Кокс Палмер - Похождения принца Флоримеля и его друзей
– О ком это существо говорит? – спросила она со страданием в голосе. – О брауни?
– Да, о брауни, – ликующе подтвердил Драгозлоб, а демон-привратник мерзко хихикнул. – Теперь они такие же мои пленники, как и вы. Их ночным приключениям пришел конец, и больше они не будут развлекаться разными приколами и совершать добрые дела. А те, кому потребуется их помощь, отныне будут ждать ее напрасно. Теперь их судьба – до конца жизни быть рабами в моей шахте!
Тут прибежал Рылозем и восторженно крикнул:
– Хозяин, добрый хозяин, мы схватили всех брауни, и они ничем не могут нам повредить. А что нам с ними сделать?
– Немедленно отправь их работать, – велел Драгозлоб. – Я пойду вместе с тобой. Хочу посмотреть на них и позлорадствовать.
И он тут же вышел. Титания и другие феи попытались броситься следом, но Мандрак преградил им путь и не выпустил из помещения, которое таким образом стало их тюрьмой.
Глава 19
Миссия голубя
Когда огромный валун запер ни о чем не подозревающих брауни в шахте, им не осталось ничего иного, как отправиться по извилистому подземному проходу туда, куда тот мог их вывести. Они не могли оставаться возле входа, где погибли бы от голода и жажды, и поэтому они осторожно стали пробираться в темноте, лелея слабую надежду каким-то образом выбраться наружу. Но проход, по которому они были вынуждены идти, вывел их прямиком в главный штрек, где трудились гномы-шахтеры. Там их уже поджидали почти все подручные Драгозлоба.
Брауни робко вошли в главный штрек, а франт Мосье Дюдэ при этом размахивал платком, привязанным к его тросточке, подавая знак, что они сдаются, ибо король Станислаус знал, насколько бесполезным окажется любое сопротивление.
Они сбились в кучку, жалкие и упавшие духом. Никогда еще на них не обрушивалось столь огромное несчастье.
Время от времени брауни-Студи принимался ораторствовать о свободе, справедливости или товариществе, находя благодарных слушателей, и поднимал их дух, заверяя, что история всегда повторяется, и они еще насладятся свободой при свете звезд и комет.
Пока приспешники Драгозлоба охраняли наших пленников, чтобы те не сбежали, и многозначительно грозили им острыми пиками, боевыми топорами, дубинками и прочим устрашающим оружием, Рылозем помчался сообщить новость хозяину.
Вскоре на месте пленения появился и сам злой чародей, чье багрово-красное лицо демонстрировало бурный восторг.
– Пусть они все работают! – крикнул он. – Не позволяйте им стоять и бездельничать.
– И какую же работу ты хочешь мне поручить? – смиренно вопросил король Станислаус.
– Эй, ты, кончай трепаться, и давай вкалывай! – рявкнул Прыщеморд и сунул королю кирку.
– У меня нет выбора, – заметил его величество, – поэтому приходится брать, что дают.
Драгозлоб не оценил эту легкую шутку и сурово нахмурился.
– Я законный король, – продолжил монарх, показывая на свою корону, – и никогда не работал киркой – разве что когда копал могилу для мертвой собаки, – но я не стану устраивать сцену перед своими подданными, и начну копать драгоценные камни.
Его жизнерадостность передалась и остальным.
– Если бы мне поручили копать крабов или морских гребешков, – заметил моряк Сэйлор-Джек, – то я бы, пожалуй, быстро накопал полное ведро.
– Мне уже доводилось дробить камни, – сказал ирландец Пэдди, – но я впервые получил шанс лупить кайлом по алмазам.
– Вот и карашо, – вставил брауни-немец Кобольд, – если мой увидать как што-то блистайт как молний, я ето витаскивайт и унд говорай «нихт»!
После этого пленников отвели на место работы.
Король тоже принялся копать вместе с гномами-шахтерами и брауни. При этом он старался не увиливать и выполнять свою норму наравне с остальными. Вид его величества, которого вынудили заняться тяжелым физическим трудом, сильно повлиял на его подданных, но у них почти не было возможности выказать ему симпатию, поскольку за ними все время следили свирепые надсмотрщики.
Кучи драгоценных камней росли все выше и выше, а от их блеска им даже приходилось щуриться.
– За всю жизнь не видел столько драгоценностей, – заявил король и поморщился, ощутив внезапное растяжение мышц в спине. – Когда я на них смотрю, мне все время кажется, что у меня вот-вот вскочит карбункул.
– Интересно, когда нам принесут что-нибудь поесть, – сказал Флоримель, успевший проголодаться.
Он испытал большое облегчение, когда через какое-то время появился Грубохам с котлом тепловатого супа, который разлили по мелким тарелочкам.
– Забери мою обратно! – пожаловался король Станислав. – Смотри, что в ней лежит! Только представь, что бы со мной случилось, если бы я проглотил ее.
И он показал булавку, найденную в супе.
– Она бы вам не повредила, ваше величество, – сказал Бобби-полицейский. – Это же наша, английская булавка.
Иногда некоторые брауни-авантюристы обнаруживали новый темный проход, и тогда они собирались в кучку и начинали строить планы побега, надеясь, что этот проход сможет вывести их на свободу.
Какое-то время дело выглядело так, что одна их таких попыток вот-вот увенчается успехом, а сама свобода уже манит их из недалекого будущего. Но подобно тому, как многообещающие инициативы в наших зависящих от случая карьерах часто заканчиваются разочарованием, так и здесь каждая такая отважная попытка заканчивалась лишь наказанием, повышением нормы и снижением пайка.
Однажды Мандрак прошел с подносом еды по одному из темных коридоров и вскоре вернулся с пустыми руками. Флоримель заметил это и сказал королю:
– Ваше величество, Титания и ее спутницы должны быть где-то там. Я попробую их отыскать.
Потом он взял у моряка, которому было поручено его беречь, голубя Ефросинии, расстегнул на груди куртку и спрятал птицу на груди. Теперь там лишь иногда показывалась его голова.
В момент, когда внимание надсмотрщиков было на время привлечено находкой какого-то особо поразительного камня, Флоримель быстро юркнул в проход, где, как он считал, томятся королева Титания и остальные феи.
Его товарищи тут же сблизились и скрыли его бегство, насколько могли, поэтому Флоримелю удалось сбежать незамеченным.
Флоримель бежал по проходу, ориентируясь в темноте лишь с помощью своего волшебного зрения. Поэтому, подойдя к инкрустированной драгоценными камнями двери, он и смог разглядеть лежащий перед ней силуэт, в котором он сразу узнал Красного Духа.
Этому лентяю поручили охранять пленниц, но он быстро уснул.
Флоримель слышал, как тот храпит, поэтому знал, что дух спит крепко, и уверенно подкрался к нему на цыпочках.
Тут он с радостью увидел, что рядом с ним лежит его лук и четыре стрелы. Он бесшумно взял лук со стрелами, затем он повернул большой алмаз, служивший дверной ручкой, осторожно перешагнул через Красного Духа, и вошел.
Титания, дама Друзильда, Фиалка и Нарцисс сидели на диване. Увидев принца, они радостно вскочили.
– Флоримель! – воскликнула Титания, бросаясь к нему.
– Шш-ш! – предупредил тот и тихо закрыл за собой дверь. – Вас должен был охранять Красный Дух, но он заснул. Надо вести себя осторожно, чтобы не разбудить его.
Они нежно обнялись, и Титания спросила:
– Когда наши храбрые брауни заберут нас отсюда?
Флоримель грустно покачал головой и ответил:
– Мне очень жаль вас разочаровывать, но сейчас мы такие же пленники, как и вы. Но смотри, что я принес, Титания. Я подумал, что он сможет нам помочь.
Он вынул из-за пазухи воркующего голубя и погладил его мягкие крылья.
– Голубь Ефросинии! – воскликнула Титания. – Здесь в потолке есть шахта, через которую он сможет вылететь. Давай пошлем ей с голубем записку.
И она торопливо написала на клочке бумаги:
«Ефросинии, прекрасной богине радости:
Злобный чародей Драгозлоб похитил нас и держит пленницами в своей стране. Умоляем, помоги нам, пока не стало поздно.
Королева Титания.»
Пока она писала, Флоримель с некоторой тревогой заметил, что по стенам текут струйки воды, а местами на полу уже появились лужи.
– Привяжи записку к лапке голубя, и отправим его немедленно, – сказал он.
Так они и поступили, и Флоримель подбросил птицу к потолку. Та влетела в шахту и слегка зацепилась когтями о стену, отчаянно хлопая крыльями, чтобы не вывалиться.
– Бедняжка! – сказала Титания, заметив, что птице грозит опасность упасть. – Он не сможет нам помочь.
– Смотрите! – радостно воскликнула Фиалка. – Он подбирается к выходу.
И птица, к всеобщему облегчению, все-таки поднялась по шахте и улетела.
– Пусть ей сопутствует удача! – пожелала ей вслед дама Друзильда.
