Рамазан Абдулатипов - Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях
Как показывают примеры, социально-экономические потрясения сотрясают и страну, и массы, и даже умы. В этом случае выход один – успокоиться, не сотрясать дальше. Там будет видно. Главное тут не путать патологию и клинику с реальным этнонациональным, природно-социальным состоянием наций-этносов и нации-государства.
При различии влияния (в той или иной степени) на те или иные этносы, нации имеют значение и такие признаки, как территория (Э. Кушнер), экономика (А. Агаев), экономические связи (М. Росенко), «культурный признак» (Н. Чебоксаров) или «социальные связи» (Ю. Бромлей). Но когда речь идет о многонациональных общностях, стране, народе, государстве, эти признаки теряют жесткую этническую привязанность и обретают общие социально-политические и духовные признаки. «Национальный состав населения» и в современных условиях никак нельзя считать главным. Но настоящая теория призвана оценивать реальную сущность этнонациональных и межнациональных общностей и при этом выводить их на социально-политическую и духовную перспективу развития в рамках единого государства.
С. Токарев, характеризуя обусловленную этнографическую проблематику, выделил следующие вопросы: «1) Зависимость предметов материальной культуры (пища, жилище, одежда и пр.) от природной среды и хозяйственных занятий; 2) зависимость их от этнических традиций, проявление этнических особенностей, сходств и различий в материальной культуре, а отсюда – пользование предметами материальной культуры как источником для изучения вопросов этногенеза, этнической истории народа, культурных связей между народами; 3) другая сторона той же проблемы: принадлежность определенных форм материальной культуры в той или иной историко-этнографической области, независимо от различного происхождения народов – носителей этих форм культуры; 4) связь форм материальной культуры с различиями семейного состояния, пола, возраста их носителей: особенно касается это одежды и украшений, в меньшей степени пищи и жилища; 5) зависимость элементов материальной культуры от социальной структуры общества, от классовых различий; 6) связь форм материальной культуры с религиозными верованиями и обрядами; в частности, изучение обрядовой пищи, обрядовой одежды, реже – обрядового назначения построек или частей их; 7) связь с искусством: художественная сторона народной архитектуры и одежды – архитектурные украшения, вышивки и узорное тканье в одежду, стили орнаментов и т. д.; 8) изменения в материальной культуре народа в эпоху капитализма под влиянием проникновения товарных отношений, городского быта, стирание традиционных этнических особенностей; 9) изменение форм материального быта в своевременную эпоху в связи с социалистическими преобразованиями»[63], то есть при осознании этнического и тем более этнонационального как явления комплексного и перспективного со всеми связями и зависимостями. Такой подход достаточно разумный и проясняет многие сущностные основы этнонационального.
Этнонациональные и иные общности людей исторически формируют определенные конкретно-исторического типа социально-политические отношения, а не ждут Маркса или Энгельса, Тишкова или Чешко. Это процесс субъективный. Важно подчеркнуть, что в этом плане любой этнос – это и этносоциальная общность, и этнопотестарная общность. Потестарность (Ю.В. Бромлей) свойственна для всех этносов, наций, а не только и не столько для первобытных. Привязка потестарности и этничности лишь к «первобытным этносам» не позволила многим народам сохранить и умножить потенциал своей самобытности, самоутверждения его в современных условиях.
Характеризуя племена на примере ирокезов, Ф. Энгельс отметил такие их признаки, как наличие властных функций у совета племени, собиравшегося для обсуждения важных общих дел, существование военных вождей, а иногда и верховного вождя[64]. Любая общность людей и возможна как общность, если в ней формируется та или иная система власти и управления.
Это общая закономерность, когда этногенез проходит через этнопотестарную организацию населения. При таком понимании легче понять и генезис наций-этносов в нацию-государство. Это предопределено в результате генезиса.
Ю. Семенов предложил рассматривать уже «племя» не столько как этническую общность, сколько как «социальный организм», под которым он понимает «единицу исторического развития»[65]. В таком представлении о сущности племени есть элементы терминологической искусственности, стремление применять сущностные «видовые» термины для обозначения различных «внутривидовых» функций одной и той же сущности. Выше отчасти уже говорилось о том, что любой сформировавшийся и самовоспроизводящийся этнос является «социальным организмом» и тем самым «единицей исторического развития». В этом его ценность. При этом «этническое» не отделяется от «социального», первое своеобразное проявление второго. Их единство и формирует этнонацию. Потестарная организация действительно имела большое значение не только для племенной стадии общественного развития, но при этом она заложила основы перспективного социально-политического утверждения нации-этноса, а далее и нации-государства. Это исторический процесс творчества людей и их общностей.
§ 3. Закон сохранения этноса (этнологическое эссе – в поисках родичей)
Исторический характер формирования этносов, этнонаций признают этнологи всех направлений – начиная от классического, эволюционистского, диффузионистского, функционалистского и до социально-психического.
Тысячи этносов, этнонаций различной степени общности внутри– и межэтнонационального развития, организации и самоорганизации функционируют в современном мире. Это объясняется, во-первых, общими характерными чертами, свойственными для этнонациональных общностей, их внутренней самоорганизацией и живучестью. Во-вторых, различными уровнями общности ввиду различимых исторических, культурных, социально-политических и экономических условий жизнедеятельности этнонаций (этносов, племен, народов, наций, суперэтнонациональностей) и иных общностей. И чрезвычайно много подходов к оценке природы и перспектив этнонациональных общностей, в зависимости от того, на каких – традиционной или модернистской – цивилизационных началах они развиваются. Этнонациональные общности – это прежде всего локально-цивилизационная самобытность, развитие общности людей. Этносы, этнонаций, кроме того, исторически функционируют в постоянном этнокультурном, этносоциальном контакте в межэтнонациональном пространстве. Для конкретных этносов, этнонаций характеристики этого пространства различны. При этом, характеризуя этническое, этнонациональное, трудно определить меру трансляции собственного этнонационального потенциала и уважения, заимствования иноэтнонационального потенциала. Дифференциация и интеграция есть две стороны этнонационального развития и взаимодействия. Как известно, Л.Н. Гумилев и ряд других ученых рассматривают период рождения, зрелости и гибели этносов, этнонаций. Наверное, это и правильно – все рождается и умирает. Но такой подход был бы чрезвычайно упрощенным. Богатейший опыт этногенеза, кроме того, дает возможность открыть еще и всемирный закон сохранения этносов, этнонаций. Это видно в истории развития многих этносов, этнонаций, в частности, на историческом примере развития сарматов, скифов, аланов, гуннов. Для меня интересен пример аваров, которые, как свидетельствует еще «Повесть временных лет», исчезли совсем. Но если в начале XXI века я, как аварец, ищу в аварах своих родичей – значит, они не исчезли. Кроме того, многие атрибуты культуры и традиций, наверное, есть в этносах – культурах от Аравских степей, гор Кавказа и просторов Европы. Всемирное заимствование и культурное сотворчество свойственно для этнических, этнонациональных процессов.
Авары и Аварский каганат – загадочная страница мировой этноистории. Много неясностей в их истории как собственно развития, так и взаимодействия. Трудно определить, откуда авары пришли, где и когда останавливались, с кем ассимилировались и куда они делись – «сгинули як обры», хотя о них упоминание идет с древнейших времен и до X века. И нельзя забывать, что есть и аварцы, созвучный напрямую во многих смыслах народ не только по названию, но и по самобытности и воинственности. Авары, видимо, еще тогда включали в себя десятки уникальных народов, племен и культур, как и многие другие этнические образования, которые всегда были полиэтничными. И теперь трудно сказать, кто из аварских, дагестанских народов есть в той или иной степени прямые наследники, потомки тех авар, а кто был аборигеном для Дагестана, Кавказа и т. д.
Взаимосвязь и взаимозависимость народов и культур – мировая тенденция этнического, этнонационального развития. История и пути перемещения гунов, скифов, сарматов, хазаров, аваров и даже алан примерно одни и те же. Все они приходят или зарождаются, развиваются вокруг Каспия, потом через Дербентский проход идут к Волге, Дону и уходят в Европу в поисках благополучных мест и добычи. Авары в отличие от хазар оставили немало археологических памятников и название государства – Аварского каганата, который отмечен на древних картах. Маленькая часть аланов, которая оказалась где-то там, в Моравии, до сих пор сохранила свои россыпи. А авары, как мне представляется, уходят в Европу, оставляя, может быть, у Дербента и Тарки в Дагестане и далее в горах остатки тех или иных аварских и других племен, которые были вместе с аварами. Каспий ведь по природе своей тоже то наступал, то отступал. Различные народы и культуры также, видимо, наступали и отступали, перемешивались и размежевывались в этом исторически интересном и привлекательном для многих жизненном пространстве. Кавказ, Дагестан – один из центров зарождения человеческой цивилизации. Это видно по этническим и культурным потокам, которые отсюда шли. Трудно сказать, кто здесь был рожден, а кто стал здесь коренным и родным. Этнокультурное многообразие каспийско-кавказского региона исторически настолько велико, что трудно найти этнос на Евроазиатском континенте, который не уходил бы от Каспия или не приходил бы сюда в конечном итоге от Алтая, Китая, Аравии и до Европы. Вокруг Каспия работала исторически крупная «этнологическая лаборатория» по рождению, перемеживанию и воспроизводству этносов. В мире трудно найти такой уголок, который в такой степени «воспроизводил» бы этнические ресурсы для всего евразийского мира и оставлял бы после себя огромный этнический материал, как здесь – вокруг Каспия. Зарождался или приходил сюда этнос и устремлялся далее по Волге, по Днепру в Европу, или оставался здесь своими частями. Именно этот феномен чутко уловил и показал в своей книге «Тысячелетие вокруг Каспия» великий ученый и просветитель Л.Н. Гумилев. Его всегда привлекали Каспий, Кавказ.
