С Дмитренко - Родной край. Произведения русских писателей о Родине

Начало 1838

Алексей Хомяков

Высоко передо мноюСтарый Киев над Днепром,Днепр сверкает под гороюПереливным серебром.

Слава, Киев многовечный,Русской славы колыбель!Слава, Днепр наш быстротечный,Руси чистая купель!

Сладко песни раздалися,В небе тих вечерний звон:«Вы откуда собралися,Богомольцы, на поклон?»

– «Я оттуда, где струитсяТихий Дон – краса степей».– «Я оттуда, где клубитсяБеспредельный Енисей!»

– «Край мой – теплый брег Евксина!»– «Край мой – брег тех дальних стран,Где одна сплошная льдинаОковала океан».– «Я от матушки Москвы».

– «Дик и страшен верх Алтая,Вечен блеск его снегов,Там страна моя родная!»– «Мне отчизна – старый Псков».

– «Я от Ладоги холодной».– «Я от синих волн Невы».– «Я от Камы многоводной».– «Я от матушки Москвы».

Слава, Днепр, седые волны!Слава, Киев, чудный град!Мрак пещер твоих безмолвныйКраше царственных палат.

Знаем мы, в века былые,В древню ночь и мрак глубок,Над тобой блеснул РоссииСолнце вечного восток.

И теперь из стран далеких,Из неведомых степей,От полночных рек глубоких —Полк молящихся детей —

Мы вокруг своей святыниВсе с любовью собраны…Братцы, где ж сыны Волыни?Галич, где твои сыны?

Горе, горе! их спалилиПольши дикие костры;Их сманили, их пленилиПольши шумные пиры.

Меч и лесть, обман и пламяИх похитили у нас;Их ведёт чужое знамя,Ими правит чуждый глас.

Пробудися, Киев, снова!Падших чад своих зови!Сладок глас отца родного,Зов моленья и любви.

И отторженные дети,Лишь услышат твой призыв,Разорвав коварства сети,Знамя чуждое забыв,

Снова, как во время оно,Успокоиться придутНа твоё святое лоно,В твой родительский приют.

И вокруг знамён отчизныПотекут они толпой,К жизни духа, к духу жизни,Возрождённые тобой!

<Ноябрь 1839>

Пётр Вяземский

Бесконечная РоссияСловно вечность на земле!Едешь, едешь, едешь, едешь,Дни и вёрсты нипочём!Тонут время и пространствоВ необъятности твоей.

Степь широко на простореПоперёк и вдоль лежит,Словно огненное мореЗноем пышет и палит.

Цепенеет воздух сжатый,Не пахнёт на душный деньС неба ветерок крылатый,Ни прохладной тучки тень.

Небеса, как купол медный,Раскалились. Степь гола;Кое-где пред хатой беднойСохнет бедная ветла.

С кровли аист долгоногойСмотрит, верный домосед;Добрый друг семьи убогой,Он хранит её от бед.

Шагом, с важностью спокойнойТащут тяжести волы;Пыль метёт метелью знойной,Вьюгой огненной золы.

Как разбитые палаткиНа распутии племён —Вот курганы, вот загадкиНеразгаданных времён.

Пусто всё, однообразно,Словно замер жизни дух;Мысль и чувство дремлют праздно,Голодают взор и слух.

Грустно! Но ты грусти этойНе порочь и не злословь:От неё в душе согретойСвято теплится любовь.

Степи голые, немые,Всё же вам и песнь, и честь!Всё вы – матушка-Россия,Какова она ни есть!

Июнь 1849

Степан Шевырёв

Много рек течёт прекрасныхВ царстве Руси молодой,Голубых, златых и ясных,С небом спорящих красой.Но теперь хвалу простуюПро одну сложу реку:Голубую, разливную,Многоводную Оку.В нраве русского раздольяИзгибается она:Городам дарит привольяНепоспешная волна.Ленью чудной тешит взоры;Щедро воды разлила;Даром кинула озёры —Будто небу зеркала.Рыбакам готовит ловли,Мчит тяжёлые суда;Цепью золотой торговлиВяжет Руси города:Муром, Нижний стали братья!Но до Волги дотекла;Скромно волны повела, —И упала к ней в объятья,Чтоб до моря донесла.

1840

Поликсена Соловьёва

Город туманов и сновВстаёт предо мноюС громадой неясноюТяжких домов,С цепью дворцов,Отражённых холодной Невою.Жизнь торопливо бредётЗдесь к цели незримой…Я узнаю тебя с прежней тоской,Город больной,Неласковый город любимый!Ты меня мучишь, как сон,Вопросом несмелым…Ночь, но мерцает зарёй небосклон…Ты весь побеждёнСумраком белым.

1901

Лукьян Якубович

Заспорили горы Урал и Кавказ.И молвил Урал: «Мир ведает нас!Богат я и златом, богат серебром,Алмазом, и яшмой, и всяким добром;Из недр моих много сокровищ добытоИ много сокровищ покуда в них скрыто!Богатую подать я людям плачу:Я жизнь их лелею, сребрю, золочу!Кавказу ль досталось равняться со мной:Он нищий и кроет от нищих разбой!»– Молчи ты, презренный! – воскликнулКавказ. —Я врач, правоверный; мир ведает нас!Богатства рождают болезни, пороки,Людей исцеляют Кавказские токи;Я жителей дольних, недужных целю;Я жителей горных, могучих люблю:Одним я здоровье и жизнь обновляю,Другим – их приволье и мир сохраняю;Я в древности первый дал Ною приют:За то меня знают, и любят, и чтут!

1836

Сергей Максимов

(Из книги «Год на севере»)

<…> Крепкий ветер гнал нас все вперёд скоро и сильно. Сильно накренившееся на бок судно отбивало боковые волны и разрезало передние смело и прямо. Выплывет остров и начнёт мгновенно сокращаться, словно его кто тянет назад; выясняется и отходит взад другой – решительная груда огромных камней, набросанных в замечательном беспорядке один на другой, и сказывается глазам вслед за ним третий остров, покрытый мохом и ельником. На острове этом бродят олени, завезённые сюда с кемского берега, из города, на все лето. Олени эти теряют здесь свою шерсть, спасаются от оводов, которые мучат их в других местах до крайнего истощения сил. Здесь они, по словам гребцов, успевают одичать за все лето до такой степени, что трудно даются в руки. Ловят их тогда, загоняя в загороди и набрасывая петли на рога, которые успевают уже тогда нарости вновь, сбитые животными летом. Между оленями видны ещё бараны, тоже кемские и тоже свезённые сюда с берега на лето.

Едем мы уже два часа с лишком. Прямо против нашего карбаса, на ясном, безоблачном небе, из моря выплывает светлое маленькое облачко, неясно очерченное и представляющее довольно странный, оригинальный вид. Облачко это, по мере дальнейшего выхода нашего из островов, превращалось уже в простое белое пятно и всё-таки – по-прежнему вонзённое, словно прибитое к небу.

Гребцы перекрестились.

– Соловки видны! – был их ответ на мой спрос.

– Вёрст ещё тридцать будет до них, – заметил один.

– Будет, беспременно будет, – отвечал другой.

– Часам к десяти вечера, надо быть, будем! (Мы выехали из Кеми в три часа пополудни.)