Олег Романов - Социальная философия
3. Народ является подлинным творцом духовной культуры. Народ создает и хранит язык, в котором закрепляются неповторимые образы мира и человека, нравственные ценности и общественные идеалы. Народное искусство подготовило появление профессионального и по сей день питает его своими сюжетами, своей мудростью, своими изобразительными средствами. Произведение искусства, философии, науки лишь тогда приобретает подлинную культурную ценность, когда явно или опосредованно выражает чаяния народа, потребности его прогрессивного экономического, социального, нравственного и умственного развития.
Высокая оценка роли народных масс и порождаемых ими великих личностей, присущая в основном марксистской историософии, сегодня подвергается аргументированной критике. Сложные и противоречивые процессы массовизации, атомизации, глобализации и подобное ставят под сомнение возможность проявления народом исторической субъектности, а действия отдельных личностей все чаще растворяются в безличных сетях информационных, политических и иных коммуникаций. Как итог осмысления этого социального опыта в социально-гуманитарном знании сложились концепции, предлагающие иную трактовку проблемы субъекта общественно-исторического процесса.
Одной из наиболее популярных является концепция элитизма (элитаризма), предложенная итальянскими социологами Вильфредо Парето, Гаэтано Моска, а также немецким политическим философом Робертом Михельсом (1876–1936). Много интересных суждений о значении элиты в жизни общества и развитии культуры высказал Ф. Ницше. Согласно концепции элитизма общество делится на две неравные части: элиту и массу. Различие между ними проходит по линии личностной зрелости и вытекающих из нее компетентности, способности к сложным видам деятельности, интеллектуальной развитости. Сторонники элитизма утверждают, что единственным субъектом истории является элита, тогда как масса представляет собой пассивный материал для реализации ее замыслов.
В. Парето утверждал, что между элитой и остальной массой населения постоянно происходит обмен: часть элиты перемещается в низший слой, а наиболее способная часть последнего пополняет состав элиты. Процесс обновления высшего слоя Парето называет циркуляцией элит. Благодаря циркуляции элита находится в состоянии постепенной и непрерывной трансформации.
Циркуляция элит функционально необходима для поддержания социального равновесия. Она обеспечивает правящую элиту необходимыми для управления качествами. Но если элита оказывается закрытой, т. е. циркуляция не происходит или происходит слишком медленно, это приводит к деградации элиты и ее упадку. В то же время в низшем слое растет число индивидов, обладающих необходимыми для управления чертами и способных применить насилие для захвата власти. Но и эта новая элита утрачивает способность к управлению, если она не обновляется за счет представителей низшего слоя.
По теории Парето, политические революции происходят вследствие замедления циркуляции элиты либо по причине накопления элементов низкого качества в высших слоях. Революция выступает как своего рода альтернатива, компенсация и дополнение циркуляции элит. В известном смысле сущность революции и состоит в резкой и насильственной смене состава правящей элиты. При этом, как правило, в ходе революции индивиды из низших слоев управляются индивидами из высших, так как последние обладают необходимыми для сражения интеллектуальными качествами и лишены тех качеств, которыми обладают как раз индивиды из низших слоев.
Иную трактовку соотношения элиты и массы предложил испанский философ X. Ортега-и-Гассет в своей знаменитой книге «Восстание масс» и в ряде других работ. Он аргументировал тезис о том, что масса, ранее занимавшая подчиненное и вторичное положение в системе общества, сейчас вышла на авансцену истории, стала формировать саму ткань общественной жизни, определяя ее содержание и ход развития. Мыслитель весьма критично воспринимает складывающуюся ситуацию, полагая, что залогом успешности развития любого общества является аристократизм, тогда как масса бесконечно далека от любой формы аристократичности. «Масса – всякий и каждый, кто ни в добре, ни в зле не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же «как и все», и не только не удручен, но доволен собственной неотличимостью… Особенность нашего времени в том и состоит, что заурядные души, не обманываясь насчет собственной заурядности, безбоязненно утверждают свое право на нее и навязывают ее всем и всюду… Масса сминает непохожее, недюжинное и лучшее. Кто не такой, как все, кто думает не так, как все, рискует стать изгоем… Такова жестокая реальность наших дней, и такой я вижу ее, не закрывая глаз на жестокость»[74].
В современной философии, культурологии, психологии и других социально-гуманитарных науках эти идеи оказались весьма востребованными и получили широкое распространение по причине усиления тенденции массовизации всех сторон общественной жизни. Сегодня уже можно констатировать, что тип человека-массы окончательно сформировался и занял господствующее положение в социальной системе европейских и постсоветских стран. К характерному признаку этого типа относится социальная дезориентированность относительно ценностей и приоритетов даже жизненно важного плана (цель и смысл жизни, жизненный идеал и т. д.). Из-за одновременного распространения противоречивых, порой взаимоисключающих суждений сознание массового индивида погружено в бульон не-проваренной и взаимонесовместимой информации, что затрудняет адекватную ориентацию, порождает безразличие, апатию, анархичность настроений. Следствием этого является психическая неустойчивость, некритичность, легковерие, внушаемость. У массового человека понижена способность к рассуждению, на него большее впечатление производит не аргументированный и обоснованный анализ, а энергичное, уверенное, пусть и легковесно бездоказательное утверждение: подчиняя волю, оно снимает с человека необходимость принимать самостоятельное решение, а следовательно, и нести ответственность. Массовый человек нередко бывает сентиментален, однако в то же время он не чувствителен к чужой боли, не склонен (в известной мере вследствие частичной атрофии эстетических чувств и способностей) к сопереживанию, эгоистичен, равнодушен к мнению, достоинству и даже жизни другого человека. Похоже, будто утрачен какой-то особый нерв, отвечающий за чувство причастности к самому человеческому роду, и эту свою связь с ним человек уже не ощущает.
Погруженность массового человека в экранную культуру приводит к ослаблению способности к размышлению, глубинным ассоциациям, перспективному воображению. На этом фоне психологи отмечают снижение способности к концентрации, следовательно, к умению и способности сосредоточения (а значит, к обучению), т. е. разрушается основа, на которой возможно формирование глубоких устойчивых чувств, способности сопереживания и т. п. Замену идеалов и ценностей стандартами и модой можно рассматривать как следствие разрушения способности к долговременному, перспективному построению мыслительно-образных программ, что формирует упрощенный, вульгаризованный взгляд на действительность, который к тому же деромантизирован даже у молодежи.
В целом массовый человек отличается меньшей степенью подавления бессознательного, ибо компоненты массовой культуры воздействуют на подпольные пласты психики, на иррациональную составляющую души, которая находится вне постоянного контроля сознания. У такого человека легко высвобождаются инстинкты, ослаблены моральные запреты, он руководствуется простейшими, сиюминутными стимулами и мотивами, импульсивен, переменчив, способен лишь к относительно краткосрочным программам действия. Особенностью массового человека становится то, что он не только отвыкает от отвлеченных умственных усилий, но и часто предпочитает иллюзии. Правда ему безразлична, особенно если она ему неудобна и разрушает состояние спокойного полусна, в котором он пребывает. Такое состояние представитель американской трансперсональной психологии Ч. Тарт называет согласованным (координированным) трансом[75], считая это разновидностью измененного состояния сознания в отличие от сознания, полностью осознающего себя.
Массовый человек становится все более опустошенным при всем многообразии и яркости внешнего наполнения его бытия, все более внутренне безликим и бесцветным при внешней претенциозности «оформления» его присутствия в мире – его потребностях, запросах и т. п. Предприимчивый и инициативный массовый человек в действительности все менее способен к самостоятельному решению проблем: как отдыхать, ему советует туристское бюро, как одеваться – определяет мода, кем работать – рынок, как вести себя – имиджмейкер, как жениться – астролог, как жить – психоаналитик, и т. д. Походы в консерваторию или картинную галерею заменяет шоппинг, все более становящийся теперь самостоятельной формой отдыха, времяпрепровождения[76].
