Марио Буиде - Рассказы о зоопарке
Селезня поселили в стаю разнопородных уток. Едва служитель выпустил его из рук, как он с громким криком, жалкий и дрожащий, вертя ободранным, как старая кисть, хвостом, бросился в самый дальний угол птичьего двора. Другие утки, с удивлением глядя на него, закрякали, как бы спрашивая друг друга: «Кто это, селезень или чёртово отродье?»
Большой красный селезень с жёлтыми лапами подошел к нему и, вытянув шею, как это принято у уток, сказал: «Кря, кря, кря!» — что на утином языке означает: «Послушай, ты, странное, мерзкое существо, чего тебе здесь нужно?» А новичок, вместо того, чтобы ответить как положено, закричал таким пронзительным голосом, что красный селезень, оторопев на мгновенье, бросился наутёк, думая, что с беднягой что‑то стряслось. Подбежав к другим уткам, которые тоже не на шутку перепугались, и спеша оправдаться, красный селезень сказал: «Ух, ну и крикун! Но я ничего ему не сделал, клянусь вам.»
Когда подошло время обеда, все утки заторопились к общему корыту, куда им ежедневно засыпали корм, а наш крикливый селезень, несмотря на то, что давно уже был голоден, не осмелился подойти. Страдая от голода и только глотая слюнки, он наблюдал из своего угла, как утки с аппетитом клевали вкусную еду.
И даже после того, как утки наелись до отвала и разошлись по своим делам: кто чистить пёрышки, кто купаться, а кто погреться на солнышке, слабый и отвергнутый селезень не посмел подойти к корыту, в котором оставалось ещё много кукурузной муки, смешанной с мёдом и семечками подсолнуха.
И тогда к нему подошла низенькая, толстенькая уточка с хорошеньким, раскрытым наподобие китайского веера хвостиком, которая была одной из немногих уток, что не смеялись над ним, и тихонько, чтобы не слыхали остальные, сказала: «Робкий юноша, пойдём со мной. Тебе надо поесть. Если будешь хорошо писаться, то перестанешь быть таким безобразным и превратишься в красивого селезня.» Крикливый селезень, ободрённый словами неожиданной доброжелательницы, последовал за ней, не переставая зорко и недоверчиво поглядывать по сторонам. Но едва его плоский клюв прикоснулся к еде, как он забыл о том страхе, который внушали ему утки.
Прошло время, и теперь наш крикливый селезень ничем не отличается от остальных уток. Благодаря хорошему питанию и уходу у него отросли перья, он потолстел и похорошел. Селезень женился на толстенькой уточке с хвостиком, похожим на китайский веер, и у них уже подрастает целый выводок пёстрых утят, которые целыми днями весело резвятся в пруду.
ОБЕЗЬЯНЫ С ПРАВОЙ СТОРОНЫ
В ста метрах от широких ворот зоопарка, по правую сторону от его главной аллеи, тянется длинный ряд клеток с обезьянами самых разных видов, размеров и окраски.
В первой клетке живёт белорукий гиббон. Гиббоны родом с островов Борнео и Суматра, которые находятся в Океании. Эти обезьяны относятся к одному из четырёх видов антропоморфных обезьян. Антропоморфный значит человекообразный, похожий на человека.
Белорукий гиббон — чёрного цвета (а бывают ещё и желтоватого), только руки у него — белые, и кажется, что это перчатки, надетые им по какому‑то торжественному случаю. Он очень хорош собой, и ему доставляет большое удовольствие красоваться перед людьми. Когда он видит, что группа посетителей, особенно если это дети, приближается к клетке, то начинает прыгать и кричать. Звуки его голоса необычны. Сначала они похожи на тихую, сдержанную жалобу, затем крик становится громче и переходит, наконец, в непрерывные короткие вопли. При этом гиббон без устали скачет по клетке, совершая такие прыжки, какие под силу лишь обезьянам его вида. И проделывает он всё это только ради того, чтобы зрители поаплодировали ему.
Другие обезьяны, привлекающие особое внимание посетителей своими повадками, — это группа макак, обитающих в большом количестве в Азии и Африке.
И хотя некоторые представители этой группы не производят приятного впечатления по причине своего, мягко выражаясь, скверного характера, тем не менее в большинстве своём они доброжелательны друг к другу. К тому же макаки — прекрасные родители и с исключительной заботой ухаживают за своими озорными и проказливыми чадами. Мылыши обезьян, когда им всего несколько дней от роду, так безобразны, что страшно смотреть на их плешивые головы с большими, круглыми, живыми и любопытными глазами.
Обычно в зоопарке содержат вместе несколько самок макак с потомством. Надо видеть, как возятся и проказничают малыши: вот один дёргает другого за хвост, а кто‑то, дав подзатыльник товарищу, тут же с воплями удирает от него. Возня и прыжки продолжаются целый день. Иногда какая‑нибудь из мамаш, устав от назойливости невоспитанного детёныша и потеряв терпение, хватает его за хвост и с помощью шлепков даёт ему урок хорошего тона. Наказанный, получив трёпку и похныкав, забирается на металлическую перекладину под потолком клетки и сидит там некоторое время спокойно, с удивлением и любопытством поглядывая на свою воспитательницу.
В другой клетке живёт пара обезьян–бабуинов из Африки. Отношения у них братские и нежные, но иногда во время игры они увлекаются, и чей‑нибудь укус, который должен был быть лёгким, неожиданно для другого оказывается слишком сильным, а вместо шлепка получается царапанье и так далее. И тогда пострадавший отвечает ударом, превращая игру в драку.
Часто можно видеть, как они ищут друг у друга блох. При этом один ложится подремать, а другой усаживается рядом и своими длинными, тонкими пальцами перебирает густую шерсть дремлющего приятеля, извлекая блох.
Но, пожалуй, самыми симпатичными и выразительными из всех обезьян зоопарка можно считать бурых капуцинов, уроженцев Южной Америки. Это маленькие, величиной с кролика, обезьянки красно–бурого цвета с пучком чёрных волос на голове, напоминающим четырёхугольную шапочку.
Один из них по имени Тачи постоянно высматривает служащих зоопарка, к которым он, похоже, питает симпатию. Завидев кого‑нибудь из них даже на расстоянии ста метров от клетки, он начинает громко и радостно кричать. И если служащий подходит к нему, Тачи не знает, как и выразить свою признательность. Довольно урча, он просовывает свои ручки сквозь прутья клетки, чтобы человек погладил их, или же, скрестив их на груди и качая маленькой головкой, весело смеётся.
Но если какой‑нибудь назойливый посетитель разозлит его, Тачи бросает чем попало в обидчика или же отворачивается от него с равнодушным видом, как бы говоря: «Мне нет дела до дураков.»
ШИМПАНЗЕ
В зоопарке содержатся пять больших шимпанзе, мохнатых, черных и ушастых. Шимпанзе считаются самыми умными среди обезьян. Принадлежат они к группе антропоморфных, так же как гиббоны, самые маленькие обезьянки, уроженцы Малайского полуострова; гориллы, самые крупные, уроженцы Африки, орангутаны, большерукие рыжеватые обезьяны с островов Борнео и Суматра в Океании и африканские шимпанзе. Антропоморфные обезьяны отличаются от всех прочих обезьян не только более высоким уровнем умственного развития, но также тем, что у них нет хвоста и внешне они похожи на человека.
Самцов шимпанзе. живущих в зоопарке, зовут Тото, Джимми и Блэки, а самок — Мэгги и Чита.
Тото — свирепый, невоспитанный шимпанзе с мерзкой привычкой кидать в посетителей всякой дрянью. Димми — самый молодой из самцов, а Блэки — самый спокойный и добрый. Он любит танцевать и общаться с людьми, выпрашивая у них угощение. Особенно ему нравятся конфеты и печенье, но в зоопарке не разрешается кормить животных, потому что у них может случиться расстройство желудка, и тогда приходится обращаться к ветеринару.
Служитель, чистивший клетку Блэки, всегда во время уборки сажал его на цепь и вдобавок прикручивал толстой проволокой к прутьям клетки, потому что он плохо вёл себя, мешая работать. И однажды Блэки, которому, видно, надоело изо дня в день сидеть на цепи, воспользовавшись тем, что служитель был занят и не обращал на него внимания, потихоньку раскрутил проволоку, а затем разомкнул цепь. Освободившись от своих пут, он не стал мешать человеку, а спокойно дождался конца уборки. С тех пор служитель перестал привязывать его. Работники зоопарка, которые моют и чистят клетки животных, обувают перед уборкой высокие резиновые сапоги, чтобы не замочить ноги. И вот однажды служитель Хуан Мануэль, чистивший клетки больших обезьян, переобувшись в сапоги, по неосторожности, оставил свои башмаки поблизости от решётки, за которой сидел Блэки, и отправился убирать одну из клеток. А Блэки, изнывавший от желания примерить башмаки человека, едва дождавшись, когда тот ушёл, тут же протянул сквозь решётку длинную руку и, достав башмаки, надел их. Радость его была безгранична. Ни за что на свете он не расстался бы со своей добычей. Прыгая и бегая в восторге по клетке, он вдрызг разбил башмаки, так что Хуану Мануэлю пришлось покупать себе новые.
