Ник. Горькавый - Звездный витамин
Но особенно привлекали мальчика пространства за Северным полярным кругом, где карта была молчаливо-белой, и неоткрытые берега еще ждали своих колумбов.
– Я тоже люблю разглядывать карты! – ревниво сказала Галатея.
– И я! – поддержал ее Андрей. – И не только земные карты, но еще и лунные, марсианские и титанические… титанские!
– Дети всех веков похожи, – улыбнулась Никки. – А географические карты говорят со всеми, кто умеет мечтать.
Однажды мальчик в своих мечтах плыл на парусной каравелле от Огненной Земли вдоль восточного берега Южной Америки, слушая ночные крики невидимых и незнакомых животных. «Эге, – удивленно подумал мальчик, которого звали Альфред, – а ведь если плыть от мыса Доброй Надежды вдоль западного берега Африки, то все повороты берега будут похожи. Только океан будет не по правому борту, а по левому».
– Подожди, не рассказывай дальше! – перебила королеву Галатея, спрыгнула с кровати и сняла со своей полки большой атлас. Потом она поудобнее уселась и открыла карту обоих полушарий.
– Теперь дальше рассказывай!
Никки продолжила:
– Мальчик прищурил глаз, рассматривая карту: да, сомнений нет – рисунок берегов Южной Америки и Африки очень похож!
Галатея тоже прищурилась, но Андрей глядел на карту широко раскрытыми глазами.
Знаменитый космический вихрь – галактика Водоворот (M51) из созвездия Гончих Псов (фото сделано космическим телескопом НАСА).
Расстояние до M51 – более тридцати миллионов световых лет. Видите спиральные волны, которые нашел граф Росс? Это волны от спутника Водоворота – маленькой желтой галактики NGC 5195. Волны движутся по газовому диску и зажигают множество звезд.
Сначала галактический водород, попадая в прибой спиральной волны, сжимается в темные облака. В этих космических газопылевых инкубаторах в лютом – минус двести по Цельсию – холоде образуются небольшие сгустки материи, сжимающиеся в звезды. Спиральная волна идет медленно, и к ее середине черные облака (ну-ка, попробуйте найти их) успевают превратиться в ярко-розовые области со звездными младенцами (все их нашли?), а выходят из спиральной волны уже бриллиантовые скопления молодых бело-голубых звезд (голубые края спиральной волны уж точно все увидят).
Чем ярче звезда, тем короче ее жизнь. Большие звезды умирают жарко и на несколько часов могут затмить собой всю галактику.
Зато маленькие звезды терпеливее и дольше согревают свои планеты, благодаря чему там часто возникает жизнь.
Сейчас в поле вашего зрения сто миллиардов солнц Водоворота и многие миллионы планет с невероятными живыми существами и невообразимо чужими цивилизациями.
Помашите им рукой, пусть они не боятся вас!
Сверхновая звезда – массивная звезда, которая взрывается из-за нестабильности термоядерного горения и нарушения баланса гравитационной силы и давления.
Взрыв сбрасывает внешнюю оболочку, оставляя на месте сверхновой нейтронную звезду или черную дыру. Такой сброшенной оболочкой является Крабовидная туманность. Ее фото (вверху) сделано спустя 950 лет после взрыва сверхновой, вспышка от которого была замечена на Земле в 1054 году.
Термоядерный взрыв сверхновой звезды переводит в кинетическую энергию разлетающейся оболочки несколько процентов энергии покоя вещества звезды. Туманность расширяется со скоростью 1000 километров в секунду (фото НАСА).
Фото внизу: так выглядит сброшенная оболочка сверхновой звезды Симеиз 147 спустя 40 тысяч лет после взрыва (фото японского астронома Нобухико Микки).
Мы наблюдаем химическую фабрику космоса в действии: термоядерные реакторы звезд накапливают нужные нам химические вещества – кислород, углерод, кремний, железо и многие другие, – а потом разбрасывают их по космосу, создавая условия для появления планет и жизни на них. Мы видим буквально волны будущей жизни.
Пройдет пара миллиардов лет – и эти разлетающиеся оболочки звезд станут водой и деревьями, животными и разумными существами.
Такими, как вы.
Вы ведь разумное существо, читатель?
– Альфред взял старый лопнувший глобус и вырезал из него Африку, Европу и обе Америки. Потом он сдвинул их вместе и убедился, что без Атлантического океана очертания континентов прекрасно подходят друг к другу. Что бы это могло значить? Мальчик долго ломал голову, ничего не придумал, но запомнил этот интересный факт.
– Действительно, западный берег Африки и восточный берег Южной Америки похожи как две капли воды! – авторитетно заявила Галатея, разглядывая атлас.
Никки кивнула и продолжила:
– О многом еще мечтал мальчик Альфред – и о воздушных полетах, и о звездах. Когда Альфред Вегенер вырос и поступил в университет, то его любимыми предметами стали физика, химия, математика, астрономия и метеорология.
Вегенер защитил диссертацию по астрономии, но стал воздухоплавателем и метеорологом. Тогда самолетов еще не было, и Вегенер вел метеонаблюдения, летая на воздушном шаре. В 1906 году он с братом поставил мировой рекорд длительности полета: 52 часа в воздухе.
– Двое суток в открытой корзине воздушного шара! – удивился Андрей. – Там же очень холодно спать!
– Вегенер был закаленным человеком. В том же году Альфред осуществил свою мечту о путешествиях и отправился в арктическую экспедицию для изучения северного берега Гренландии. Экспедиция длилась два года и была полна опасностей – руководитель экспедиции и еще двое ученых погибли в ходе исследования гренландского ледника.
Вернувшись из экспедиции, Вегенер стал профессором Марбургского университета.
Но сидячая жизнь была не по душе Вегенеру. Он обручился с девушкой Эльзой, но отложил свадьбу ради новой гренландской экспедиции.
Вернувшись из второго арктического путешествия, Вегенер потряс научный мир новой теорией. В 1912 году он выступил с концепцией дрейфа материков. По мнению Вегенера, в древности существовал суперконтинент Пангея, который раскололся на современные континенты, включающие Евразию, Африку и обе Америки. Эти осколки стали дрейфовать – или медленно отползать друг от друга. Узкая трещина между Африкой, Европой и Америками разрослась так, что стала Атлантическим океаном. Именно поэтому очертания континентов, разделенных Атлантикой, и их ископаемая флора и фауна – так похожи.
Вегенер не был первым, кто заметил, что Атлантический океан похож на расширившуюся трещину. Фламандский картограф Ортелий еще в шестнадцатом веке обратил внимание на сходство береговых очертаний Старого и Нового Света и первым выдвинул предположение о расширении Атлантического океана. В девятнадцатом веке известный немецкий ученый Гумбольдт высказал гипотезу о подвижности континентов, а француз Снидер-Пелегрини обсудил дрейф материков в книге «Мироздание и его разоблаченные тайны».
Но эти мысли были слишком смелы для своего времени и слишком слабо обоснованы – и в результате забыты.
Но рано или поздно истина восторжествует.
Путешественник Вегенер сложил свои детские впечатления с опытом зрелого ученого и выдвинул революционную концепцию подвижности материков.
Вегенер опубликовал свою теорию в геологическом журнале – и разразилась буря негодования. «Что за бред! – возмущались другие ученые. – Как могут двигаться огромные континенты по твердой коре? Какая неимоверная сила способна сдвинуть плиту размером в материк? Человек, утверждающий, что каменные дома могут бродить по булыжной мостовой, будет образцом здравомыслия по сравнению с Вегенером!»
– Хи-хи! Бродячие дома! – захихикала Галатея.
– Да, Вегенер не знал ответа о причинах движения континентов. Поэтому его теорию сочли ненаучной и затоптали. Но если какой-то пункт теории непонятен, то это не значит, что теория должна быть отвергнута, над ней просто нужно работать дальше.
Альфред наконец женился на Эльзе, но в начале двадцатого века спокойная жизнь – большая редкость.
Началась Первая мировая война. Вегенер воюет на фронте и получает два ранения.
Когда война закончилась, страсти вокруг теории Вегенера только разгорелись. Критики даже устраивали специальные конференции по опровержению такой глупости, как каменные континенты, плавающие по каменному морю.
Вегенер преподает, пишет учебники, а в 1930 году отправляется в свою третью гренландскую экспедицию. Вместе с молодым напарником он должен был пройти четыреста километров на лыжах. Во время тяжелого перехода по леднику сердце немолодого профессора, заядлого курильщика, не выдержало усталости и холода.
