Борис Мандель - Всемирная литература. Новое время и эпоха Просвещения. Конец XVIII – первая половина XIX века
Первые стихи были тоже написаны втайне, затем изданы в 1792 году. Здесь он показывает себя резким противником философии французских материалистов и выступает за природу и чистые чувства. Шиллер становится ярым приверженцем Руссо и даже посвящает ему прекрасное стихотворение, воспевая как пророка свободы.
Уже в первых своих драмах – «Разбойники» (1781), «Заговор Фиеско в Генуе» (1783), «Коварство и любовь» (1784) Шиллер ставит вопрос о политическом переустройстве общества, об уничтожении старого абсолютистского режима, о буржуазной революции…
Протест против режима абсолютизма особенно страстен и горяч, стихийно бунтарски выражен в драме «Разбойники». Перед нами рассказ о двух братьях (обработка истории, изложенной Шубартом). Однако сюжет поднимается на должную историческую высоту. Герой – Карл Моор – бунтарь, борец против деспотических законов, против «гадкого века чернил». По словам В.Г.Белинского, русского критика XIX века, драма «Разбойники» представляет собой пламенный дифирамб, исторгнувшийся из глубины энергетической души…Идеалы политического устройства, выдвигаемые Шиллером в этом произведении – это своеобразная романтическая переработка «Общественного договора» Руссо. Все это особенно заметно во взаимоотношениях Карла Мора, атамана разбойничьей шайки, с разбойниками. Благородной личности Мора противостоит его брат – злодей, материалист Франц Моор, не брезгующий никакими средствами для достижения собственных целей… Надо сказать, что борьба ярого индивидуалиста Карла Моора, идеалы которого неконкретны и расплывчаты, не встречает поддержки среди масс – ведь он борется как против старого, так и против нового порядка.
Шиллер читает свое произведение. Т.Оер, 1860
Сила и слабость бюргерского мировоззрения Шиллера со всей силой проявляется в «Разбойниках» – исторические задачи, подобные борьбе героя не могут быть решены отдельной личностью. Шиллер приводит Карла Моора к отказу от «ветреного ребячества», аморальных приемов разбойников. Главный герой свои преступления каким-нибудь высоконравственным поступком: «Я сам явлюсь к какому-нибудь бедняку и предложу ему выдать меня властям…».
В драме «Заговор Фиеско в Генуе» Шиллер затрагивает проблемы борьбы с тиранией и создания нового государства – государства политической свободы. Герой пьесы, Фиеско, аристократ, молодой человек, стоящий во главе заговора против тирана Дорио. Однако им движут, в основном, личные мотивы. Народной массе в драме не придается никакой значительной роли. Переделка общества возлагается на личность, индивида. Фиеско совершит переворот, чтобы надеть на голову герцогскую корону… Все проблемы пьесы и сводятся к конфликту между личными устремлениями и моральным долгом героя, которого в конце драмы убивает верный республиканец Верино.
«Коварство и любовь». Первое издание
«Коварство и любовь», третья драма молодого Шиллера, имеет, пожалуй, наибольшее значение для понимания его творчества, порожденного движением «бури и натиска». Тема пьесы пришла из самой жизни, здесь бичуется старый режим и показывается губительное воздействие абсолютизма на человеческую личность. Шиллер с потрясающей глубиной, яркостью, реализмом рисует развращающую роль безграничной деспотической власти. Герои пьесы рассказывают о том, как князьки распоряжаются жизнью своих подданных, продавая их тысячами в солдаты иностранных армий. Миру дворянства в драме противопоставлен мир мещанства. Музыкант Миллер, его дочь и жена. Трагедия Луизы, дочери Миллера заключена в любви к сыну президента, Фердинанду, в коллизии между любовью и сословными предрассудками. Фердинанд напомнит нам Карла Моора, он почти такой же благородный одиночка, рупор идей, образ немецкого штюрмера, все у него ограничивается лишь декламациями… Драма «Коварство и любовь» сыграла огромную роль в развитии немецкого и мирового театра, впервые на сцене Германии оказалась обыденная, повседневная жизнь со всеми ее проблемами, идеями и идеалами, третье сословие увидело на сцене себя…
В 1782 году в статье «О современном немецком театре» Шиллер сказал, что театр – это «…открытое зеркало человеческой жизни, в которой малейшие движения сердца рисуются в расцвеченном широком отражении». В проповеди создания национального театра, вслед за Лессингом, эти слова рисуются передовым лозунгом. Драма как «рупор идей», технику которой блестяще разработал Шиллер, нарушая классическую композицию пьесы, дает автору возможность вставлять в любом месте монологи, где герои высказывают свои мысли. У самого же Шиллера это действительно доминирует во всей его драматургии.
Иллюстрация к «Дону Карлосу» из российского издания 1901 года
С 1784 по 1787 год Шиллер находится в состоянии мучительного выбора авторской позиции. Осознав невозможность осуществления идей «бури и натиска» он обращается к чистой эстетике: «…я не знаю иного спасения для поэтического гения, кроме удаления из области действительного мира и стремления к строжайшему разрыву с ним…». В своих «Философских письмах» (1786) Шиллер пересматривает юношеские взгляды и приходит к выводу, что всякая деятельность бесполезна…
Прекрасным подтверждением эволюции творчества Шиллера может послужить его драм «Дон Карлос» (1787). Несколько лет работы и несколько редакций – главным героем, в конце концов, становится не Дон Карлос, а маркиз Поза, резкая критика двора короля Филиппа уходит на второй план, вперед же выдвигается идея благотворной деятельности свободолюбивого и просвещенного монарха. Надежды автора теперь на «революцию сверху», свободу, даруемую одним росчерком пера монарха. Конечно, в пьесе еще слышны отголоски штюрмерства – это сцены, где автор бичует губительно влияние инквизиции и деспотизма. Однако тут же есть сцена, где падающий на колени маркиз Поза просит свободы для всей страны у монарха. Таким образом, в драме противопоставляются абсолютизм, воплощенный в образе великого инквизитора, и принцип свободы – в образах Дона Карлоса и Позы. Но это не борьба двух классов, не движение общественных сил…
«Дон Карлос», пьеса, написанная классическим ямбом, первое произведение Шиллера, в котором автор ориентируется на античность, видя в ней покой и эстетизацию жизни, умиротворение и обуздание мятежных устремлений.
В «Письмах об эстетическом воспитании человека» (1793-1794) Шиллер изложил все свои взгляды на античность, считая эллинскую культуру единственно совершенной, вечной мерой и гармонией, уравновешивающей страсти индивидуальности. Эти идеалы он выразил в стихотворениях «Боги Греции» (1784) и «Художники» (1788). В первом автор выступает против христианства, для него античность – счастливое детство человечества, связь с природой! Во втором дается гимн искусству, которое выше всего, выше всех духовных сил. Красота есть оболочка правды!
Это рукописи Шиллера
С 1787 по 1797 год Шиллер, главным образом, трудится над историческими и философскими сочинениями. Еще в 1789 году, при посредстве Гете он получил внештатную профессуру в Йенском университете. Здесь он создает «Историю отпадения Нидерландов» (1788-1789) и «Историю тридцатилетней войны» (1791-1793). Может быть, эти труды Шиллера-историка и не имеют большой научной ценности, но остаются прекрасными образцами немецкой прозы.
Французскую буржуазную революцию Шиллер встречает сначала восторженно. Приветствует ее как высшую ступень развития борьбы с тиранией. Французский Конвент, кстати, наградил Шиллера, как автора «Разбойников» в числе тридцати других выдающихся европейских общественных деятелей званием почетного гражданина Французской республики. Получив диплом за подписью Дантона, Шиллер, однако, в это же время выступает с защитой Людовика XVI. Но… не успел, и после казни короля немецкий писатель и философ отворачивается от революции, он пишет, что «…питает отвращение к этим презренным рабам– живодерам…». Приветствуя абстрактную свободу, Шиллер считал теперь революцию во Франции аморальным самоосвобождением народных масс. В «Песне колокола» (1799) он противопоставляет картины мещанского бытия беснованию революционных гиен.
Конец XVIII и начало XIX века связаны у Шиллера с изучением философии И.Канта29. Он пишет статьи «О возвышенном», «Наивная и сентиментальная поэзия», «О патетическом» и другие. Сохраняя дуализм Канта, Шиллер считает первой задачей эстетики «построение истинно политической свободы», но решение это хочет осуществить не на политической арене, как во Франции, а «по пути красоты». Античная гармония человеческих отношений, по Шиллеру, разбита вследствие антагонизма развития буржуазного общества, но антагонизм этот исторически необходим.
