Валентин Дитякин - Леонардо да Винчи
Леонардо знал множество историй. Большой знаток и страстный любитель родной литературы, он многие часы проводил за изучением бессмертной «Божественной комедии» Данте. Он высоко ценил сонеты Петрарки и новеллы Боккаччо, в которых так тонко и вместе с тем так беспощадно высмеивались пороки католического духовенства, жадной, скупой буржуазии и спесивого, чванного дворянства. Подобно Боккаччо, он собирал различные забавные истории и обрабатывал их; немало иронических, метких рассказов (фацеции) сочинял он и сам.
От забавных рассказов перешли к загадкам. И снова Леонардо блеснул своими талантами. Его загадки внешне были очень просты, но заставляли много думать.
— Люди будут выбрасывать из собственных домов те припасы, что
Этюд для головы «Мадонны Литта». Рисунок.
предназначались для поддержания их жизни. Что это такое? — спрашивал он улыбаясь.
Окружающие ломали себе голову, фантазировали, давали самые несуразные ответы, пока Леонардо не разрешил их мучений одним только словом:
— Посев.
Когда смех утих, Леонардо серьезным голосом произнес:
— Люди будут ходить и не будут двигаться, будут говорить с тем, кого нет, будут слышать того, кто не говорит.
Не дожидаясь отгадки, он торжественно продолжал:
— Люди будут с удовольствием видеть, как разрушаются и рвутся их собственные творения.
С разных сторон сыпались ответы. Отгадчики изощрялись, думая, что под этими «пророчествами» скрывалось что-нибудь сложное и таинственное. А на самом деле ответы были просты: сон и сапожники.
Однако далеко не все сочиненные им рассказы, «загадки-пророчества» и особенно басни читал Леонардо во дворце герцога. Многие из них были так остры по содержанию, давали такую резкую, беспощадную критику существующему строю, господству богачей и католической церкви, что Леонардо вынужден был во избежание неприятностей держать их зашифрованными в своих рукописях и рассказывать только близким людям.
При дворе никому и в голову не приходило, что этот живой, общительный человек был настоящим ученым и великим изобретателем. Здесь его находчивость, остроумие и быструю выдумку использовали лишь для развлечений, для удовлетворения прихотей и капризов богачей. Леонардо поручалось устройство придворных празднеств, пышных фейерверков, церемоний. Когда молодой герцог Джан Галеаццо решил жениться, в Милане было устроено необычайное празднество. Поэт Беллинчони написал стихи о планетах, спускающихся с неба, чтобы принести новобрачным свои приветствия. Леонардо же пришлось соорудить специальную конструкцию: под потолком большого зала вращались семь планет, которых изображали юноши и девушки; «планеты» эти спускались вниз и читали стихи Беллинчони. Молодая герцогиня была женщина избалованная. Однажды ей захотелось иметь ванну, в которую поступала бы горячая и холодная вода. Леонардо пришлось забросить свои работы над конной статуей и заняться конструированием такой ванны. В другой раз она пожелала, чтобы именно Леонардо, а не кто другой расписал красками сундуки и шкафы, в которых она хранила свои платья. Или вдруг ей пришло в голову иметь свой портрет работы Леонардо. И он должен был оставлять все и часами ожидать, когда герцогиня соблаговолит уделить полчаса для позирования.
Но больше всего и она и герцог любили фейерверки. Леонардо приходилось изощрять свою фантазию в изобретении все новых и новых фейерверков.
Часто он уходил из дворца, не дожидаясь окончания празднества. Он шел тихими темными аллеями парка в отведенный ему домик. Небо освещалось десятками разноцветных огней, вертелись, треща и рассыпая миллионы искр, огненные мельницы, вздымались к небу ракеты, образуя причудливые рисунки, громко играла музыка, а он шел угрюмый и сосредоточенный.
Сколько времени живет он здесь, а что сделано? Дни, месяцы уходят на эти пустяки. Заниматься тем, что интересовало, приходилось урывками. На это оставались только немногие ночные часы.
Скорей, скорей домой! Засветить лампу, высчитывать, снова чертить, открывая новые страницы науки, и так до зари, а потом короткий сон. Стук в дверь — паж герцогини. Опять проклятые ванны, сундуки с платьями!
АК протекала жизнь Леонардо в Милане. Работа над конной статуей затягивалась. Все свободные от пребывания при дворе часы Леонардо отдавал занятиям математикой.
Но все же и столь любимая математика не могла полностью удовлетворить Леонардо. Его по-прежнему тянуло к живописи.
С большой радостью откликнулся он на предложение принять участие в работе по отделке церкви святого Франциска.
25 апреля 1483 года он вместе с двумя другими художниками, Эванджелистой и Амброджо да Предисом, заключил договор, по которому обязывался написать образ мадонны. Работа затянулась, и Леонардо сдал заказ позже срока и в незаконченном виде.
Эта картина Леонардо получила название «Мадонна в скалах». Писал он ее с огромным увлечением. Ему хотелось более широко применить в ней те новые приемы, которые он начал разрабатывать еще во Флоренции.
Леонардо начал с тщательного продумывания сюжета. Заказчики определили его лишь в самом общем виде: изображение богоматери.
После долгого раздумья Леонардо нашел новую, еще ни разу не изображавшуюся сцену.
На фоне какого-то фантастического пейзажа, в пещере, образованной диким нагромождением скал, похожих на сталактиты, расположилась небольшая группа. В середине — мадонна. Чуть склонив голову набок,
Леонардо да Винчи. Мадонна в скалах
Мадонна в скалах. Деталь. Голова ангела.
она наблюдает за маленьким Иисусом. Лицо и вся поза мадонны выражают глубокое спокойствие.
Как и в ранних картинах, Леонардо изображает мадонну обычной женщиной. Она красива, но в ней нет ничего «божественного», ничего «святого».
Мадонна одета в широкое платье, ниспадающее тяжелыми, крупными складками. Достаточно хотя бы бегло сравнить одежду ангела на картине Верроккио и одежду мадонны, чтобы видеть, какой громадный шаг сделал Леонардо. Платье мадонны нарисовано так, что чувствуется даже ткань его.
Правой рукой мадонна касается Иоанна. Она как бы подталкивает его к Иисусу. Левую руку простерла над Иисусом. Обе руки выписаны с уди-
Мадонна в скалах. Деталь. Младенец Иисус.
вительным мастерством; кажется, что они находятся в движении. Фигуры мальчиков так жизненны и непринужденны, что только пальчики Иисуса, сложенные для благословения, напоминают о том, что на картине изображены «святые».
Мальчишек Леонардо знал хорошо. Еще во Флоренции все дети округи толпой теснились вокруг него. Они щебетали, как стайка воробьев, умолкая только в те минуты, когда он вынимал карандаш и принимался рисовать. С затаенным дыханием, вытянув шею, они напряженно следили за каждым движением его руки, как будто бы сами участвовали в создании, рисунка.
Дети осаждали его просьбами, зная, что никто не может сделать так
хорошо змея и запустить его под облака, как «дядя Леонардо». И, когда искусно сделанный змей уходил в синеву неба и одобрительный шум голосов возвещал удачу новой конструкции, Леонардо счастливо улыбался...
Четвертый персонаж картины, ангел, является дальнейшим развитием образа ангела в верроккиевской картине... Этот полный жизни юноша с прекрасным лицом изящным жестом руки указывает на Иоанна.
Всё, начиная от нависших над головой мадонны скал и кончая фигурой коленопреклоненного ангела, направлено к тому, чтобы зритель как можно более реально ощутил глубину пространства.
Вся сцена озарена тихим вечерним светом, исходящим из глубины пещеры и распространяющимся на лица и фигуры.
В этой картине уже явственно выступил могучий талант Леонардо. Многие технические трудности, ранее стоявшие на его пути, были блестяще преодолены. После многих поисков наконец-то найдена четкая и ясная композиция (изображенные фигуры как будто вписаны в воображаемый треугольник), которой отныне будут следовать все видные художники. Наконец-то Леонардо добился полного овладения светотенью. В дальнейшем светотень станет одним из наиболее излюбленных его приемов в живописи и даст ему возможность достичь совершенно не известных до того эффектов.
* * *
Картина «Мадонна в скалах» известна нам в двух вариантах. Последний был написан значительно позже первого, между 1494 и 1508 годами, при ближайшем участии ученика Леонардо — Амброджо да Предиса.
Второй вариант отличается от первого не только отдельными деталями, но еще большей стройностью композиции и высоким мастерством в обрисовке фигур
