Зоя Гражданская - От Шекспира до Шоу: Английские писатели XVI—XX вв.
Поклонение даме сердца длилось несколько лет. В день своего рождения, когда ему исполнился 21 год, он наконец решил сделать ей предложение и получил отказ. Он был слишком беден, а Мария умела ценить деньги. Его красивая внешность, великолепные шелковистые кудри и удивительные глаза значили для нее не так уж много. Вскоре она вышла замуж за богатого поклонника.
Мария, разумеется, не могла знать, кем станет Чарльз Диккенс. Она не знала, что, отвергнув бедного клерка и начинающего репортера, она отвергла славу. Через 20 лет, когда Мария поняла это, она попыталась заинтересовать и привлечь Диккенса, начала с ним переписку, напомнила о юности. Он восторженно отозвался на ее письма. Но, встретясь с ней, увидел располневшую и глупую даму, и это привело его в ужас. Он поспешил расстаться с Марией и запечатлел ее новый образ в комической фигуре Флоры Финчинг в романе «Крошка Доррит». Если раньше он воспел Марию, создав поэтический образ наивной и очаровательной Доры (в «Дэвиде Копперфилде»), то теперь он расставался со своей любовью смеясь и заставил смеяться читателей.
В 1832 году Диккенс стал газетным репортером, дающим отчеты о парламентских прениях. Это была напряженная и трудная работа, потому что по тогдашним английским законам репортер, допущенный в палату общин, не имел права делать записи.
Диккенс нашел выход: он надевал длинные твердые манжеты и незаметно покрывал их стенографическими значками. Дома он расшифровывал записи; его парламентские отчеты в «Морнинг кроникл» отличались исключительной точностью. Диккенс становился «королем репортеров», зарабатывал немалые деньги.
В летние месяцы, в промежутках между сессиями парламента, газета посылала Диккенса как репортера в разные концы Англии. Парламентские выборы на местах, выступления депутатов, пожары, преступления, судебные процессы — все это должно было найти отражение в газете, и всюду надо было поспеть раньше других корреспондентов. Диккенс носился по ужасным проселочным дорогам в почтовых каретах и нанятых экипажах; очерки о событиях ему приходилось писать в пути, держа блокнот на коленях, подпрыгивая на ухабах, при свете качающегося фонаря. Он вспоминал впоследствии о сломанных экипажах, отлетевших колесах, потерянных шляпах. Хозяева газеты платили за все, только за проломленную голову они не стали бы платить.
Деятельность корреспондента была полезна для будущего писателя. Она познакомила его, лондонца, с жизнью английской провинции, обогатила множеством впечатлений. Его изумительная память фиксировала факты и лица тунеядцев, преступников, стяжателей, болтунов и просто хороших людей, чтобы запечатлеть их впоследствии на страницах романов, превратить в уродливые гротески или живые, трогательные образы.
Чарльз содержал родителей, младших братьев и сестер. Семья Диккенсов жила все лучше, и лучше, перебиралась в более комфортабельные квартиры. Правда, мистер Джон Диккенс еще умудрялся иногда запутаться в долгах, но сын быстро это пресекал. В отличие от отца он был точен в денежных делах.
В дальнейшем, когда Чарльз Диккенс стал знаменитым писателем, число его иждивенцев достигло громадной цифры. У него было десять детей, но, кроме своей семьи, приходилось содержать родных жены, семьи братьев, семьи умерших друзей. Не хватало денег. Диккенс получал за свои романы лишь небольшую часть того, что зарабатывали его издатели.
Необычайная наблюдательность Диккенса и искрометный юмор, с которым он рассказывал о виденном, натолкнули его на мысль, что он может стать писателем. В 1834 году он начал помещать в газетах и журналах юмористические очерки из лондонской жизни, подписывая их псевдонимом «Боз». В 1836 году «Очерки Боза» вышли отдельной книгой с иллюстрациями знаменитого художника-карикатуриста и имели громадный успех. Их автору было всего 24 года.
В том же 1836 году Диккенс женился на Кэт Хогарт, шотландке, дочери редактора. Молодая чета Диккенсов устраивала вечера для близких друзей, любительские спектакли. В одной из «Рождественских повестей» Диккенса злой скряга попадает по воле духов в дом своего племянника, молодого человека, умеющего заразительно смеяться. В доме царит неудержимое веселье: племянник, юные сестры его жены, молодые гости играют в фанты, в жмурки, танцуют, поют хором. Правда, в самых шумных играх жена племянника уже не может принимать участие, ее заботливо усаживают на кресло и подставляют ей под ноги скамеечку: она ждет ребенка. Эта сцена автобиографична. Но молодой человек, умевший заразительно смеяться, умевший петь, плясать и великолепно играть на сцене, успевал и работать; он уже не был репортером, но писал одновременно два романа: «Посмертные записки Пиквикского клуба» и «Оливер Твист».
В 1836 году Диккенс получил предложение издательской фирмы написать юмористический текст к серии рисунков известного художника-карикатуриста Сеймура. Намечалось выпустить комическую историю нескольких горе-охотников. Диккенс согласился, но при условии, что художник Сеймур будет иллюстрировать его самостоятельный текст. После некоторого спора издатели и художники уступили, и работа над «Посмертными записками Пиквикского клуба» началась.
Художник Сеймур вскоре трагически погиб; Диккенс устроил своеобразный конкурс иллюстраторов и выбрал художника Брауна, рисовавшего под псевдонимом «Физ». «Боз» и «Физ» стали отныне неразлучны: Физ иллюстрировал многие романы Диккенса.
Успех «Пиквика» был огромным. К концу издания тираж романа возрос… в 100 раз. В провинции огромная толпа ждала дилижанс, привозивший из Лондона новые выпуски «Пиквика». Владельцы модных магазинов по-своему реагировали на успех книги: появились шляпы, гетры, трости «Пиквик».
Внезапное горе прервало работу над книгой: умерла 17-летняя Мэри Хогарт, сестра жены Диккенса и его большой друг. Диккенс был в отчаянии. Он не мог рассказывать о веселых похождениях Пиквика в таком душевном состоянии, и очередной выпуск романа не вышел. Читатели нервничали, семейства Диккенсов и Хогартов пришли в ужас: от труда Чарльза зависело их существование. Теща Диккенса нашла верный тон: она просила его вернуться к творчеству ради Мэри, ради памяти о ней — ведь Мэри так любила его книги!
Диккенс взялся за перо вновь. Мэри навсегда осталась для него идеалом, а ее смерть — самым тяжелым воспоминанием. В романе «Приключения Оливера Твиста» появились страницы о тяжелом заболевании Роз Мейли, но Роз выздоравливает. Это было не просто тяготение к счастливому концу, это была мечта о победе жизни над смертью.
Потекли годы, создавались роман за романом: «Жизнь и приключения Николаса Никльби» (1839), «Лавка древностей» (1841), «Барнеби Редж» (1841), «Мартин Чезлвит» (1844), «Домби и сын» (1848), «Дэвид Копперфилд» (1850), «Холодный дом» (1853), «Тяжелые времена» (1854), «Крошка Доррит» (1857), «Повесть о двух городах» (1859), «Большие ожидания» (1861), «Наш общий друг» (1865). Незаконченным остался последний роман — «Тайна Эдвина Друда» (1869). Были созданы циклы рассказов — «Рождественские рассказы» (1843–1846) — и очерков — «Американские заметки» (1842). Одновременно Диккенс издавал журналы, организовывал любительские спектакли и сам играл на сцене, занимался благотворительной деятельностью. Особенно тревожила его судьба больных и престарелых писателей, художников, актеров. Организацией помощи людям искусства, борьбой за их права Диккенс занимался всю жизнь.
В 1842 году Диккенс с женой отправились в Америку. Диккенсу хотелось взглянуть на разрекламированную заокеанскую республику и решить, много ли она лучше английской монархии. Беспокоила его возрастающая эмиграция английских бедняков в Америку, волновало его и рабство негров.
В Америке Диккенса ждала восторженная встреча. В порту навстречу кораблю бежали по пояс в воде какие-то люди, размахивая пачками газет. Диккенс думал, что это продавцы газет, но оказалось, что это их редакторы. Менее смелые бегали по набережной и кричали: «Диккенс! Диккенс!»
Писателю устроили торжественный прием, его пригласил к себе президент, богатейшие предприниматели угощали его обедами, в его честь устраивались банкеты. Но Диккенс приехал не для того, чтобы видеть парадную сторону Америки, у него была своя программа, не предусмотренная хозяевами. Он посещал больницы, тюрьмы, трущобы, сумасшедшие дома; рядом с пышными пирами богачей перед ним открывалось дно социальной жизни. Затем он объявил, что поедет в южные рабовладельческие штаты. Его отговаривали, пугали плохим состоянием железных дорог, возможной катастрофой, длительностью пути. Диккенс был непреклонен. Он совершил эту поездку, и она подтвердила его отрицательную оценку американской действительности.
Вернувшись, Диккенс написал «Американские заметки» — цикл очерков об Америке. Ему необходимо было сказать правду англичанам об этом заокеанском «рае», куда они стремились, не найдя счастья и верного куска хлеба у себя на родине. Диккенс писал о многом: об ужасах трущоб, где резвятся крысы, а люди встают поутру с грязных тюфяков, чтобы уступить место другим, пришедшим с ночной смены; об ужасах одиночного заключения в «образцовых» американских тюрьмах; об обманутых иммигрантах, погибающих от малярии на болотах; и самое главное — о рабстве негров, о чудовищном надругательстве над людьми. Писал он о некультурности большинства американцев, об их привычке жевать табак и выплевывать его, куда придется. Американские журналы и газеты подхватили с обидой именно эти обвинения и стали кричать, что Диккенс оклеветал Америку, что он на все смотрел глазами «своей дамы», своей избалованной жены. Ссора с Америкой была серьезной и длительной. Впрочем, она не мешала американским издателям молниеносно публиковать каждый новый роман писателя и не платить ему ни доллара из громадных доходов, полученных от его книг.
