Юрий Фиалков - Свет невидимого
Годом ранее американские астронавты Армстронг и Олдрин посадили пилотируемый ими лунный отсек корабля «Аполлон-11» на равнине в районе Океана Бурь. Первое, чем занялись астронавты, выйдя на поверхность Луны, был сбор образцов лунной породы.
Как видим, главное, что интересовало исследователей нашего ближайшего небесного соседа, — это то, из чего он «сделан». Радиоизотопное исследование образцов лунного грунта должно было доставить ответ на самый жгучий вопрос: сколько лет Луне.
Давно известен закон, согласно которому категоричность суждений о предмете, явлении обратно пропорциональна уровню сведений о них. Поэтому в литературе — специальной и особенно научно-популярной — имеется довольно согласованная точка зрения на происхождение и природу нейтронных звезд, квазаров и радиогалактик, но о происхождении Луны спорят, притом довольно активно, чтобы не сказать яростно.
Существующие теории происхождения Луны можно разбить на три категории (автор книги не астроном, а химик, и только этим объясняется та самоуверенность, с какой он берется классифицировать астрономические проблемы).
Согласно теориям первой группы, Луна отделилась от Земли в одну из далеких геологических эпох и, таким образом, Луна, дитя Земли, должна быть гораздо моложе родительницы. Теории второй группы исповедуют противоположную точку зрения: Луна где-то там образовалась и уж потом, слоняясь по космосу, была притянута Землей и стала ее спутником. И наконец, третьи теории настаивают на том, что Земля и Луна возникли одновременно — в одной области солнечной системы и из одного «строительного материала».
Хотя теории первой группы, несомненно, самые романтические и открывают широчайшие возможности для литературно-мифологически-поэтических ассоциаций, но ошибочность их бесспорна. Расчеты показывают, что если бы Луна даже и родилась каким-то образом в недрах Земли, то отделиться от нее никак уж не смогла бы.
Таким образом, оставались две группы теорий, причем помочь в научном выборе между ними могло только прямое определение возраста лунных пород. Если химический состав и возраст лунных пород существенно отличается от земного, то с большим преимуществом побеждают теории захвата. А вот если химический состав и, особенно, возраст близки, то выигрывает третья группа теорий.
Лунная кора должна иметь возраст, очень мало отличающийся от возраста всего нашего спутника в целом. Это у нас, на Земле, верхние слои коры редко доживают до почтенного возраста, и за древними образцами приходится отправляться в глубокие шахты или скважины. На Луне же нет ничего из того, что разрушает ее кору: ни воды, ни атмосферы, ни человека. Только метеориты тревожат ее поверхность. Метеориты да редкие и не очень сильные лунотрясения.
Сегодня известен возраст пород, взятых примерно с десятка различных, далеко отстоящих друг от друга участков Луны. Среди них весьма быстро были обнаружены образцы возрастом 4,5 миллиарда лет (все те же 4,5 миллиарда лет!). Более древних образцов — а радиохронология позволяет заглянуть в глубь веков на многие-многие миллиарды лет — обнаружить не удалось.
Да, Земля и Луна — сестры одной крови, родившиеся примерно в одно время. А судя по метеоритам и по первоначальным сведениям о химическом и изотопном составе марсианских и венерианских пород, и вся солнечная система родились практически одновременно — вывод, принципиальную важность которого вряд ли нужно обосновывать.
* * *Не сомневаюсь, что только что рассказанная история о том, как человек силой своего разума, опираясь на одно из самых замечательных открытий в истории науки — радиоактивность, сумел заглянуть в глубь веков так далеко и увидеть там так много, — эта история послужит еще одной и совсем не лишней иллюстрацией всеобъемлющей силы современного естествознания, опирающегося на прочный материалистический фундамент.
Глава III
Во вселенной всегда весна…
Пожалуй, не найти в науке XX века другой проблемы, в которой физика, химия, астрономия, геология и еще с полдесятка других точных наук так прочно сплавились бы друг с другом. И, конечно, не сыскать другой проблемы, для которой слово «мировоззрение» имело бы такой всеобъемлющий смысл. А ведь речь всего-навсего идет о том, было ли начало и будет ли конец мира…
* * *Может ли нечистая сила уместиться на острие иглы, и если да, то удобно ли ей там сидеть? Какой же все-таки плод предложил коварный змий Еве — яблоко или апельсин? Есть ли у черта печень? Занимал ли Ной на ковчеге отдельную каюту или нет? А где она помещалась — на носу или на корме?
Нет, эти вопросы — не бред свихнувшегося монаха-отшельника. Это выписки из плана научных работ папской академии наук. Нынче и представить трудно, как занимали такие, с позволения сказать, проблемы ученых-теологов 300–400 лет назад.
Святые отцы относились к своим обязанностям ревностно. Научные проблемы решались истово и веско. Смаковали каждую буковку священного писания. Писали толстенные трактаты. Устраивали диспуты с бранью и многолюдные шествия с иконами и святыми дарами. Иногда, разнообразия ради, сжигали дюжину-другую несогласных на медленном костре из сырых дров.
Ныне члены папской академии, составляя планы научных исследований, уже не планируют изыскания по проблеме, что именно жевали в раю Адам и Ева и на какую диету они перешли, будучи изгнанными из рая.
Проблемы, которыми приходится теперь заниматься папским академикам, настолько пропитаны современными естественно-научными представлениями, что не сразу поймешь, при чем же здесь Ватикан…
21 ноября 1951 года, собравшись в большом неуютном зале, папские академики слушали послание папы Пия XII. Лица академиков были непроницаемы, но в глазах мелькали искры — да что там искры — молнии! — недоумения, раздражения, а то и вовсе откровенного гнева.
«Примерно от одного до десяти миллиардов лет назад, — читал президент академической коллегии, — вещество всех известных нам звездных систем было сжато в небольшом пространстве. В это время все космические процессы имели свое начало. Плотность, давление и температура вещества должны были тогда достигать совершенно колоссальных величин. Только в этих условиях можно объяснить образование тяжелых ядер и их содержание в Периодической системе элементов».
Академик кончил читать, обменялся красноречивыми взглядами со своими коллегами («Ну и послание! Ни слова о боге. Однако и времена теперь настали!») и сказал те самые слова, которыми должно было завершаться послание, но которых не было там:
— Аминь! С нами бог!
Слушатели склонили головы и по одному стали покидать зал.
Академики возмущались и гневались, конечно, зря. Просто Пий XII раньше других церковников — на то он и папа! — понял истину, которая теперь очевидна для многих руководителей католической (да и не только католической) церкви. Не может в XX веке церковь сохранить авторитет среди верующих и удержать свое влияние на них, если будет пользоваться теми же методами, что и сто, и пятьсот, и тысячу лет назад.
В самом деле, кого теперь удивишь наивными библейскими легендами о сотворении мира? Кого растрогаешь рассказом о расторопном Иисусе, который несколькими ломтями хлеба накормил пропасть народу? И наконец, кого волнует, удобно ли сидеть черту на игле и был ли обеспечен Ной достаточным комфортом на сколоченной им барже?
Обращение папы Пия XII к ядерной физике и современной астрономии в высшей степени знаменательно, но в то же время совершенно закономерно. Не менее знаменательны и те выводы, к которым папа завуалированно, но очень настойчиво подталкивал своих верных академиков.
Несколько миллиардов лет назад вещество было сжато. Кто же сжал его? Разумеется, тот единственный, служить и возносить хвалу которому главная задача церкви. Кто повелел, чтобы начался процесс образования элементов? Тот единственный, служить и возносить… Кто привел в соответствие содержание тяжелых ядер во Вселенной с их положением в Периодической системе? Тот единственный…
Вот почему на рабочих столах папских академиков евангелие, библия и «Заветы» потеснились, уступив место книгам, которые пестрели значками интегралов и символами химических элементов.
* * *Вся вселенная, которую мы знаем: и холодный Плутон, и романтическая туманность Андромеды, и красавица звезда созвездия Персея, и еле видимая в сильнейший телескоп бесконечно далекая галактика — вся Вселенная состоит из тех же химических элементов, что и наша Земля. Астрономы ищут ответ на вопрос, как возникли планеты, звезды, галактики. А как возникли химические элементы? Откуда взялись они?
