Сергей Богданчиков - Происхождение марксистской психологии

150. Ярошевский М.Г. История психологии. От античности до середины XX века: Учебное пособие для высших учебных заведений. М., 1996. 416 с.

151. Kornilov K.N. Psychology in the light of dialectic materialism // C. Murchison (ed.). Psychologies of 1930. Worcester, London, 1930. P.p. 243-278.

ГЛАВА 4. МАРКСИЗМ И ПСИХОФИЗИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА В ДИСКУССИИ МЕЖДУ К. Н. КОРНИЛОВЫМ И Г. И. ЧЕЛПАНОВЫМ

Марксизм – оружие, огнестрельный метод.Применяй умеючи метод этот!

Четвертая и пятая главы непосредственно посвящены реконструкции и анализу дискуссии между К.Н. Корниловым и Г.И. Челпановым13. Изучение содержания дискуссии позволило нам выделить в ее предмете ряд составных элементов (частных вопросов). Вопросы о дуалистическом и монистическом понимании психики, о пространственности или непространственности психики и о гипотезах параллелизма и взаимодействия мы объединили в одну главу – четвертую, поскольку все они тесно связаны с рассмотрением психофизической проблемы. Вопросы о соотношении психологии и философии, о материализме и идеализме, о методах психологии и о значении марксизма для социальной психологии мы включили в пятую главу, посвященную, таким образом, философским и методологическим аспектам дискуссии.

Разумеется, такое членение предмета дискуссии достаточно условно (общий список вопросов может быть уточнен как по формулировкам, так и количественно, границы между отдельными вопросами дискуссии иногда оказываются расплывчатыми и т.п.), но все же, как нам представляется, оно в основном верно отражает содержание дискуссии и помогает понять ее структуру и динамику.

§ 1. Дуалистическое и монистическое понимание психики

В начале доклада «Современная психология и марксизм» К.Н. Корнилов, имея в виду прежде всего взгляды Г.И. Челпанова, критикует «так называемую эмпирическую психологию» за присущие ей «резкое, коренное разграничение психического от материального, духа от материи» и «дуализм психического и физического» [12, с. 42]. Становясь на точку зрения марксизма, К.Н. Корнилов ясно формулирует свой основной тезис: «Марксизм в корне порывает с этим дуализмом духа и материи, сводя духовное, психическое к материальному» [12, с. 42].

Точку зрения по этому вопросу Челпанова, основного оппонента Корнилова, мы находим уже в его первой полемической брошюре «Психология и марксизм» [42], направленной против рефлексологической экспансии под флагом марксизма. Объединяя в одну группу (по признаку отрицания значимости и самостоятельности психических процессов, следовательно, и психологии как науки) рефлексолога В.М. Бехтерева, сторонника науки о поведении П.П. Блонского и реактолога К.Н. Корнилова, Г.И. Челпанов в четвертом тезисе брошюры писал: «Попытки сводить душевные явления к материальным или заменять изучение душевных явлений материальными есть механический материализм. К механическому материализму, иначе называемому вульгарным, Маркс, Энгельс и марксисты всегда относились решительно отрицательно» [42, с. 15].

Как же Корнилов отвечал на эту критику? Об этом мы можем судить по двум статьям Корнилова, помещенным в сборнике «Психология и марксизм» [15], [16]. Из содержания этих статей следует, что к июню 1924 г. (эта дата стоит под предисловием Корнилова, редактора к сборнику) Корнилов все еще настаивал на том, что тезис о сведении психики к материи является марксистским. Как и в докладе в январе 1923 г., Корнилов по– прежнему утверждает, что сведение психики к материи – это и есть марксистское понимание психики, а вульгарный материализм заключается в сведении психики к движению материи [16, с. 239-240].

По существу четвертого тезиса Челпанова Корнилов упрекал своего противника в неверном толковании марксизма, спрашивая: и Энгельс, и Плеханов, и Ленин определяли психику как свойство высокоорганизованной материи, выходит их всех, по логике Челпанова, следует в таком случае считать вульгарными, а не диалектическими материалистами!? [см. 16, с. 239]. Здесь, как и в докладе на первом съезде, Корнилов по– прежнему настаивает на том, что понимание психики как свойства материи и тезис о сведении психики к материи (т.е. утверждение о материальности психики) одно и то же. Но, помимо обращения за помощью к классикам, К.Н. Корнилов использовал при отстаивании истинности своих взглядов в споре с Челпановым также другой метод, апеллируя к этическим соображениям.

В статье «Психология и марксизм проф. Челпанова» [16] Корнилов бросает Челпанову серьезное обвинение: почему в брошюре «Психология и марксизм» Челпанов, критикуя Корнилова за вульгарный материализм, указывает в качестве объекта критики лишь «Учение о реакциях» и вовсе не упоминает статьи Корнилова [12], [13], [14], в которых, как подчеркивает Корнилов, им «дается критика наивного материализма, в котором обвиняет меня проф. Челпанов?» [16, с. 234]. В этом факте Корнилов видит только запрещенный прием полемики: Челпанов «потому намеренно и умолчал, что сослаться на эти статьи – значило бы в корне подрезать все свои обвинения. Как именуется такого рода прием проф. Челпанова, подчеркивать, я думаю, не надо» [16, с. 234].

В этих словах прежде всего стоит отметить то, что Корнилов вовсе не отрицает, что до доклада на первом съезде, в книге «Учение о реакциях» он стоял на позициях наивного (вульгарного) материализма, иначе в чем же тогда новизна предложенного им на съезде марксистского понимания психики!? Но действительно ли упрек Челпанова относится только к «Учению о реакциях», «не срабатывая» по отношению к докладу «Современная психология и марксизм»? И почему, в самом деле, Челпанов в работе 1924 г. ничего не пишет о статьях Корнилова, вышедших в 1923 г.?

Корнилов совершенно справедливо указывает, что в брошюре Челпанова не упоминаются две статьи Корнилова, опубликованные в журнале «Под знаменем марксизма» в 1923 г. [12], [13], [14], в то же время Челпанов в той же брошюре делает две ссылки на работы, опубликованные в этом же году и в этом же журнале: на странице 17 Челпанов приводит длинную цитату из работы Ф. Энгельса, помещенной в № 2-3 журнала, а на следующей странице упоминается статья Н.И. Бухарина «Енчмениада», опубликованная в книге 6 журнала «Красная Новь» за 1923 г.

Все это выглядит тем более странно и непонятно, что Челпанов при всем желании не мог бы замолчать две статьи Корнилова, делая вид, что их не существует, т.к. к тому времени статья Корнилова «Современная психология и марксизм» была, во-первых, опубликована в журнале «Под знаменем марксизма» [12], во– вторых, в «Известиях» в январе 1923 г. был опубликован краткий автореферат этого доклада [11], наконец, доклад выходил в виде отдельной брошюры. Для сравнения напомним, что доклад Г.И. Челпанова на первом психоневрологическом съезде был опубликован только в 1926 г. [43].

С нашей точки зрения, все станет на свои места, если мы согласимся, что Челпанов в своей брошюре потому ограничивается упоминанием работы Корнилова 1921 г. (а также книги П.П. Блонского того же года), что эта брошюра была им написана еще до первого съезда по психоневрологии, т.е. до января 1923 г. Но почему же в таком случае эта работа была опубликована только в 1924 г.? И как в ней оказались ссылки на работы, опубликованные в 1923 г. и не оказалось даже краткого упоминания статей Корнилова 1923 г., самым непосредственным образом посвященных рассматриваемой Челпановым теме?

Ответ на первый вопрос является простым. Мы имеем в виду письмо Г.И. Челпанова своему бывшему ученику А.М. Щербине, написанное, что для нас существенно, 25 апреля 1924 г. В примечаниях к публикации сказано, что «письмо датировано, очевидно, ошибочно 1924 г. Судя по содержанию, оно относится к 1927 г.» [8, с. 92]. С нашей точки зрения, содержание письма позволяет однозначно утверждать, что дата проставлена Челпановым верно. В этом письме Челпанов пишет: «В октябре месяце [1923 г. – С.Б.] меня отчислили от Института и от Университета, дали мне пенсию в размере одной ставки. Теперь сижу дома и действую так, как полагается человеку «в отставке». Кое-что читаю, кое-что пишу. Печатать удается с большим трудом. Пока напечатал только «Экспериментальную психологию»14. Сейчас получил разрешение на напечатание брошюры «Психология и марксизм. В защиту психологии против рефлексологии». Если она будет принята благоприятно, то для меня откроется возможность печатания и других моих трудов» [8, с. 90].

Таким образом, Челпанов не мог напечатать готовую работу раньше, еще в 1923 г. потому, что ему ее просто не разрешали печатать – работал аппарат цензуры. В утвержденный Главлитом текст Челпанов мог включить лишь две упомянутые ссылки на работы Энгельса и Бухарина, ничего не меняющие в общей логике изложения вопроса. Естественно, что если бы Челпанов захотел включить в текст ссылки на новые статьи Корнилова, то это, во-первых, удлинило бы процедуру выхода в свет (ввиду необходимости повторной цензуры), а, во-вторых, нарушило бы общую логику, предмет изложения. Ведь ясно, что одной ссылкой здесь не отделаешься, Корнилов действительно во многом изменил свои взгляды, заговорил по-другому …