Kniga-Online.club
» » » » Елизавета Салиас-де-Турнемир - Семейство Шалонскихъ (изъ семейной хроники)

Елизавета Салиас-де-Турнемир - Семейство Шалонскихъ (изъ семейной хроники)

Читать бесплатно Елизавета Салиас-де-Турнемир - Семейство Шалонскихъ (изъ семейной хроники). Жанр: Детская образовательная литература издательство -, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

— Mais ces enfants n'ont aucun amour propre, on ne sait par quoi les prendre.

— Прекрасный, благородный дѣти! Восклицалъ въ комическомъ негодованіи нѣмецъ. Онъ въ особенности не могъ видѣть спокойно, когда мы ѣли тюрю, то-есть черный хлѣбъ, накрошенный въ квасъ. Видъ этого спартанскаго блюда вызывалъ его гнѣвное презрѣніе, и ироническое его восклицаніе: прекрасный, благородный дѣти! только увеличивало нашъ аппетитъ и нашу веселость. Мы буквально, бывало, умирали со смѣху. В насъ было пятеро. Старшій братъ мой Сереженька, потомъ я, Люба, годомъ меньшая брата, а потомъ, двумя годами моложе меня, сестрица Милочка (Арина), за нею сестрица Наденька, а потомъ меньшой братецъ Николаша. Сереженька, Николаша и Милочка считались красавцами; они уродились, говорила матушка, въ ея породу, въ Кремневыхъ, славившуюся своею красотой. Сама матушка была замѣчательной красоты. И матушка, и Сереженька, и Милочка имѣли русые вившіеся волосы, темносѣрые, прекрасные, глубокіе, съ свѣтомъ и блескомъ глаза и цвѣтъ лица замѣчательной бѣлизны и нѣжности. Сереженька, Николаша и Милочка были любимцами матери, а я и Наденька — мы походили на отца, смуглые, какъ цыганки, и не могли похвастаться правильностью чертъ лица. Матушка очень сокрушалась нашими носами и всегда говаривала съ прискорбіемъ:

— Боже мой! Какіе носы — вѣдь это ужасно! У нихъ носъ Шалонскихъ. Всѣхъ Шалонскихъ Господь наградилъ ужасными носами.

Носикъ матушки былъ небольшой, съ небольшимъ горбикомъ и безукоризненныхъ линій, а у отца и у меня съ сестрицей носы были не изъ маленькихъ, хотя и не уродливые, какъ скорбѣла о томъ матушка.

Въ семействѣ нашемъ пользовалась особеннымъ почетомъ наша няня Марья Семеновна, которая всѣхъ насъ выходила и выняньчила. Она была московская, небогатая купчиха, оставшаяся одна изъ многочисленнаго семейства, которое вымерло во время московской чумы. Няня не любила говорить о чумѣ этой, а мы любили слушать и непремѣнно заставляли ее разсказывать. Бѣдная няня! При этомъ нашемъ неотвязномъ требованіи и вопросахъ, она крестилась, вспоминая страшное время. Она была старшая дочь у отца и матери и осталась сиротою съ меньшимъ братомъ; отецъ и мать, и 7 дѣтей ихъ умерли, другъ за другомъ, во время чумы. Няня не могла безъ трепета вспоминать о черныхъ людяхъ, одѣтыхъ въ черныя кожи, которые появлялись въ небольшой домикъ ея родителей и длинными крюками вытаскивали только-что умершихъ родныхъ ея. Въ живыхъ осталась она одна по 16-му году съ меньшимъ братомъ лѣтъ 8. Они вдвоемъ заперлись въ заднюю комнатку домика, и въ маленькое окошечко добрые люди подавали имъ на палкѣ хлѣбъ и воду. Когда чума въ Москвѣ миновала, Марью Семеновну выпустили изъ ея затворнической кельи, гдѣ натерпѣлась она такихъ страховъ. Оказалось, что въ маленькой лавочкѣ ея отца ничего не уцѣлѣло: она была разграблена во время мятежа. Ее и брата ея пріютилъ у себя двоюродный дядя; братъ ея служилъ у него на побѣгушкахъ, а потомъ сталъ прикащикомъ, и умеръ, не доживъ до 18 лѣтъ. Марью Семеновну въ 18 лѣтъ отдали замужъ за купца, который оставилъ ее вдовою безъ всякаго состоянія. У ней были дѣти, но, какъ она говаривала: Господь ихъ прибралъ. И вотъ пришлось Марьѣ Семеновнѣ идти въ услуженіе. Она, потерявъ родныхъ дѣтей, поступила въ нашъ домъ, когда родился братъ Сережа. И любила же она его! Больше всѣхъ насъ, взятыхъ вмѣстѣ. Она, какъ говорится, наглядѣться на него не могла, и эта любовь ея къ своему воспитаннику въ особенности сблизила ее съ матушкой. Матушка любила безъ ума своего красавца и кроткаго, какъ ягненокъ, сына-первенца. Всѣ мы это знали я не завидовали, потому что ужъ очень добръ былъ этотъ братъ нашъ, и сами мы его много любили. Всеобщій онъ былъ любимецъ. Только батюшка глядѣлъ не совсѣмъ спокойно на это предпочтеніе. Онъ не одобрялъ его и поставлялъ себѣ за долгъ не оказывать предпочтенія никому изъ дѣтей. Мы это видѣли, знали на этотъ счетъ его мысли, но дѣтскій глазъ зорокъ и дѣтское сердце чутко, мы смутно понимали, что ближе другихъ стоятъ къ нему дочери, а ближе всѣхъ дочерей, я, старшая изъ нихъ. И однако я не могла похвалиться тѣмъ, чтобъ отецъ баловалъ меня, какъ баловали, миловали и ласкали Сереженьку матушка и Марья Семеновна.

Онъ заслуживалъ любовь матери по своей добротѣ и кротости нрава и особенному свойству всѣмъ нравиться, ко всѣмъ быть внимательнымъ и любезнымъ, Онъ былъ въ полномъ смылѣ слова ласковое, милое, добросердечное дітя, а впослѣдствіи добрый юноша. Русые его волосы вились отъ природы въ глянцовитыя кольца, сѣрые большіе, свѣтлые глаза глядѣли добродушно, толстоватыя, но пунцовыя, какъ малина, губы улыбались охотно и часто. Объ немъ нельзя было сказать, что онъ уменъ, но такъ ужъ милъ и пригожъ! Въ домѣ всѣ его любили отъ судомойки до первой горничной и отъ дворника до дворецкаго. Для всѣхъ у него было доброе слово и привѣтъ.

— Деньги, говаривала матушка, — не держутся въ его карманѣ, текутъ, какъ вода. Сереженька до тѣхъ поръ спокойствія не имѣетъ, пока не раздастъ ихъ.

— Безсребренникъ, говорила няня, — не даромъ онъ родился наканунѣ св. Кузьмы и Демьяна безсребренниковъ.

Марья Семеновна не могла наглядѣться на него; она по цѣлымъ часамъ сиживала съ чулкомъ около него, когда онъ учился, и не мало забавляла насъ своими причитаніями и сѣтованіями.

— И что это васъ, дѣточекъ, мучатъ, говаривала она. — Развѣ вамъ пить-ѣсть нечего. Слава Богу, всего вдоволь. Жили бы, поживали. И зачѣмъ это?

— Какъ, няня, зачѣмъ? Все знать надо. Ну, вотъ, няня, скажи-ка, какъ ты думаешь — велико солнце?

— Что мнѣ думать. Богъ глаза далъ. Оно отсюда, снизу, кажется маленькимъ, а должно-быть велико-таки. Я полагаю больше будетъ задняго колеса нашей большой кареты.

— Ну вотъ и ошиблась, восклицалъ Сережа: — оно, солнце-то, очень, очень велико, больше земнаго шара.

— Какого земнаго шара?

— Нашей земли, на которой мы живемъ.

— Такъ говори путно, какой такой шаръ поминаешь, надъ старухой не смѣйся грѣшно. Я не дура какая, либо юродивая, чтобы такому вздору повѣрить. Вишь ты! У тебя еще молоко на губахъ не обсохло! Туда же, смѣяться надъ старухой, кропоталась не на шутку обидѣвшаяся няня.

— Вотъ-те крестъ, говорилъ братъ серьезно, которому упреки няни дошли до сердца, — я не смѣюсь надъ тобою, нянечка. Солнце больше земли. Вотъ тутъ, я учу, измѣрено. — И онъ показывалъ ей на свой учебникъ.

— Измѣрено! повторяла няня съ негодованіемъ. — а кто мѣрилъ? Кто тамъ былъ? Подлинно у баръ либо денегъ много, либо ума мало, что за такія-то сказки они деньги платятъ. Этому-то дѣтей учить, на этой-то пустяковинѣ ихъ моромъ морить! До полночи просиживаетъ, голубчикъ, дребедень-то эту заучивать! и!.. и!.. и!..

И няня качала головою, возмущенная и озадаченная.

— Няня, говорилъ братъ не безъ лукавства, — а знаешь ли, во сколько минутъ летитъ къ намъ лучъ свѣта отъ солнца!

— Не знаю и знать не хочу. Да что ты это, сударь, насмѣхаться надо мною не походя вздумалъ. Лучъ, свѣта и его мѣрять! Ужъ лучше, какъ въ сказкѣ, веревку изъ песку свить, Уменъ сталъ больно.

Братъ, видя, что няня не нашутку сердится. бросался ей на шею и душилъ ее поцѣлуями, приговаривая:

— Не буду, не буду, не сердись Христа ради!

— То-то же, отвѣчала, растроганная его ласкою, няня, и грозилась на него, а затѣмъ крестила его, цѣловала; онъ принимался нехотя за книгу, а она за чулокъ.

— Что ты мѣняешь книжку? Другое, что ли, твердить будешь?

— Да, няня, грамматику.

— Что оно такое? Ты толкомъ говори, а мудреныхъ словъ ты мнѣ не тычь. Я вѣдь ихъ не испугаюсь, да и не удивлюсь.

— Грамматика — наука правильно писать и говорить.

— Тьфу, дурь какая! отплевывалась няня. — Да ты, чай, и такъ прирожденный русскій, такъ по-русски говорить знаешь. Чему жъ учиться-то?

— Разнымъ правиламъ, какъ и почему.

— Ну да, да, опять деньги даромъ давать. Я вотъ до 50 лѣтъ дожила, говорю, слава Богу, всѣ меня понимаютъ; а тебя, пожалуй, такъ заучатъ, что будешь говорить, какъ сынъ нашего дьячка. Слушаю я его намедни, сидя у его матери, слушаю, говоритъ онъ по-русски и всѣ слова его наши, русскія слова, а понять ничего не могу. Еще въ отдѣльности почти такое слово понять можно, а вмѣстѣ, нѣтъ, никакъ не сообразить. Вотъ и говорю я его матери: „Что онъ это у васъ какъ мудрено разговариваетъ?" а она въ отвѣтъ: „онъ у насъ ученый". а ты этому не учись, Тебѣ неприлично. Ты дворянинъ, столбовой россійскій дворянинъ, а онъ что? Семинаристъ, кутейникъ. Отецъ-то съ косицей на крилосѣ баситъ.

— Что жъ, няня, что баситъ, онъ человѣкъ хорошій, я съ нимъ стрѣлять хожу; очень хорошо стрѣляетъ. Онъ мнѣ сказывалъ, что сынъ его ученый. Сама ты слышала, что красно говоритъ.

Перейти на страницу:

Елизавета Салиас-де-Турнемир читать все книги автора по порядку

Елизавета Салиас-де-Турнемир - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Семейство Шалонскихъ (изъ семейной хроники) отзывы

Отзывы читателей о книге Семейство Шалонскихъ (изъ семейной хроники), автор: Елизавета Салиас-де-Турнемир. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*