Семен Узин - Загадки материков и океанов
Спустя 80 лет в проливе побывал Витус Беринг. Но Беринг плыл не из Северного Ледовитого океана, как Дежнев, а от берегов Камчатки. Он тоже не видал американского берега, дошел до 67°18′ северной широты и повернул назад. На обратном пути он открыл остров и назвал его островом Святого Диомида. Это и был один из тех двух островов, о которых упоминал около 100 лет назад Семен Дежнев.
После первого плавания Беринга прошло четыре года, и пролив посетили Федоров и Гвоздев. Их плавание можно считать наиболее удачным, потому что они побывали и у азиатского и у американского берегов пролива. И не только побывали у этих берегов, но и изобразили их на карте.
Так объединенными усилиями Дежнева, Беринга, Федорова и Гвоздева был открыт пролив между Азией и Америкой. Он носит имя одного из своих открывателей — Беринга.
Современная карта Берингова пролива.
Но приоритет бесспорно принадлежит Семену Дежневу, отважному русскому землепроходцу. Его имя можно найти на карте Берингова пролива. В конце прошлого века по ходатайству Географического общества имя Дежнева присвоено крайней восточной оконечности Азии. Бывший Восточный мыс теперь называется мысом Дежнева.
Остров или полуостров
а востоке Азии, между Охотским и Японским морями, расположен большой остров Сахалин.
«Богатство воды, разнообразный строевой лес, трава выше человеческого роста, баснословное изобилие рыбы, залежи каменного угля…» — так писал о Сахалине еще Антон Павлович Чехов, побывавший там в 1890 году.
И действительно, Сахалин — очень богатый остров. Он служит основной угольной станцией на всех морских путях в Тихом океане. Сахалинские рыбные консервы известны по всему Советскому Союзу. В недрах Сахалина найдена нефть.
А всего 100 лет назад о Сахалине знали очень мало. Никто не интересовался этим островом, никому не приходилось его исследовать. Да и островом-то Сахалин не считали. Все были убеждены, что это полуостров. А вместо Татарского пролива на карте изображали Татарский залив.
Правда, казаки и землепроходцы рассказывали иное. «Великая река Амур, гористая и лесистая, впала одним своим устьем, и против того устья есть остров великой», — писал путешественник Спафарий со слов людей, побывавших в этих местах.
Но никто не мог сказать точно, что это за остров.
Впервые берега Сахалина увидели русские мореплаватели. Это было в 1742 году, во время Великой Северной экспедиции, когда Витус Беринг вторично направлялся к тихоокеанскому побережью Азии.
Одной из задач этой экспедиции было найти путь в Японию. Это важное дело Беринг поручил капитану Шпанбергу.
Шпанберг решил плыть вдоль Курильских островов. Выбор пути оказался правильным. Через некоторое время корабли действительно достигли берегов Японии.
Возвратившись на Камчатку, Шпанберг доложил об успехе экспедиции. Но ему никто не поверил. Сочли, что он принял за Японию берега Кореи.
Путешествие пришлось повторить. Снова два корабля поплыли от берегов Камчатки к Японии, чтобы подтвердить результаты первого похода. Однако на этот раз экспедиция не удалась. Шпанберг не смог добраться до Японских островов, так как в одном из кораблей открылась сильная течь. Пришлось вернуться.
Второе судно под командованием мичмана Шельтинга на обратном пути подошло к восточному берегу какой-то земли. Это был Сахалин. Шельтинг проследовал вдоль всего восточного побережья Сахалина к югу. Он почти достиг пролива, отделяющего Сахалин от Хоккайдо — самого северного из островов Японии.
Шельтинг и его спутники не имели ни малейшего понятия, остров Сахалин или не остров, каковы его размеры, что он собой представляет. Однако они были первыми мореплавателями, которые видели Сахалин и могли дать о нем хоть какие-то определенные сведения. Но даже если к этим сведениям добавить рассказы промышленников, живущих по берегам Охотского моря, и японцев, то все равно картина получалась лишь самая общая.
Все вести о Сахалине сводились к тому, что Сахалин — большая земля, лежащая где-то поблизости от устья большой реки Амур. И населена она племенами, никому не подвластными.
Больше о Сахалине ничего не было известно.
Спустя 40 лет после плавания Шпанберга в северной части Тихого океана появилась французская экспедиция. Руководил ею известный мореплаватель, исследователь Океании Лаперуз. Он намеревался исследовать устье реки Амура.
Корабли Лаперуза вошли в Татарский залив, отделяющий Сахалин от материка, и двинулись к северу. Через некоторое время путешественникам открылся удобный для стоянки судов залив, сильно вдававшийся в сушу. Назвав этот залив именем тогдашнего французского министра Де-Кастри, Лаперуз решил здесь остановиться, сойти на берег и поговорить с местными жителями. Его интересовало, можно ли добраться до устья Амура, если продолжать плыть на север.
Языка местных жителей, гиляков, ни Лаперуз, ни его команда не знали. Понять друг друга оказалось очень трудно. Тогда Лаперуз взял трость и начертил на прибрежном песке контуры берегов Сахалина и материка.
Лаперуз взял трость и начертил на прибрежном песке контуры Сахалина и материка.
Местные жители, к кому бы ни обращался Лаперуз, при виде этого рисунка чертили палкой между Сахалином и материковым берегом какую-то линию и пытались что-то объяснить знаками. Лаперуз долго не мог понять, что все это могло значить. Наконец он решил, что, очевидно, севернее этого залива, где в данный момент стояли корабли экспедиции, берег материка соединялся с берегом Сахалина. Вероятнее всего, это была большая отмель, и, возможно, вход в устье Амура загорожен такими же отмелями.
Это было только предположение, однако Лаперуз все-таки решил продвинуться как можно дальше на север и попытаться выйти в Охотское море. Корабли снова тронулись в путь. Но уже через несколько миль пришлось бросить якорь, так как глубина стала заметно уменьшаться и появилась опасность сесть на мель.
Лаперуз приказал спустить на воду две шлюпки и разведать дальнейший путь. Моряки поплыли вдоль берегов Сахалина и поднялись к северу еще на несколько миль. Глубина залива продолжала постепенно уменьшаться. Наконец появилась отмель, которая отходила от Сахалина. Дальше посланные Лаперуза плыть не рискнули, так как боялись сесть на мель. К тому же у них создалось впечатление, что где-то впереди сахалинский берег смыкается с материком. Они вернулись и доложили об этом Лаперузу.
Плыть дальше было опасно.
Руководитель экспедиции поверил своим подчиненным. Для него их сведения оказались вполне достаточными. Теперь он уже не сомневался, что Сахалин — полуостров, соединяющийся с материком отмелью. Это доказывалось и уменьшением глубины, и объяснениями местных жителей, и разведкой на шлюпках. И, наконец, не было никаких признаков течения, которое бы говорило о близости устья Амура.
«Постепенное уменьшение глубины пролива показывает, что впереди земля. Надо думать, что пролив прегражден перешейком», — записал Лаперуз.
Делать здесь больше было нечего. Корабли Лаперуза повернули на юг. Спустя некоторое время мореплаватели открыли пролив, отделяющий Сахалин от острова Хоккайдо, и вышли через него в Охотское море.
С тех пор этот пролив носит имя знаменитого французского путешественника Лаперуза.
Спустя 10 лет английский мореплаватель Браутон вторично попытался исследовать северную часть Татарского залива. Он пришел сюда на легком судне, имевшем небольшую осадку, то есть неглубоко сидящем в воде.
Браутон рассчитывал, что на таком судне ему удастся проникнуть дальше на север, чем это сделал Лаперуз.
Без особых приключений Браутон достиг залива Де-Кастри. Отсюда он продолжал идти к северу, но продвинулся только на 11 километров глубже Лаперуза. А затем пришлось остановиться. Лот показывал глубину 4,5 метра, и плыть дальше было опасно. Впереди берега материка и Сахалина тесно сближались. Предположить, что между ними есть даже самый узкий пролив, казалось невозможным.
Тем не менее Браутон, подобно Лаперузу, послал для разведки своего помощника на шлюпке. Вернувшись обратно, посланный рассказал, что, куда бы ни поворачивала шлюпка, она повсюду натыкалась на мель, которая шла от Сахалина к материку. Правда, иногда встречались значительные глубины, но они тоже чередовались с мелями.
Все это лишний раз подтверждало, что никакого пролива между Сахалином и материком не существует.
Браутон решил, что не имеет смысла искать то, чего нет в действительности. «Прохода на север нет из-за песчаного перешейка, который соединяет материк с Сахалином», — записал Браутон в судовом журнале и, уверенный в своей правоте, повернул судно назад.
