Андрей Сахаров - История России с древнейших времен до конца XVII века
В 70-е годы Иван IV пытался всячески укрепить и расширить русские владения в Ливонии. Попытки создания вассального герцогства во главе с датским королевичем в конечном итоге оказались безуспешными. В 1577 г. царь в последний раз напрягает силы страны для, казалось бы, решающего удара. Войска берут множество малых и средних крепостей, под российский контроль попадает почти вся территория к северу от Западной Двины, за исключением Ревеля и Риги (с округами). Казалось, желанная цель достигнута, в Вольмаре царь пишет и отсылает едкое послание Курбскому. Одержанные победы – знак покровительства Бога и соответственно доказательство его правоты.
Радость оказалась преждевременной и преувеличенной. Его победам способствовали внутренние противоречия в Речи Посполитой, связанные с длительным отсутствием короля после бездетной смерти в 1572 г. Сигизмунда И. Французский принц лишь ненадолго задержался на берегах Вислы, царь отказался от российской кандидатуры на освободившийся трон (своей или сыновей), выставив неприемлемые условия. Королем избирается блестящий полководец, трансильванский воевода Стефан Баторий. Ему понадобилось три года, чтобы урегулировать внутренние конфликты и подготовить общество к войне с Россией. Он начал ее в 1579 г. Вопреки представлениям Грозного Баторий не ввязался в действия в самой Ливонии. Кампания 1579 г. завершилась взятием сильно укрепленного Полоцка, поход 1580 г. – Великих Лук. В обоих случаях сопротивление было отчаянным, но полевые русские силы не отваживались на открытое сражение. Целью кампании 1581 г был Псков. Шведским войскам, начавшим действия против России еще в конце 70-х годов, удача улыбнулась лишь на волне успехов Батория. Отвлечение русской армии на противодействие полякам позволило шведам захватить Нарву, ряд иных ливонских крепостей, а также русские крепости в Новгородской земле. Россию спас героизм воинов и воевод: тяжелейшая шестимесячная оборона Пскова вынудила Батория пойти на мирные переговоры. В январе 1582 г. было заключено перемирие между Россией и Речью Посполитой, в августе 1583 г. – между Россией и Швецией. Завершилась Ливонская война, а 18 марта 1584 г. закончил свой земной путь царь Иван Васильевич Грозный. Трудно сказать, что будет ему предъявлено на Страшном суде, но в памяти потомков счет составлен.
Итак, об итогах. Вся вторая половина его правления – безумный эксперимент царя с целью определить, существуют ли на земле пределы его самодержавной власти. Вот результаты. В хозяйственном отношении (за исключением юго-западных и юго-восточных уездов) страна была разорена. По официальным сведениям, пашня, облагаемая налогами, уменьшилась в новгородских пятинах более чем на 90 %. В несколько раз сократилось число населенных пунктов – сел, деревень. Главной приметой аграрной жизни стала пустошь. Сильно уменьшилось трудовое население. При этом налоговый нажим государства (на резко уменьшившийся тяглый надел) почти не изменился в сравнении с годами максимального подъема. Ответ крестьян был очевиден: побеги (в том числе на окраины страны), сокращение надельной пахоты, увеличение вненадельной аренды, рост населенности пока еще сохранившихся дворов. В такой ситуации логичен шаг правительства – введение режима заповедных лет, когда отменилась норма о крестьянском переходе. Вот тогда, в самые последние годы царствования Ивана Грозного, был сделан первый реальный шаг к становлению крепостничества. Положение в городах было не лучше, падение внутренней, отчасти внешней торговли было болезненным.
В глубоком кризисе находилась вся поместная система, а соответственно и русская армия. Массовые репрессии до предела обострили внутрнсословные противоречия в дворянстве, между ним и знатью. В таких условиях о прочности ратных полков, боевом духе приходилось только мечтать. К тому же под пресс казней и расправ попали многие блистательные воеводы (тот же М. Воротынский погиб от пыток через год после своей победы над ханом).
Ливонская война была проиграна. Все завоеванное пришлось вернуть, шведы захватили четыре русские крепости. Гигантские усилия всей страны оказались затраченными впустую. На востоке и юге ситуация смотрелась симпатичней, но чего стоили восстания в Поволжье в начале 70-х годов и начале 80-х. Единственное отрадное пятно на этом фоне – продвижение в Сибирь, поход Ермака.
Царь завершал земные расчеты, унося один пагубный для него грех. С канонической точки зрения все грехи христианских душ, не покаявшихся и не принявших причастия перед смертью, переходят на того, по чьему произволу это произошло. Все казни и расправы Грозного совершались без разрешения на покаяние и причастие изменникам. Весь этот страшный груз, по представлениям того времени, лег на душу царя. По меркам современности никак не могут быть оправданы массовые казни многих тысяч людей, находящиеся за границами тогдашнего права и бессмысленные с точки зрения результата.
Страшный удар царь нанес себе и династии. В дни осады Пскова, в очередном приступе гнева он смертельно ранил старшего сына, царевича Ивана. Неполноценность Федора, второго сына от Анастасии (в том числе и как продолжателя династии), уже тогда была очевидна. Права же на трон царевича Дмитрия, рожденного седьмой женой почти через год после смерти царевича Ивана, были крайне сомнительны.
Царь собственной рукой подрубил корни династии, того, что составляло предмет его безмерной гордыни. Он, по собственному разумению, был царь по достоянию и наследованию предков, по поставлению Бога.
И последний штрих. Весьма правдоподобно, что царь умер, отравленный своими последними фаворитами, Б.Я. Вельским и Б.Ф. Годуновым. Если это так, то рожденная его беспредельным властолюбием опричнина в лице своих ярких представителей погубила своего создателя. Но вот что важнее. Безумства царя Ивана не поколебали принципиально институтов социальной организации, политических форм, государственного устройства России. В исторической перспективе вторая половина правления Ивана IV – кровавый зигзаг самодержавной монархии, когда она живет в тоталитарно-репрессивном режиме. Этот зигзаг вовсе не выражает сути того государственно-политического и социального устройства, которое сложилось в стране в 50-е годы XVI в. Налицо тяжкая болезнь, но не нормальное, естественное функционирование российской государственности.
Глава 17
Русская культура второй половины XIII – XVI в
Страшный урон нанесло «Батыево нахождение» развитию культуры Руси, материальной и духовной. Сожженные города и селения, храмы и крепости, запустевшие пашни, гибель ремесленных мастерских и увод в плен их хозяев – из тех, кто остался в живых; безвозвратная потеря выдающихся творений иконописцев, зодчих, авторов летописных сводов и житий святых, повестей и сказаний, русских и иноземных – таков был печальный итог кровавого смерча, обрушившегося на русские земли. Б.А. Рыбаков в книге о ремесле Древней Руси убедительно показал гибельные последствия монголо-татарского погрома для ее судеб: многие ремесла пришли в упадок; некоторые из них возродились только в конце XIV – XV в. По наблюдениям М.Н. Тихомирова, переписка книг, тоже почти прекратившаяся после нашествия народов «незнаемых», начинает налаживаться в XIV в. Широко известен факт замирания каменного строительства, которое снова ведется в Новгороде и Пскове, Твери и Коломне лишь с конца XIII – начала XIV в.
Повседневные потребности и заботы заставляли русичей после иноземного вторжения браться за топор и соху. На место сожженных изб и хоромов ставились новые, распахивались пашни. Там, где возможно, возобновляли работу ремесленники. Жизнь, несмотря на горькие потери и новые кровопускания ордынцев, требовала свое, и потомки тех несчастных, что погибли в тяжкую годину ордынского нашествия или пострадали от него, но остались в живых, могли одно-два столетия спустя с гордостью сказать, что Русь выстояла, более того – окрепла материально, политически, духовно.
§ 1. Просвещение. Накопление знаний
Русь отнюдь не была сплошь неграмотной. Знание письма, счета требовалось во многих отраслях хозяйственной и иной деятельности. Берестяные грамоты Новгорода и других центров, различные памятники письменности (летописи, повести и т.д.), надписи на ремесленных изделиях (монеты, печати, колокола, предметы вооружения, ювелирного дела, художественного литья и др.) говорят о том, что грамотные люди никогда не переводились на Руси, причем не только в среде монахов, но и ремесленников, купцов. Имелись они и среди бояр и дворян. Состоятельные люди вели письменный учет в своих хозяйствах; от XVI в. сохранились различного рода учетные книги, документы духовных обителей – монастырей, копни с документов более ранних времен.
