Валерий Астапов - Тревога и тревожность. Хрестоматия
Так, данные факторного анализа пока противоречивы и мало способствуют решению проблемы.
Кэттел пришел к выводу, что существует отдельный фактор «черты-состояния» БТ, который может быть измерен анкетами и тестами и который отличается от стресса и нервозности. Кэттел связывает БТ с целым рядом других факторов, обозначаемых им с использованием фрейдистской терминологии. Эти факторы: «слабость его», «страх перед лишениями», «давление» и др. (бессознательных влечений), «застенчивость», «параноидальность», «недостаток интеграции» и «сопротивление сублимации». Вряд ли сопоставление БТ с этими факторами может многое дать, тем более что сам Кэттел не совсем уверен в решении вопроса: являются ли эти факторы причинами БТ или БТ – причиной этих факторов.
В списке из 13 факторов темперамента, которые выделили Гилфорд и Циммерман, есть фактор спокойствие-нервозность, выделенный этими авторами, но фактор депрессии одним из своих проявлений также имеет беспокойство.
Тэрстон, переработав данные работы Мура, в которой основное внимание сосредоточено на синдроме «замедленность-депрессивность» и не упоминается БТ, выделил БТ как особый фактор.
Айзенк, изучая патологические случаи, выделил два параметра: невротизм-психотизм и экстравертность-интровертность. К характерным чертам психостении и интровертности Айзенк отнес эмоциональную неустойчивость, одним из проявлений которой является anxiety.
То, что БТ свидетельствует (особенно в патологических случаях) об эмоциональной неустойчивости, не подлежит сомнению, но следует еще проверить вывод Айзенка о нехарактерности эмоциональной неустойчивости, а вместе с нею и БТ для экстравертированных.
В исследовании Индлера, Ханта и Розенцвейга найдены три показателя тревожности (anxiousness). Первый – психическое состояние по данным самонаблюдения, второй – физиологические компоненты, третий – реакции самозащиты.
Среди 21 фактора личности, которые выделили Кэттел и Саундерс, есть и фактор «тревожность», который проявляется в большой впечатлительности при затруднениях, обостренном чувстве вины и недооценке себя, высоком уровне напряжения.
На основании исследований по методу факторного анализа можно сделать тот общий вывод, что БТ может быть как отдельным фактором, так и проявлением другого фактора, например эмоциональной неустойчивости или депрессии. Вероятно, результаты были бы более убедительными, если бы факторному анализу предшествовало обстоятельное научное описание БТ в различных его вариантах, и если бы была резче проведена грань между нормальными и патологическими случаями.
В каком соотношении находится БТ с физиологическими и психологическими компонентами личности? Как и в какой мере состояние БТ выражается в свойствах корковых процессов, которые кладутся в основу различных типов высшей нервной деятельности?
На одной из клинических сред возникла при обсуждении состояния больного психастенией дискуссия между А. Н. Пахомовым и И. П. Павловым. А. Н. Пахомов высказал предположение, что больной чрезмерно «заряжен», перенасыщен энергией, в результате чего произошло переключение эмоционального фонда на неправильный путь. И. П. Павлов иначе истолковал состояние больного. «Тут просто тревожное состояние, мы и собак видим таких слабых. Какой же это перезаряд? Это тревожное хаотическое состояние и далее: „Это вовсе не проявление силы, а есть проявление неуравновешенности, выскакивание этих движений (беспорядочных у больного. – Н. Л.). Эмоция всегда имеет определенный характер, направленный в одну сторону: гнев, трусость, страх, а это хаотическое состояние и больше ничего“. „Раздражительная слабость, кто же это не знает? Это вовсе не сила“.
Павлов обратил внимание на то», что больной непременно думает о всякой «пустяковине», как ее нужно понимать, что из этого выйдет и т. д. «Очевидно, постоянно через вторую сигнальную систему все это идет». У больного однообразное состояние «в этом дурацком думанье».
В приведенных высказываниях Павлова обращают на себя внимание следующие моменты. Тревожное состояние – показатель слабости нервной системы, хаотичности нервных процессов. В этом состоянии на первый план выступает вторая сигнальная система, разобщенная с первой, и в результате этого, если пользоваться терминологией Павлова, «словесного буйства» возникает «дурацкое думанье», постоянная настороженность.
На другой клинической среде Павлов приводит пример из собственной жизни, когда он как-то утром должен был встать и одеться так, чтобы не разбудить спящего в той же комнате другого человека: «Представьте себе, до сих пор, когда расчесываю волосы, я получаю сильное ощущение, не могу отделаться от мысли, что другой это тоже слышит».
‹…› Если сближать БТ со страхом, то это состояние должно рассматриваться в своей физиологической природе как тормозное. Из ряда недвусмысленных высказываний Павлова по этому вопросу приведем одно. «Несомненно, что физиологическая основа страха есть торможение. Значит, во всем динамическом ряду – страх и боязнь, это будут все различные степени и маленькие вариации тормозного процесса».
Немало проведено исследований по коррелированию БТ с тестами на интеллект. Результаты этих исследований противоречивы, но можно установить в них преобладающую тенденцию: БТ или совсем не коррелирует с тестами на интеллект, или коррелирует отрицательно, но эта корреляция незначительна. Для суждения о соотношении БТ со специальными способностями никаких научных данных нет.
Если БТ рассматривать в характерологическом плане, то возможно большое число индивидуальных вариантов, которые в самой общей форме мы представляем в такой схеме:
БТ – черта характера.
I. Положительная.
A. Адекватность раздражителям.
Б. Самоконтроль.
B. «Культурные» формы реакции.
Г. Отсутствие «вязкости», легкое изживание БТ.
II. Отрицательная.
A. Неадекватность раздражителя.
Б. Ослабление самоконтроля.
B. Резкие, аффективные формы реакции.
Г. «Вязкость».
Далее следует различать БТ в зависимости от широты круга вызывающих это состояние объектов. Одни люди беспокоятся, тревожатся по разным случаям, эти люди как бы всегда «настроены» на такое состояние, а другие люди его переживают только в отношении определенных объектов или в определенных ситуациях. Например, есть люди вообще-то спокойные, но остро переживающие БТ при изменении жизненных условий или когда приходится выступать на собраниях.
Когда, далее, ставится вопрос о роли БТ в формировании личности, то часто он решается односторонне. Многие авторы, как, например, Сэлливен, Кэттел и Шэйер, Блэйк и Мултон, склонны рассматривать БТ как показатель неприспособленности человека к среде. Действительно, некоторые, и особенно патологические, формы БТ, чаще входящие в более сложные симптомокомплексы, свидетельствуют о неспособности или неумении человека адекватно реагировать на объекты и ситуации. БТ, как выше указывалось, имеет отрицательное значение именно в тех случаях, когда оно неадекватно объектам и ситуациям, имеет такие формы, которые свидетельствуют о потере самоконтроля, и плохо изживаются. Во всяком случае, взгляд психолога ФРГ И. Мюллера на БТ как на состояние, всегда дезорганизующее сознание и деятельность, противоречит фактам.
БТ даже в тех случаях, когда означает недостаток приспособления к среде, далеко не всегда является патологическим явлением. Так, в частности, смотрит на этот вопрос автор книги «Психологическое приспособление» Л. Кроу, в которой есть глава, посвященная роли БТ в приспособлении к жизни. Бисселмен в книге «Неврозы и психозы» говорит, что БТ состояние не обязательно психопатическое. Оно может быть даже положительным явлением, показателем близости к сердцу того дела, которому человек служит.
Для дальнейшего изучения роли БТ в структуре и динамике личности необходимо обратиться (помимо использованных) к монографическому методу. Он позволит на небольшом числе лиц проводить длительное наблюдение, опросы и эксперименты с учетом всех жизненных условий, в которых БТ формируется или как эпизодическое состояние, или как черта характера.
Имеются перспективы для постановки вопроса о БТ в плане возрастной и педагогической, а также социальной психологии.
Ч. Спилбергер
Концептуальные и методологические проблемы исследования тревоги[11]
Многозначность в понимании тревоги как психического явления проистекает, по-видимому, из того факта, что различные исследователи используют термин «тревога» в различных значениях. Комментируя недостаточную согласованность в описаниях тревоги, Эпштейн приводит старинную индийскую притчу: каждый из мудрых, но слепых индусов представлял слона по-своему, так как касался только определенной, ограниченной части тела животного.
