Коллектив авторов - Инновационная сложность
Еще одной характеристикой сложных систем является их способность к обучению. Сложная система накапливает и интегрирует опыт. Способность вынести все позитивное из опыта прошлого и не повторять ошибок в будущем характеризует когнитивные способности системы, а механизм его развития идентичен процессу обучения. Здесь возникает вопрос о возможности поведения более строгих оценок когнитивных способностей различных обществ и управления самим этим процессом.
В своем функционировании социальные системы распознают и переосмысливают изменения. Распознать изменение – означает провести границу или совершить различение между прошлым и будущим, при этом определяющим является сам тип различения, так как прошлое и будущие не существуют независимо от операций различения наблюдателя. Сам выбор всегда представляется внутренней операцией системы и является, таким образом, контингентным (случайным), допускающим возможность иного выбора. Здесь мы наблюдаем парадокс, связанный с неспособностью системы описать саму себя полностью (парадокс самоописания). Осознание несовершенства мышления (незавершенности и непрерывности процесса социальной рефлексии) открывает пространство для нового интеллектуального поиска, а, следовательно, для инноваций. Контингентность (возможность иного) описания социальной системы – причина непрерывных изменений.
Социальные системы – это системы, смотрящие на самих себя, поскольку общество работает с самореферентными моделями, являющимися проектами его самого и его внешней среды. Здесь возникают одновременно тавтология и парадокс (Н. Луман). Общество, согласно Луману[445], таково, каким оно нам представляется, так как все эти представления являются частью самого общества, и, в то же время, общество есть всегда нечто отличное от этих описаний. В этом контингентном зазоре открывается пространство для инноваций, изменений, новых проектов и рисков.
Новации – это события, которые открывают систему для новых смыслов, задают новый вектор развития, предъявляют образы будущего, заставляют провести переоценку прошлого опыта. Через инновации современное общество обретает свою темпоральность, становится инновационным обществом и выходит на новый уровень сложности. В то же время, новации активно встраиваются в уже существующую структуру социальной системы, оказывая при этом воздействие на социальную организацию как целое. Новый опыт и знание должны быть переосмыслены и освоены. Этот процесс можно рассматривать в контексте концепций социальной самоорганизации (социосинергетики) в качестве процесса коллективного обучения.
Управление инновационным процессом предполагает активное участие субъекта изменений, выбор (решение), процедуры его закрепления. Однако подлинно новое не поддается полному описанию сточки зрения устоявшихся схем и подходов, а, следовательно, несет в себе элемент непредсказуемости, так как не подпадает под существующие стандарты и критерии оценки.
В контексте теории сложности (или теории самоорганизации, теории хаоса, синергетики) мы говорим сегодня о множественности и неоднозначности путей развития сложной системы, что заставляет переосмыслить роль не только эпистемологического субъекта, но и субъекта управленческой деятельности.
В общем смысле управление – это целенаправленная деятельность, корректирующая поведение управляемого объекта посредством системы обратных связей. Принятие управленческого решения основано на сопоставлении значений показателей состояния системы с целевыми показателями в рамках принятой модели управления. Жесткая схема, не учитывающая изменение самой управляемой системы и неадекватность модели, становится тормозом развития.
Кибернетик Р. Эшби утверждал, что субъектом управления может быть система, обладающая не меньшей сложностью, чем объект управления. Применительно к когнитивным системам сложность разнообразия (вариативность) – это способность изменять свои граничные условия и инструменты различения таким образом, чтобы сохранять непрерывность процессов самопроизводства (автопоэзиса) системы как целостности в границах своей экзистенции.
Идея (теория) обратной связи, или круговой каузальности, является центральной идеей кибернетики Н. Винера как универсальной теории управления. Заметим, что изначально эта теория развивалась как теория управления техническими объектами, и первой кибернетической задачей была задача управления прибором наведения зенитного орудия. Активно используя межинтердисциплинарные принципы, кибернетика развилась в новую межинтердисциплинарную науку о контроле и коммуникации и осуществила парадигмальный сдвиг в научных представлениях о поведении сложных технических и живых систем. Кибернетика сделала попытку с позиции межинтердисциплинарных исследований разработать унифицированный математический и методологический аппарат, позволяющий объяснить явления, лежащие за пределами одной только техники, а именно на языке систем с обратной связью объяснить явления, происходящие в системах биологических, психологических и социальных.
Однако вопросы, важные для понимания принципов развития сложных систем: Как возникает новое? Может ли машина мыслить? – остаются за рамками кибернетических моделей, в которых креативность подменяется вычислительной способностью находить по жестко заданным алгоритмам оптимальные решения из некоторого заданного набора вариантов решений.
Перенося кибернетические модели на сложные социальные системы, мы неизбежно сталкиваемся с ограничением возможностей их применения для управления процессами изменения и развития в социуме.
В контексте проблемы управления сложностью мы говорим о задачах управления развитием – о динамическом развитии, предполагающем смену режимов функционирования, устойчивых состояний, т. е. об инновационном обновлении социальной системы.
В отличие от кибернетики Винера с 70-х годов XX века развивается направление системных исследований, которое включает в круг рассмотрения самого наблюдателя, т. е. субъекта управления. Речь здесь идет о кибернетике 2-го порядка X. фон Фёрстера, а также теории рефлексии В. А. Лефевра. Это направление может быть названо также кибернетикой самореферентных, или самонаблюдающих, систем.
Американский ученый-кибернетик X. фон Фёрстер является признанным классиком и, пожалуй, одной из самых значительных фигур, оказавших непосредственное влияние на становление новой парадигмы в системном подходе. Г. фон Фёрстер был основателем знаменитой биологической компьютерной лаборатории (Biological Computer Laboratory (BCL)) Иллинойского университета, в которой в период с 1958 по 1974 годы работали такие известные исследователи, как Л. Лёфгрен, У. Р. Эшби, Г. Паск, У. Матурана, Ф. Варела и другие специалисты. Их совместная деятельность послужила мощному развитию и распространению системно-кибернетических идей в мировом научном сообществе.
Кибернетические исследования X. фон Фёрстера считаются сегодня классическими. Немаловажен тот историко-биографический факт, что сильное влияние на фон Фёрстера оказали логико-философские исследования его дяди – Людвига Витгенштейна.
Наблюдение первого порядка, по мнению X. фон Фёрстера, это наблюдение событий, происходящих в поле данного наблюдения. При наблюдении второго порядка, т. е. наблюдении самой операции наблюдения становится очевидным, что наблюдатель не видит того, чего именно он не видит. Как и в случае зрительного восприятия, когда человеческий глаз создает непрерывный зрительный образ, несмотря на наличие «слепого пятна», мы не замечаем пробелов, или «дырок», в ментальных образах, прошедших через призму определенных когнитивных установок. В этом смысле мы видим только то, что видим, и только это «видимое» обладает для нас реальным существованием. При этом «видимое» и «невидимое» являются только следствием применяемого нами способа различения. Отсюда следует один из конструктивистских постулатов кибернетики второго порядка: "Окружающая среда, воспринимаемая нами, является нашим изобретением"[446].
Существенное влияние на исследования кибернетиков второго порядка оказала «теория форм», или теория различений, Г. Спенсера Брауна. В отличие от классического винеровского понимания кибернетической системы фон Фёрстер определяет систему и ее окружение относительно бесконечной последовательности процессов различения, проводимых субъектом наблюдателем. Все, что наблюдается и коммун и ци руется, зависит от различений, которые использует операция наблюдения.
В наблюдении всегда задействовано два компонента – различение и обозначение. Наблюдатель в один момент времени фиксирует (обозначает) только одну сторону проводимых им различений, хотя в другой момент времени им может быть выбрана другая сторона этого же различения. Парадокс заключается в том, что наблюдение не может обозначать одновременно две стороны одного различения, следовательно, наблюдение не может наблюдать себя в момент наблюдения. Различение может быть обозначено только в том случае, если это различение само отличимо от чего-то другого. То есть наблюдение не может наблюдать используемого различения.
