Рамазан Абдулатипов - Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях
В.Г. Белинский, который опирался на немецкую классическую философию, писал: «Сущность всякой национальности состоит в ее субстанции. Субстанция есть то непреходящее и вечное в духе народа, которое, само не изменяясь, выдерживает все изменения, целостно и невредимо проходит через все формы исторического развития»[392]. С.Н. Булгаков называл «философией реализма» теорию, для которой «нация есть не только совокупность феноменологических своих обнаружений, исчисляемых и изучаемых наукой, но прежде всего некое субстанциональное начало, творчески производящее свои обнаружения, однако всецело не вмещающееся ни в одном из них и потому не сливающееся с ними»[393]. Мы уже приводили позиции О. Бауэра: «Нация – это совокупность людей, связанная в общность характера на почве общности судьбы».[394] и К. Каутского, который основными признаками нации считал «язык и территорию»[395]. Таким образом, в «философии реализма» нация трактуется как объективная реальность, данная нам в том числе в чувствах и переживаниях, в исторической памяти. Базируется она именно на субстанциональном анализе бытия, а не на абстракциях. Наиболее яркие фигуры русских философов конца XIX – начала XX в., писавшие о этносах-нациях и национальном вопросе, В.С. Соловьев, С.Н. Булгаков и И.А. Ильин, исходили примерно из подобных же предпосылок. В.С. Соловьев наиболее «космополитичен» в этом ряду: «Раз мы признаем это субстанциональное единство, мы существо или социальный организм, живые члены которого представляют различные нации»[396]. Во всех этих случаях исследователи ведут речь, прежде всего, о нациях-этносах, которые живут в «субстанциональном единстве» с человеческим сообществом.
В философском смысле анализу подвергается весь процесс воспроизводства собственно этнонациональной материи, т. е. этносов-наций на базисе того или иного способа разделения труда, социального и духовного развития, реальных противоречий и конфликтов этнонациональных групп. В этом смысле важно говорить о моментах, детерминирующих этнонациональное, находящееся с ним в обратной связи, как части интегрального и целостного элемента макросоциологического понятия «общество», которое может быть представлено как система отношений, в том числе и этнических, потом этнонациональных и политических, общенациональных, межнациональных. Этнонации – это один из способов воспроизводства социально-культурной жизни исторически устойчивых общностей людей, объединенных совместными действиями и взаимодействиями на основе общих традиций культуры, этики, духовной и хозяйственной деятельности, общего уклада жизни.
Первая в историческом ряду этнонациональных устойчивых общностей – это родо-племенная организация, возникшая на основе кровно-родственных социальных связей и действий людей и характеризующаяся определенным местом, территорией их проживания, общностью семейно-бытовой жизни, языка (или диалекта), некоторых черт духовной жизни в виде верований, традиций, обрядов и т. д., представляя собой хозяйственную структуру, «свойственную этим условиям»[397]. В зависимости от уровня социально-экономической основы марксизм указывает на несколько типов народностей: периода рабовладения, эпохи феодализма, а также народности капиталистического и социалистического типов в зависимости от сущности самой общественной системы. Родо-племенная организация есть «первокирпичник» этнонациональной реальности, вокруг которой, на основе которой формируется ядро этничности.
Систематизированное и схематичное определение дал И.В. Сталин в работе «Марксизм и национальный вопрос». Это не философско-социологическая характеристика, а, скорее, формально-фактологический анализ: «Нация – это исторически сложившаяся устойчивая общность языка, территории, экономической жизни и психологического склада, проявляющаяся в общности культуры»[398]. Этнонация – это не набор признаков, а устойчивая, от поколения к поколению «субстанция общности» со спецификой своего проявления, которая исторически замыкается или сужается до этнической группы (общности) на родоплеменных отношениях, или расширения до этнонации, суперэтнонации, межнациональной общности – гражданской нации.
Возникновение нации принято считать «неизбежным продуктом и неизбежной формой буржуазной эпохи развития»[399]. Такая жесткая связь социально-экономической природы возможна для нации-государства, а не нации-этноса. Зачастую эти понятия в сущности путаются.
Речь может идти не столько об уровне общественно-экономической формации, а о господстве «доминирующей этнонации» и о формировании централизованного национального государства. Именно господство одной «доминирующей державной» нации-этноса, закрепляя свое господство образованием своего государства, и придает себе статус уже политической, гражданской нации, вынуждая остальных или ассимилироваться, или адаптироваться в статусе этнонационального меньшинства. Образование нации-государства в тот период есть соединение власти и этнонации. Многонациональность преодолевалась политически. Русская нация исторически формируется из союза родственных племен и княжеств Древней Руси. В русскую этнонацию, которая становится нацией-государством уже при Иване Грозном и Петре Первом, тоже начала действовать, как и другие крупные европейские нации-этносы. Нация-государство в этом плане образовалась, хотя капитализма еще не было. Следовательно, не только нации-этносы, но и нации-государства формировались гораздо раньше, до господства капиталистического способа производства. Жесткой связи между формационным принципом и формированием нации-государства тут нет.
Для нации-этноса наиболее важной детерминантой основой является «объективированное прошлое» как сконцентрированный социально-этнический опыт, который и определяет подлинное бытие этноса, а потом и этнонации в мире. Этническое больше связано с прошлым, а этнонациональное, национальное – с перспективами. В целом же в ходе исторического развития и взаимодействия создается образ бытия (духовного и уклада жизни) каждого народа как система его представлений, подходов, обычаев в деятельности общности в материальном и духовном мире. Этнонациональные образы бытия отражают специфику культур разных народов. В сфере этнонациональных отношений исторически «политики различают национализм и торопятся практически «решать», не подозревая, с какой многослойной толщей бытия и культуры тут приходится иметь дело», – пишет Г. Гачев[400]. Этнонациональная система устойчива даже в нынешних условиях глобальной унификации, каждый народ все же сохраняет самобытность своей культуры, язык, этнический тип, память о своей истории и культуре и т. д. Каток глобализма пытается многообразие мира закатать черным асфальтом, но ростки самобытности и многообразия прорывают этот асфальт. «Цветы на асфальте» – это горький образ современного многонационального, многокультурного мира.
К. Касьянова предлагает выделить в этнонациональном самосознании и менталитете в качестве «сознания-бытия», онтологического слоя сознания архетип «русской души», понимая природу архетипов, скорее, по К. Манхейму, чем по К. Юнгу. На основе этой методологии К. Касьянова выявляет фундаментальное структурное несоответствие, рассогласование между «сознанием-бытием» (в форме системы устойчивых архетипов и символов дорефлексивных слоев) и «сознанием-субъектом» (в форме различного рода этнонациональных идеологий, навязываемых народу несколькими поколениями консерваторов и реформаторов-революционеров)[401]. При этом речь идет о выработке философии, миропонимании каждого этноса-нации, и прежде всего русского. Конечно, важно исследовать закономерности этнонациональной культуры через историю цивилизаций, государств и отдельных народов – в сравнении и в развитии. Ведь одной из важнейших детерминант бытия и сознания этноса-нации выступает «объективированное прошлое» – память народа. Предки накопили исторический опыт, своего рода исторический генотип этнонации, который особенно на ритуальном, мифологическом уровне обозначает способ и отношения народа к природе, ландшафту, к окружающему миру, друг к другу. Это то, что Г. Гачев, автор уникальных феноменологических исследований национального менталитета, называет «национальной природой»: «Национальная природа есть не просто «географическая или экологическая среда» обитания или сырье и материал для труда, но прародина народа, «скрижали завета», определенные письмена, которые народ… просчитывает в ходе истории, создавая культуру»[402]. В этом плане нации-этносы являются исторически устойчивыми общностями, но не замкнутыми, а генетически предрасположенными к росту масштабов, общности людей – род, племя, этнос, народ, этнонация, гражданская нация, сохраняя в себе прошлое исторически былых общностей и зарождая перспективы их единства и развития.
