Зоя Гражданская - От Шекспира до Шоу: Английские писатели XVI—XX вв.
Свой первый роман, «Уэверли», В. Скотт начал писать еще в 1805 году, но, прочитав несколько первых глав одному из друзей и услышав его отрицательный отзыв, отказался от своего замысла. Роман пролежал в его письменном столе 9 лет. Он был закончен и издан (анонимно, без подписи автора) в 1814 году и имел громкий успех.
Первый исторический роман В. Скотта был посвящен сравнительно недавнему прошлому; полное его название было «Уэверли, или Шестьдесят лет назад». Писатель изобразил в нем события 1745 года, якобитское восстание в Шотландии в пользу свергнутых Стюартов. На фоне бурных и кровавых событий перед читателем проходит судьба увлекающегося, благородного, но несколько слабохарактерного юноши Уэверли. Безнадежная любовь к гордой и романтически прекрасной Флоре Мак-Айвор и восхищение ее братом Фергусом, одним из вождей восстания, толкают его в ряды восставших, хотя он и не сочувствует их целям. После гибели Фергуса и ухода его сестры в монастырь Уэверли удается спастись, стать мужем преданно любившей его девушки и обрести тихое пристанище.
То, что В. Скотт выпустил свой первый роман анонимно, можно понять. Он боялся за свою устоявшуюся славу поэта и не хотел рисковать, выходя на новое литературное поприще. Но огромный успех романа, казалось бы, развеял сомнения, и Вальтер Скотт мог безбоязненно своим именем подписать следующий роман. Мог, но не захотел. В 1814 году началась своеобразная литературная игра, литературная мистификация, которая длилась более 10 лет. Последующие романы Вальтер Скотт подписывал как «Автор Уэверли». Одна за другой выходили эти блестящие книги, вызывавшие всеобщий восторг: «Гай Меннеринг» (1815), «Антикварий» (1816), «Пуритане» (1816), «Роб Рой» (1818), «Эдинбургская темница» (1818), «Ламермурская невеста» (1819), «Айвенго» (1820), «Кенилворт» (1821), «Квентин Дорвард» (1823). Вся читающая публика Англии и других стран ломала голову над тем, кто мог быть их автором, и прозвала его «Великий незнакомец». Первоначально в тайну его авторства были посвящены только семья и близкие друзья В. Скотта, а также его издатели. Но потом и читатели узнали подлинное имя Великого незнакомца. В других странах (в первую очередь во Франции) переводчики и издатели начали выпускать его романы под именем Вальтера Скотта. Дискуссии о том, кто создает эти романы, иногда разгорались в английских и шотландских журналах, но носили наполовину шутливый характер. Один анонимный автор озаглавил свою статью: «Вальтер Скотт или сам дьявол». Он доказывал, что «уэверлеевские романы» (как их обычно называли) мог написать только историк, юрист, прекрасно знающий законы, археолог, собиратель народного творчества, охотник, знакомый с охотничьими терминами и приемами, и поэт (о чем свидетельствовали вставные песни и стихотворные эпиграфы, разбросанные по романам). Но во всей Великобритании только один Вальтер Скотт был одновременно историком, археологом, юристом, фольклористом, охотником и поэтом!
Однако В. Скотт упорствовал и не желал раскрыть свое инкогнито. Он ловко избегал расставленных ему ловушек и проявлял удивительную изобретательность и оригинальность. Так, в 1823 году Великого незнакомца избрали членом одного шотландского клуба, а Вальтера Скотта попросили представлять его особу. В. Скотт охотно согласился, но и в такой сложной ситуации ни разу не обмолвился, что он и есть Неизвестный. Еще раньше, в 1817 году, вызванный на дискуссию по поводу его романов, В. Скотт написал о них статью в лондонском журнале «Куортерли ревью». Это был, в сущности, редкий пример авторецензии, но писатель и здесь не нарушил принятых им правил: он говорит о «шотландском авторе» со всей беспристрастностью объективного критика, осуждает его за рыхлое построение романов и слабохарактерность главных героев и одобряет его тяготение к правдивости. Почти невозможно представить, что автор рецензии говорит здесь о самом себе.
Вскоре с увлекательной литературной игрой пришлось проститься: на Великого незнакомца обрушились реальные беды. В связи с крахом крупного английского банка обанкротилась в начале 1826 года издательская фирма Баллантайн, Вальтер Скотт был одним из пайщиков и владельцев фирмы, а потому принял на себя всю ответственность за уплату ее колоссальных долгов. Он вполне мог бы уклониться от этого или отдать в уплату за долги только что достроенный Абботсфорд, но он не пошел на это. Ему было жаль рядовых пайщиков фирмы и еще более жаль скромных фермеров, живших на землях Абботсфорда; у него были с ними хорошие отношения, они платили ему невысокую арендную плату, и он не хотел обрекать их на переход в руки другого (может быть, жестокого и алчного) лендлорда. Любовь к людям и строгая честность руководили решениями В. Скотта. На имущество В. Скотта, включая его милый Абботсфорд, был наложен арест. Поговаривали о продаже имущества с молотка, о заключении в долговую тюрьму В. Скотта. От пережитых волнений умерла его жена.
В этих условиях было трудно не сломиться. В. Скотт не сломился. Он обязался выплатить все долги к 1830 году, и Абботсфорд был оставлен в его распоряжении. Отказавшись от своего инкогнито, он дал в газетах объявление о новом полном собрании своих сочинений, уже под его именем.
В эти горькие дни В. Скотт почувствовал поддержку читателей. В парламенте прозвучал гневный запрос: «Неужели правительство Великобритании позволит упрятать в долговую тюрьму ее лучшего романиста?» В. Скотт получал десятки писем с выражением сочувствия и даже с предложениями материальной помощи. Три сестры-англичанки прислали ему все свои скудные сбережения, прося взять их в знак благодарности за ту радость, которую он им доставил своими романами: ведь их жизнь стала интересной, наполнилась смыслом благодаря его книгам! В. Скотт, разумеется, не взял этих денег, как не взял и другие присылаемые ему суммы, но был глубоко тронут.
Чтобы победить, чтобы расплатиться с долгами, у него был могучий рычаг — его литературная работа. В. Скотт всегда обладал титанической работоспособностью. Кроме 25 романов, им было написано множество статей и научных трудов по истории, фольклористике и истории литературы, в том числе «Жизнеописания английских романистов», где особенным блеском и глубоким сочувствием отличается «Жизнь Филдинга».
Романы он писал быстро, почти без помарок. Творчество было его потребностью, его естественным состоянием. Даже когда в 1819 году он был жестоко болен, приговорен к смерти, он диктовал свой роман «Ламермурская невеста» в полубреду, с высокой температурой, в промежутках между приступами адских болей… и получилась увлекательная, высокопоэтическая книга. Когда писатель выздоровел, он прочел ее как неизвестный ему труд: он ничего не помнил из продиктованного. Эти феноменальные писательские данные позволяли В. Скотту в прежние дни проводить за письменным столом относительно малое время. Он вставал в 6 утра и писал до 12. После этого он был свободен и радостно включался в жизнь своей семьи. Дом был полон молодежью, кипел весельем. Постоянно устраивались пикники, охоты, поездки верхом. С молодой горячностью В. Скотт принимал во всем этом участие. А еще надо было следить за строительством Абботсфорда, показывать его коллекции гостям!
Теперь все это отошло в прошлое. Веселье замерло в Абботсфорде, тень несчастья легла на замок, умерла хозяйка, разъехалась молодежь. Вальтер Скотт должен был трудиться как каторжник, чтобы заплатить долги. Раньше он не писал по ночам, зная, как это вредно; теперь он просиживал за столом и ночи. Рука первого романиста Великобритании никогда не отдыхала, пока апоплексический удар (ему еще не было 60 лет) не остановил ее. Но он продолжал творить с той же интенсивностью: диктовал свои новые книги секретарю.
В 20-е годы (уже после разорения) им был написан ряд романов, лучшими из которых можно считать «Вудсток» и «Пертскую красавицу». Он написал в те же годы «Историю Шотландии» и многотомную «Историю Наполеона Бонапарта». Особенно ценен в научном отношении второй труд — это была объективная и серьезная историческая книга о Наполеоне.
Вальтер Скотт полностью выплатил долги по взятым обязательствам. С Абботсфорда, его обстановки и коллекций был снят арест; писатель получил право, как он сам говорил с грустной иронией, «есть своими собственными ложками и читать книги из своей собственной библиотеки». Но он сжег себя непосильной работой. Один апоплексический удар следовал за другим: всего В. Скотт перенес их четыре. После третьего врачи посоветовали ему совершить заграничное путешествие, побывать в Италии.
В Италию В. Скотта сопровождал его старший сын Вальтер. Писатель и тут думал только о творчестве, о красоте земли и кипящей земной жизни. Он просидел несколько часов в немом восторге перед картиной К. Брюллова «Последний день Помпеи».
Он сказал, что теперь мог бы написать роман о гибели этого города; но ему не суждено было больше писать романы.
