1/2 поцелуя Нелли, 1/200 поцелуя Эмси, а 1/2000000 поцелуя возьми себе. Остаюсь искренне любящий тебя дядюшка