Валентина Алексеева - Лебединый крик (сборник)
Однако Москва держалась. Держался и Шуйский, хотя и в Москве было немало недовольных царем Василием Шуйским. Были попытки его сместить. Были попытки его убить. Возникали заговоры.
Как-то явилась к Шуйскому группа бояр и лучших московских людей.[1] Было это в 1609 году, в субботу на масленицу.
– Отрекайся!
– Не отрекусь! – заявляет Шуйский.
– Убьем!
– Убивайте!
Не решились заговорщики на злое дело. Отступили.
В том же 1609 году и опять в церковный праздник в Вербное воскресенье против Шуйского снова был устроен заговор. Возглавлял его боярин Крюк-Колычев. На сей раз было решено убить Шуйского. Однако донесли верные люди о боярском плане царю. Провалился заговор. Не выдал Крюк-Колычев своих сообщников. Казнили боярина. Разыскивать других не стали. Так распорядился Шуйский. Решил не наживать новых врагов.
Потом была еще одна попытка убить царя. И тоже в церковный праздник – на Вознесеньев день. И еще один заговор – на день Николин.
Однако, видимо, под счастливой звездой появился на свет царь Василий.
Устоял, уцелел, удержался в те дни на троне Василий Шуйский.
Знаменит
Вместе с Лжедмитрием II в Россию пришли вооруженные отряды из Речи Посполитой. Были отряды польские, были литовские, были смешанные. Одним из наиболее известных польских военных начальников той поры был воевода Ян Сапега. Несколько побед одержал Ян Сапега над войсками Василия Шуйского. Думал без особого труда взять и Троице-Сергиев монастырь.
Троице-Сергиев монастырь – святое для русских место.
Заносчив Сапега. Подумаешь – монастырь! Подумаешь – монахи! В атаку! Вперед! Виват! И монастырь наш.
Однако ошибся Сапега. Троице-Сергиев монастырь был построен на возвышенном месте. Монастырские стены толстые. Башни высокие. Решили монахи свою обитель оборонять. На помощь монахам пришли русские ратные люди.
Началась длительная осада поляками Троице-Сергиева монастыря.
За стенами монастыря, помимо монахов и русских воинов, укрылось много простых людей. Были здесь женщины. Были и дети. Среди детей – девочка. Звали ее Аксютой. Девочка маленькая-маленькая. Как стебелек, как травинка в открытом поле.
Хочется Аксюте чем-то помочь взрослым. То она тут, то она там. То пристроится к тем, кто таскает к воротам бревна. Тянется к бревнам, тянется. Мала. Не дотянется. То окажется среди тех, кто укрепляет камнями стены. Пыжится, пыжится. Не получается и с камнями. Нет у Аксюты силы.
Нашли ей работу взрослые:
– Богу молись, Аксюта.
Стала Аксюта молиться Богу:
– Боженька, помоги!
Атакуют, атакуют поляки монастырские стены. Молится, молится кроха Аксюта:
– Боженька, помоги!
Тридцать тысяч воинов у Сапеги. Однако не может воевода Ян Сапега взять Троице-Сергиев монастырь. Обратился к его защитникам. Предлагает добровольно открыть ворота. Обещает жизнь и свободу каждому.
Не сдаются защитники монастыря.
Вновь обращается Ян Сапега. Обещает награды царские.
Не сдаются защитники монастыря.
Осень прошла. Наступила зима. Все хуже и хуже положение у осажденных.
Голодно. Холодно в монастыре.
Штурмует Сапега монастырские стены. Грозно стучит в ворота.
Молится, молится маленькая Аксюта:
– Боженька, помоги!
Не только Аксюта. Многие молятся.
И вот свершилось чудо. Явилась в людях тройная сила. Устояли они в боях. Не осилил Сапега Троице-Сергиев монастырь. Отошел тихо, без шума, кошачьим шагом.
Стал монастырь знаменит. Он и ныне на русской земле стоит.
Кострома и Галич
Дмитрий или Шуйский?
Шуйский или Дмитрий?
Дмитрий или Шуйский?
Шуйский или Дмитрий?
По-прежнему по русским городам идет распря. По-прежнему одни за царя Василия Шуйского. Другие за царя Дмитрия, то есть Лжедмитрия II.
Так и в городах Костроме и Галиче.
Победили вначале те, кто был за царя Дмитрия. Потащили тех, кто был за царя Василия, на плаху. Издали люди прощальные вздохи. Ушли навсегда в могилы.
Прошло какое-то время. В новых спорах теперь победили те, кто был за царя Василия Шуйского. Потащили тех, кто был за царя Дмитрия, на плаху. Издали люди прощальные вздохи. Ушли навсегда в могилы.
Вновь прошло какое-то время. Вновь победили в Костроме и Галиче те, кто стоял за царя Дмитрия. Потащили тех, кто был за царя Василия, на плаху. Издали люди прощальные вздохи. Ушли навсегда в могилы.
Еще раз отмерило время сроки. Вновь победили в Костроме и Галиче те, кто был за царя Василия. Поволокли теперь тех, кто был за царя Дмитрия, к ответу.
Поволокли и костромского воеводу князя Дмитрия Мосальского, сторонника Дмитрия. Долго мучили его. Отрубили руки и ноги. Закончили тем, что утопили Мосальского в Волге.
Убивали люди друг друга не только в Костроме и Галиче. Смута волком бежит по стране. Терзает кровавый раскол Россию.
Стой! Не шевелись!
Рушится Русское государство. Жизнь и устои рушатся. Не сеют вовремя. Урожай вовремя не убирают. Голод повис над Россией. По дорогам идет разбой.
На Коломенской дороге появился разбойный человек Семен Сальков.
Движется обоз дорогой.
– Стой! Не шевелись!
Набежала ватага Салькова. Кто с ружьем. Кто с дубьем. Разграблен обоз до нитки.
На Тверской дороге появился разбойный человек Андрей Пирогов.
Движется обоз дорогой.
– Стой! Не шевелись!
Набежала ватага Пирогова. Кто с ружьем, кто с дубьем. Разграблен в момент обоз.
На Серпуховской дороге появился разбойный человек Лаврентий – Лавер.
Движется обоз дорогой.
– Стой! Не шевелись!
Набежала ватага Лавера. Кто с ружьем, кто с дубьем. От обоза лишь «рожки да ножки».
Посылали против разбойных людей воевод с войсками. Происходили настоящие схватки. Вот хотя бы с Сальковым. Послали против него одного воеводу. Разбил воеводу Сальков. Послали второго. Не добился и этот победы. Лишь третий воевода, запомните это имя – Дмитрий Пожарский – разбил, усмирил наконец Салькова.
Всюду идет воровство, разбой. То шапку с прохожего снимут. То снимут тулуп. Коня уведут. Зерно унесут. С топорами в избу ворвутся.
Смутное время. Разбойное время. Окна и двери быстрей закрывай.
Королевич Владислав и король Сигизмунд
Не может Василий Шуйский добиться в России спокойной жизни. Недовольны в России Шуйским. Все меньше становится сторонников и у Лжедмитрия II. Все чаще возникает вопрос: кому же править Русским государством? Кого приглашать на царство? Кто – тот, кто угодил бы всем?
И вот:
– Владислав!
– Королевич Владислав!
– Верно!
– Достоин!
– Другого искать не надо!
Владиславу пятнадцать лет. Он сын польского короля и короля Речи Посполитой Сигизмунда III.
Бежит, как ручей, молва. Кто-то из предков Владислава был рожден от русской княжны. Кто-то женат был на русской женщине.
– Есть в нем русская кровь.
– Владислава!
– Хотим Владислава!
Все больше сторонников среди тех, кто хотел бы пригласить Владислава на царство. Сторонников много. Но есть и противники. Среди них – отец Владислава король Сигизмунд III. Сигизмунд сам бы хотел стать московским царем. Попытка – не пытка. А вдруг как удача?
Направляет в Москву король Сигизмунд III письмо: пишет король Речи Посполитой, что в России, мол, царит беспорядок. Нет мира ни городам, ни селам. Брат идет на брата. Приятель казнит приятеля. А он, король Сигизмунд, принесет и покой, и расцвет России. «Ждите. Я к вам иду».
В сентябре 1609 года король Сигизмунд III с многочисленным войском переступил русскую границу и подошел к Смоленску.
Бежал
Затянулось тушинское стояние Лжедмитрия II под Москвой. Второй год друг против друга стоят войска Лжедмитрия II и Василия Шуйского. Второй год как идет война.
Не удается Лжедмитрию II взять Москву. Убывает к нему доверие. Раньше с ним говорили робко. Низко склоняли головы. Теперь нет-нет да огрызнутся, ответят дерзко.
Прежде величали его «царь», «государь». Нынче все чаще услышишь слова иные:
– Обманщик.
– Мошенник.
– Самозванец.
– Богдашка.[2] – Тушинский вор.
В тушинском лагере все больше поляков, все меньше русских. Поляки – наемники. Им надо выплачивать деньги. Нет у Лжедмитрия II столько денег.
Недовольство нарастает и среди наемников. И эти теперь в открытую:
– Обманщик.
– Мошенник.
– Самозванец.
– Богдашка.
– Тушинский вор.
Даже грозят побоями.
Все меньше считаются с Лжедмитрием II польские командиры. Готовы они со своим воинством даже переметнуться к Василию Шуйскому. Однако и у Шуйского дело с деньгами плохо.
Затянулось под Москвой стояние. Понимает Лжедмитрий II – все это может для него кончиться плохо. Решил он бежать из Тушина.
Был у самозванца доверенный, свой человек. Шепнул Лжедмитрий II ему на ухо:
– В Калугу уйдем. Там есть надежные люди.
Раздобыл человек для самозванца крестьянское платье. Простого коня. Простые сани.
