Сергей Голицын - За березовыми книгами
— О том, что у Константина была библиотека, мы знаем из летописей, а о том, что она сгорела, там нет ни слова.
— А из чего были сделаны те книги? — выскочил вперед Ленечка.
— Ну конечно, не из бумаги. Бумагу тогда еще не придумали. Из телячьей кожи выделывали пергамент, а на пергаменте писали и переписывали от руки.
Писец по году, по два выводил буковки, разукрашивал их, рисовал картинки тончайшей кистью красками на яичном желтке. Царапали также и на бересте. Величайшими сокровищами были тогда книги. При пожарах книги спасали в первую очередь.
— А в Суздале книги на бересте не находили? — Миша протиснулся поближе и встал разинув рот, как говорится, «съедая» глазами Аркадия Даниловича.
— При наших раскопках пока еще не попадались, — хитро улыбнулся ученый. — Интересное дело затеяли — найти в наших краях березовые книги. Береста — какой прочнейший материал! Знаете ли вы, например, что под башни и под стены московского Кремля просмоленные берестяные листы подложены? Это чтобы сырость не проникала.
— Посмотрите, какие у него очки, — толкнул меня Миша, возбужденно сверкая черными бусинами глаз.
Я всмотрелся и понял загадку исчезнувшей глухоты Аркадия Даниловича. Прозрачная оправа очков была толще обычной, и внутри одного из крыльев за ухом спрятался крошечный слуховой аппарат.
Слушая археолога, все мальчики и девочки уставились не в его глаза, а именно в эти невиданные очки. Лариса Примерная нагнулась над своим блокнотом.
Аркадий Данилович стал рассказывать о суздальских археологических раскопках:
— Суздаль намного старше Москвы и Владимира. Он основан неизвестно когда. Понятно, что такой древний город битком набит историческими ценностями, копнешь — вот тебе старинная монета, или черепок, или гвоздик, которому семьсот с лишним лет. Водопровод недавно проводили — меч заржавленный нашли, дом строили — и представьте, детская свистулька двенадцатого века попалась…
Ух, как загорелись глаза у мальчиков, у девочек, у Николая Викторовича, да, наверное, и у меня!
— Э-э-э! Где копать? Вы нам только покажите, — затеребил Аркадия Даниловича Миша, а за ним и другие ребята.
— Какие вы скорые — копать! Да без меня ни одной ямки нельзя! Мало ли что, а вдруг на древнюю землянку наткнетесь и, не зная археологии, разрушите ее.
— А если с вами? — робко спросил Миша.
— Со мной? — Аркадий Данилович насмешливо прищурил глаза. — Со мной можно. Давайте так договоримся: мне еще надо посмотреть, как наши девушки-каменщики работают, потом я вам дам лопаты и покажу, где копать. Может, на ваше счастье, если не березовая книга, так хоть грамота на бересте попадется — первая в наших краях. Разве неинтересно такую диковину отыскать?
Мы пошли вслед за Аркадием Даниловичем и остановились против низенького кирпичного дома, очень невзрачного с виду.
— В этом доме сейчас наша кладовка помещается, — объяснил он, — а раньше были монастырская контора и архив. Видите, какой дом-нескладеха — окна широкие, вкривь и вкось пробитые. А теперь зайдемте сюда.
Мы зашли за угол и увидели заново отделанное, перестроенное из подобного широкого, маленькое оконце с наличниками в виде двух белокаменных резных столбиков по сторонам и с затейливым треугольником наверху.
Три девицы под окномПряли поздно вечерком… —
вспомнились мне стихи.
Не такими ли наличниками были украшены окна в том старом тереме? Но времена царя Салтана давно миновали. Сейчас у окна сидели также три девицы, но не в кокошниках и сарафанах, а в запачканных известью синих комбинезонах. Девицы не пряли — они работали каменщиками и сейчас, сидя на корточках, усердно прилаживали на подоконнике вылепленные под старинный лад узоры.
— Эх, вы! И не стыдно вам? — неожиданно рассердился Аркадий Данилович.
Девицы в комбинезонах вскочили, смущенно краснея до мочек ушей.
— Сколько классов окончили?
— Десять, — пролепетали они.
— Очень хорошо! Два года поработаете, в вуз поступите, архитекторами сделаетесь, новые города строить будете. А знаете, сколько классов окончил неизвестный каменщик семнадцатого века? Ни одного! — Аркадий Данилович любовно погладил соседнее узенькое оконце с побитыми и отломанными кое-где украшениями: видимо, подлинно старинное. — Смотрите, тот каменщик, словно игрушечку, оконце вывел, а у вас как наляпано!
И правда, наличник девушек был и грубее, и толще старинного и немного косил.
— Все переделать! Не хочу смотреть. — Аркадий Данилович колюче посмотрел на девушек из-под очков и обернулся к нам. — Пойдемте за лопатами.
Он повел нас через низенькую дверь внутрь домика.
Мы спустились на три каменные ступеньки и увидели бумажные мешки с цементом и алебастром, ящики с гвоздями, топоры, пилы, банки с красками и многое другое, что полагается держать в кладовках на небольших строительствах.
— Сюда смотрите! — неожиданно патетически воскликнул Аркадий Данилович и хлопнул ладонью по широкому столбу, стоявшему посреди комнаты…
Этот столб, как в Грановитой палате Московского Кремля, расширяясь кверху, четырьмя крыльями переходил в сводчатый потолок.
— Вот где искусство старинных каменщиков! Каждый ряд кирпичей выложен по-своему. А ведь тогда никаких чертежей в заводе не было — только мастерство, только руки золотые да глазомер тончайший. Так выкладывали своды триста лет назад. Весь потолок держится на одном столбе…
— Скоро ли мы начнем копать? — не вытерпел Миша.
— Идемте, идемте, — ответил Аркадий Данилович и показал на три лопаты, прислоненные к знаменитому столбу.
Мы вышли следом за Аркадием Даниловичем из домика. Через монастырский двор он повел нас к большой церкви. Мы увидели, что под ее полом в земле находится еще помещение; низкие сводчатые окна, едва заметные из-за бурьяна. Пахнуло на нас холодом и сыростью.
Аркадий Данилович нам объяснил, что здесь, в подземелье, похоронены в шестнадцатом и семнадцатом веках многие царицы и царевны, сосланные сюда московскими государями.
Придется пока отложить поиски березовых книг. Мы спустились вниз по каменным ступенькам в холодное и полутемное подземелье и не сразу разглядели ряды каменных прямоугольных возвышений на полу склепа.
Аркадий Данилович стал показывать нам одну гробницу за другой.
— Соломонида Сабурова — первая жена Василия III, московского князя. Евфросинья Старицкая — жена двоюродного брата царя Ивана Грозного, возглавляла боярскую оппозицию. Анна Васильчикова — четвертая жена Грозного. Александра Сабурова — жена царевича Ивана, убитого собственноручно своим отцом Иваном Грозным… — Голос Аркадия Даниловича гулко перекатывался под тяжкими сводами каменного подземелья. — Иных привозили сюда совсем юными, всю жизнь томились они за этими стенами, тут и умирали.
«Сколько же слез женских и девичьих было пролито за этими безмолвными стенами», — подумалось мне.
Наконец мы вылезли из подземелья и увидели солнце, синее небо, зелень деревьев.
— Как тут тепло! Как светло! — закричала Галя.
И мне так привольно показалось на солнце! Я вздохнул полной грудью.
Десятка два голубей, быстро перебирая малиновыми лапками, деловито сновали по травке у самых наших ног. У запасливого Васи нашелся в кармане кусочек хлебца.
Вдруг Миша потихоньку дотронулся до моего локтя. Его черные глаза озорно искрились.
— Смотрите, что я нашел!
Из его пазухи высовывались два желтоклювых грачонка с вытаращенными от ужаса голубыми глазками.
— На лестнице у входа в подземелье, смотрю — к стенке прибились. Только пока молчок! — шепнул он мне.
Один из грачат вдруг каркнул. Все захохотали. После мрачных могил нам хотелось особенно громко и беззаботно смеяться. Вместе с нами заразительно смеялся и Аркадий Данилович.
— Правильно! Живые грачата куда занятнее мертвых цариц, — воскликнул он. — А теперь давайте копать вот тут. — И он показал нам на небольшой холмик, сплошь заросший крапивой.
Николай Викторович, Гриша и Вася лихо начали сшибать крапиву и бурьян. Показалась черная, жирная, перемешанная с обломками кирпичей земля. Изыскатели принялись копать столь неистово, точно монеты, меч, детская свистулька и, самое главное, березовые книги были зарыты именно тут, именно в этой крапиве, левее старой башни и правее новенькой будки телефона-автомата.
Остальные мальчики, девочки и я смотрели на копавших затаив дыхание.
— Да что вы! Что вы! Разве так можно! — закричал Аркадий Данилович и полез напролом через крапиву. — Если вы стукнете лопатой по бересте…
Но копавшие не слышали его предостережений. Я дернул Николая Викторовича за рукав ковбойки.
