Виталий Танасийчук - Где живет единорог
Но что же тут особенного? Мало ли что можно собирать! Но в том-то и дело, что Дежан собирал жуков не для того, чтобы ими любоваться, а чтобы изучать их. Рассматривая насекомых, он научился находить самые маленькие различия между ними. В своей коллекции Дежан нашёл множество жуков, ранее неизвестных науке. Он писал о них статьи и книги и сам стал известен как крупный учёный.
Император Наполеон считал Дежана одним из лучших и храбрейших своих генералов. Наверное, он бы очень удивился, узнав, что жуки прославят Дежана гораздо больше, чем военные победы.
В позапрошлом веке коллекционирование насекомых для многих людей стало настоящей страстью. За редких жуков и бабочек платили немалые деньги. Появились специальные магазины, продававшие наколотых и засушенных насекомых и всё, что нужно для их собирания: сачки, булавки, коробки и множество других вещей. Хозяева таких магазинов посылали специальных людей-сборщиков в самые далёкие уголки мира. Там они ловили самых редких и красивых жуков, бабочек и других насекомых, которые потом попадали в коллекции.
Знающему человеку коллекция насекомых может рассказать очень многое. И о том, какие насекомые водятся в лесах, а какие — в степях, как меняется их внешность в разных местах, и даже о том, кто из них вредит полям и садам, а кто эти сады и поля защищает.
Конечно, само насекомое, наколотое на булавку и засушенное, расскажет не так уж много. Но на одной булавке с ним подколота этикетка — маленький листочек бумаги, на котором крохотными буковками написано, в каких местах, на каком растении, когда и кем оно было найдено.
Так что же такое коллекция? Может быть, это игрушка для людей, которым нечем заняться? Ничего подобного! Собранная с умом коллекция — совершенно необходимый материал для работы учёных. Без неё просто нельзя изучать насекомых, да и других животных тоже. И недаром многие коллекционеры-любители, начав изучать собранных ими насекомых, в конце концов становятся настоящими учёными. Они находят среди своих сборов новые виды, исследуют их, пишут о находках и открытиях.
Почти каждая крупная и ценная коллекция попадает в национальные, государственные собрания, которые хранятся в музеях и научных институтах. Коллекции эти огромны. В них много миллионов насекомых, и с ними работают десятки учёных.
Одна из самых больших в мире коллекций находится у нас в Петербурге, в Зоологическом институте. Там стоят сотни высоких светлых шкафов, в которых расставлены десятки тысяч коробок с насекомыми. Есть здесь и несколько рядов других шкафов — старинных, приземистых, сделанных из красного дерева. В них выставлены только бабочки, и под каждой на булавке странная этикетка. На ней нет фамилии бывшего владельца коллекции, только имя и отчество — Николай Михайлович. И ещё на ней напечатана корона.
Фамилия Николая Михайловича — Романов. Он был великим князем, родственником самого царя, но не любил придворных балов и праздников. Его интересовала наука. Великий князь изучал историю и биологию, стал крупным учёным. Бабочек он собирал с детства, любил рассматривать их усики, рисунок крыльев, любил отыскивать их названия в книгах-определителях. В конце концов он собрал самую большую коллекцию бабочек в России — в ней было больше ста тысяч экземпляров!
Вместе со своими помощниками он изучил её и подробно описал в десятке больших книг, которыми до сих пор пользуются учёные. А потом всю коллекцию вместе со шкафами передал в Зоологический музей, ставший впоследствии институтом.
Учёные этого института могут рассказать о многих замечательных коллекциях, собранных и изученных не специалистами, а любителями — людьми, профессии которых были далеки от зоологии.
Вот тысячи бабочек с Памира — дар известного учёного-химика, который каждое лето отправлялся странствовать по высокогорью. Он задыхался от нехватки воздуха, днём его обжигало солнце, а ночью в ручьях около его палатки замерзала вода. Но не было для него большего счастья, чем увидеть и поймать редкую высокогорную бабочку.
Неподалёку, где хранятся жуки, на этикетках можно прочесть имя знаменитого авиаконструктора.
Лучшим отдыхом от работы он считал часы, которые проводил за микроскопом, изучая жуков, любуясь их блеском, разглядывая причудливые усики и щупики.
Около коллекционных шкафов нередко целыми днями сидит за микроскопом невысокий, плотный человек. По профессии он геолог, и за разведку полезных ископаемых он получил высокую награду, Государственную премию. А зоологи считают его крупным специалистом по жукам.
Из своих дальних странствий он привозил множество удивительных, никому не известных жуков, цикад, стрекоз — недаром в его честь названы добрых полсотни новых родов и видов насекомых.
Наверное, есть что-то волшебное в причудливых узорах крыльев бабочек, в металлическом сиянии надкрылий жуков, потому что они могут на всю жизнь очаровать самых разных людей.
В батисфере на глубину
Однажды, лет семьдесят назад, из гавани на Бермудских островах, что лежат в океане у берегов Америки, вышло небольшое судно. На его палубе стоял синий стальной шар с тремя круглыми окошками-иллюминаторами. А на мостике капитан разговаривал с худощавым, уже немолодым человеком.
— Я боюсь за вас, мистер Биб! — говорил капитан. — Даже за миллион долларов я не согласился бы опускаться в море внутри этой штуки. Конечно, лебёдка у нас сильная, трос крепкий, из лучшей стали, — только мало ли что может случиться?
— Но ведь мы уже не раз погружались, и всё обошлось благополучно, — отвечал его собеседник.
— Всё равно ваша затея смертельно опасна! Там, куда вы хотите опуститься, вода выдавит стёкла.
— Этого не случится. Иллюминаторы сделаны из кварцевого стекла, оно прочнее, чем сталь. Всё будет хорошо, лишь бы не подвела погода. Подумайте только — ведь мы увидим то, чего не видел никто из людей!
Что же хотел увидеть человек с короткой и звонкой фамилией Биб? Он мечтал опуститься в океан так глубоко, как не удавалось ещё никому.
К тому времени учёные, изучавшие жизнь моря, не раз уже ходили по его дну в водолазных костюмах. Но давление воды, главный враг водолазов, не давало им погружаться глубоко. Ведь если на большую глубину опустить запаянную жестяную банку, то вода раздавит, сплющит её. Так же она раздавит и водолаза, рискнувшего опуститься слишком глубоко.
И вот американский зоолог Вильям Биб решил исследовать глубины моря в специальном подводном аппарате. Аппарат этот изобрёл инженер Отис Бартон. Его назвали батисферой, что значит «глубоководный шар». Он был отлит из самой крепкой стали, и внутри его помещались два человека, баллоны с кислородом, прожектор и даже телефон. Спускать батисферу в море решили на крепком стальном канате — тросе. Рядом с ним тянулся электрический кабель, сплетённый с телефонным проводом.
Первые испытания на небольшой глубине прошли благополучно. Но когда двое смельчаков, Биб и Бартон, стали опускаться глубже, начались неприятности. Однажды давление воды стало вталкивать в батисферу электрический кабель, и Бартон запутался в нём, как муха в паутине. В другой раз на море поднялись волны, и батисфера начала раскачиваться и подпрыгивать. Казалось, она вот-вот оторвётся и упадёт на дно, но трос всё-таки выдержал.
Сегодня — особенный день. Исследователи решили опуститься на самую большую глубину, на какую только удастся. И когда судно отошло далеко в море, они залезли в узкий люк, проверили аппаратуру и дали команду: «Готовиться к погружению!» Матросы завинтили десять болтов на крышке люка и краном подняли шар над водой.
Всплеск — и за стеклом иллюминаторов понеслись тучи воздушных пузырьков, а потом всё вокруг стало зелёным от удивительно прозрачной воды. Было видно, как вверху чуть колышется её поверхность. Спуск начался, и казалось, что проплывающие снаружи рыбёшки взвиваются вверх. На самом деле они почти не двигались: это батисфера проплывала мимо них — вниз, вниз, вниз…
В стальном шаре было так тесно, что учёные могли сидеть, только скорчившись. Биб держал на коленях блокнот для рисования. Перед его лицом была укреплена телефонная трубка. Бартон готовил к съёмке фотоаппарат.
Вода темнела, становясь зеленовато-синей, потом тёмно-синей. Батисфера погружалась, и всё меньше света проникало в глубину.
И вдруг что-то на мгновение вспыхнуло перед иллюминатором. Снова вспышка красного света, как будто маленький взрыв. Что это? Ещё одна вспышка — и Биб увидел, что это облачко светящейся жидкости, которое выпустил рачок креветка, чтобы ослепить напавшую на него хищную рыбу. А затем к окошку подплыло что-то непонятное — голубая светящаяся звёздочка. Или цветок?
