Анатолий Митяев - Книга будущих командиров
Есть люди, которые при опасности начинают действовать необыкновенно энергично. Опасность не страшит их, наоборот, воодушевляет. Понять это не всегда просто, как непонятно многим желание лермонтовского «Паруса»:
Под ним струя светлей лазури,Над ним луч солнца золотой,А он, мятежный, ищет бури,Как будто в буре есть покой.
И другой поэт, Пушкин, утверждает:
Есть упоение в бою.Всё, всё, что гибелью грозит,Для сердца смертного таитНеизъяснимы наслажденья –Бессмертья, может быть, залог!И счастлив тот, кто средь волненьяИх обретать и ведать мог.
Военный (с мечами) орден Святой Анны.
Именно таким человеком был Суворов. Отстранённый от военных действий, он писал знакомому: «Здоровьем поослаб, хлопот пропасть… Коликая бы мне милость, если бы дали отдохнуть хоть на один месяц, то есть выпустили бы в поле. С божьей помощью на свою бы руку я охулки не положил». Другое письмо из Финляндии, где он строил крепости: «Мне лучше 2000 человек в поле, чем 20 000 в гарнизоне».
Военный (с мечами) орден Снятого Владимира.
По меньшей мере два десятка раз Суворова подстерегала смерть. Во время штурма Ландскроны у Суворова были прострелены мундир и шляпа. В бою за немецкий город Гольнау он был ранен картечью в ногу и грудь. При штурме Очакова пуля попала в шею и застряла около затылка… Каждый новый бой грозил чем-то подобным, но всю жизнь до самой старости полководец сам искал опасность, потому что опасность была стихией, в которой он чувствовал себя свободно и радостно, как буревестник среди грозовых туч.
«Наполеон, по мере возрастания опасностей, становился всё энергичнее», – пишет историк Тарле. «Талант его возрастал в крайней опасности», – писал Наполеон о своём маршале Массене.
Итак, первое качество, которым должен обладать командир и полководец, – это способность ясно и вдохновенно мыслить в обстановке крайней опасности. И уж конечно, не бояться самой опасности.
Но надо признать, во втором случае история допускала исключения. Французского маршала Тюренна, которого Суворов ценил очень и очень высоко, в бою часто охватывала нервная дрожь. И он сам себе сказал однажды: «Ты дрожишь, скелет? Ты дрожал бы гораздо больше, если бы знал, куда я тебя поведу…»
ДЛЯ ПОЛКОВОДЦА НЕТ МЕЛОЧЕЙ
Военный теоретик Клаузевиц относил умственную деятельность главнокомандующего к числу наиболее трудных, какие только выпадают на долю человеческого ума. Нельзя не согласиться с ним, ведь полководец должен одновременно быть и учёным-теоретиком и администратором-практиком. Как теоретик он продумывает военную операцию, ищет наиболее верные способы ведения войны; как практик он готовит войска и с ними исполняет намеченные планы.
В начале книги уже были примеры великолепных военных действий, которые поражают глубиной творческой мысли и конечными результатами. Это сражение Эпаминонда при Левктрах, Ганнибала – при Каннах, Александра Македонского – при Гавгамелах-Арбелах, Суворова – на Рымнике, Кутузова – при Рущуке. А сейчас мы рассмотрим вторую сторону полководческой деятельности – практическую, так как только способность полководца ясно представлять будущую операцию и в целом, и в самых мелких деталях приносит победу.
По словам Тарле, Наполеон, затевая самые грандиозные и труднейшие походы, зорко следил за всеми мелочами и при этом нисколько в них не путался и не терялся – «одновременно видел и деревья, и лес, и чуть ли не каждый сучок на каждом дереве».
Он занимался башмаками для солдат, хлебными нормами, количеством повозок, нужных для армии, числом ординарцев при генералах разных рангов…
Наполеон такую способность ценил в себе самом и в своих помощниках. Он писал о Стенгеле: «В нём сочетались все качества молодости с качествами зрелых лет. Это был настоящий боевой генерал. За два или три дня перед смертью, когда он первым вошёл в Лезеньо, туда несколькими часами позже прибыл главнокомандующий, и что бы последний ни потребовал, всё было уже готово: дефиле, броды разведаны, проводник найден, священник и почтмейстер опрошены, сношения с жителями налажены, в различных направлениях высланы шпионы, письма с почты захвачены, и те из них, которые могли дать сведения военного характера, переведены и просмотрены…»
Стремительный Суворов, девизом которого было «глазомер, быстрота, натиск!», которого современники прозвали генералом Вперёд, кропотливо обдумывал все мелочи. Вот несколько строк о составе штурмующих колонн из «Распределения к штурму Измаила»:
«…2-я колонна под командой господина генерал-майора и кавалера Лассия, составленная из четырёх батальонов Екатеринославского егерского корпуса;
за ними резерв (построенный) в каре – один Белорусский егерский батальон.
Впереди оной колонны: 128 стрелков с их начальниками, за ними 50 человек рабочих, из них 30 с топорами, 10 с кирками и 10 с лопатками;
по флангам у рабочих нести восемь трёхсаженных лестниц, потом 300 семифутовых фашин для наполнения ими рва по длине в две фашины, дабы по ним спуститься в восемь рядов».
Как видно, полководец совершенно ясно представлял действия, которые развернутся на укреплениях. Он рассчитал, что тридцати солдат с топорами будет достаточно, чтобы срубить колья палисада, а десяти кирок и десяти лопат – чтобы сровнять крутизну вала на пути колонны егерей.
Чуть позже Суворов пишет «Прибавление» к ранее отданному приказу. Какие-то детали, по его мнению, остались неучтёнными, вернее, неуточнёнными. Так он уточняет: «Всем казакам, определённым к штурму, иметь короткие дротики для способнейшего действия оными». Штурм Измаила начинается на рассвете по сигналу ракетой – так записано в приказе. В «Прибавлении» добавляется: «Ракетами приучать бусурман, пуская оные в каждую ночь во всех частях перед рассветом». Смысл дополнения ясен – сбить с толку неприятельских наблюдателей, не дать им установить начало штурма.
Не эта ли тщательность в «мелочах» помогла Суворову и его войскам совершить невозможное – взять неприступный Измаил!
Итак, второе качество, которым должен обладать командир и полководец, – умение держать в мыслях заботу о главном и второстепенном и даже стостепенном. Образно говоря, на линейке полководца, которой он намечает путь к победе, должны быть деления от самого крупного до микрона.
РЕШИТЕЛЬНОСТЬ ПОЛКОВОДЦА
Как бы хорошо ни действовала разведка, полководец никогда не будет иметь в своём распоряжении всех сведений о противнике. «Война – область недостоверного; три четверти того, на чём строится действие на войне, лежит в тумане неизвестности» (Клаузевиц). Но если совершится чудо и самые достоверные и полные данные окажутся в руках полководца, всё равно для него останется «в тумане неизвестности» само поведение противника в предстоящем сражении. Ведь «…с неприятеля нельзя взять расписки, что он даст себя побить» (Драгомиров) . И полководцу часто остаётся одно – дерзать, идти на риск.
Чтобы пойти на риск, нужна решительность.
За решительность – особенно в начале дела, когда далеко ещё до итога – легко принять необдуманность и даже безрассудство. Пример «решительности», оказавшейся безрассудством, показал Фридрих Великий в битве с армией русских при Кунерсдорфе. Начало сражения складывалось в пользу пруссаков, почти весь левый фланг русских был уничтожен. И заносчивый, самоуверенный полководец не стал считаться с тем, что русские стойко отражают атаки, что у них достаточно сильных и свежих резервов. Торопясь полностью уничтожить противника, Фридрих бросил в атаку все силы. Но когда атака была отбита, сдержать натиск русских, ударивших в штыки, было уже нечем. Началось паническое бегство, и целая неприятельская армия перестала существовать. На грани гибели оказалось само Прусское государство.
«Я несчастлив, что ещё жив, – писал тогда Фридрих. – Из армии в 48 тысяч человек у меня не остаётся и 3 тысяч. Когда я говорю это, всё бежит, и у меня уже больше нет власти над этими людьми… У меня больше нет никаких средств, и, сказать по правде, я считаю всё потерянным».
Чем же отличается настоящая решительность от мнимой? Тем, что отчаянная смелость полководца сочетается с глубокой осторожностью и осмотрительностью. Великие полководцы были одновременно смелыми и осторожными. «Если и случается иногда, что 17 000 человек разбивают 25 000, то это не оправдывает безрассудства тех, кто без оснований вступает в такой бой. Когда армия ожидает подкреплений, утраивающих её силы, она не должна ничем рисковать, чтобы не сорвать успеха, вполне вероятного после сосредоточения всех её дивизий» – это сказал Наполеон-осторожный. А Наполеон-смелый говорил: «Бывают моменты, когда нужно сжечь все корабли, подтянуть все силы для решительного удара и сокрушительной победой уничтожить противника; для этого приходится рискнуть даже и временным ослаблением коммуникационной линии».
