Владимир Руднев - Основы этики и эстетики
Но когда речь идет о самостоятельных взрослых людях, то встает вопрос, имеют ли отдельные индивиды право настаивать на своих собственных представлениях об удовольствии и счастье или они должны следовать общепринятым взглядам и вкусам во имя необходимости достижения наибольшего счастья для наибольшего числа людей?
В истории были случаи грубого утилитаризма, когда людей делили на полезных идеям партии и правительства, белых и красных, наших и не наших. В результате – трагедии миллионов, сломанные жизни, деградация общества. Значение человеческой жизни может быть понятно только спустя значительный временной период. Хотя и будущие поколения могут ошибаться в оценке деятельности своих предшественников. Как известно, современники русского писателя Федора Михайловича Достоевского (1821–1881) относились к его творениям с некоторой долей подозрительности, скептицизма и даже враждебности. Только XX в. с его катаклизмами открыл людям дар этого уникального человека. Оказалось, что это не больной талантливый человек, изображавший фантастические ужасы, а реалист, пророк, гуманист.
2.6. Нигилизм как отрицание общепринятых норм культуры
Нигилизм — это отрицание общепринятых норм культуры. Он распространяется в пограничные, переломные этапы развития общества. Для нигилиста абсолютные (общечеловеческие) ценности не имеют никакого значения. Для его мировоззрения характерно отсутствие какой-либо позитивной программы или же ее абстрактность и аморфность. Нигилистический пафос молодого поколения нашел выражение и публицистике XIX в. Русский публицист и литературный критик
Дмитрий Иванович Писарев (1840–1868) обращался к молодежи с призывом: «Что можно разбить, то и нужно разбивать; что выдержит удар, то годится; что разлетится вдребезги, то хлам; во всяком случае, бей налево и направо, от этого вреда не будет и не может быть».
Идеологом нигилизма принято считать немецкого философа Фридриха Ницше (1844–1900). Он выделял мораль господ и мораль рабов. Моральный нигилист Ницше отрицал мораль рабов, т. е. те нормы и устои, которые формировались веками античной философией, христианством и стали основой культуры современной европейской цивилизации. Отличительная черта морали рабов, по Ницше, – это фарисейство. Лицемерие и ханжество проели насквозь быт и мораль мещан, ведь давно известно, что люди осуждают те пороки, которым втайне хотели бы сами предаваться. Ницше говорил, что только раб мог поставить знак равенства между понятиями «добрый» и «неудачник», «глупец». Переоценивая традиционные ценности (неслучайно одна из его работ так и называется «Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей»), Ницше выдвигает на первый план мораль господ. Личность, исповедующая ницшеанскую мораль, находится «по ту сторону добра и зла», ни перед чем не останавливается для осуществления своих стремлений. Именно благодаря Ницше в обиход вошло понятие «сверхчеловек». В книге «Так говорил Заратустра» немецкий мыслитель показывает тип нового человека («сверхчеловека»), для которого нет ничего не дозволенного.
На русской почве тип нигилиста выведен писателем Иваном Сергеевичем Тургеневым (1818–1883) в романе «Отцы и дети», опубликованном в 60-х гг. XIX в. Широкую известность получил ответ Базарова на заданный ему вопрос: «В силу чего же вы действуете?» Евгений Базаров отвечает: «Российские нигилисты действуют в силу отрицания». И сам уточняет, что нигилисты отрицают «всё», т. е. и религию, и государственное устройство, и общественную мораль, и нравственность.
Нигилизм стал мощным общественным явлением в России второй половины XIX в. Его суть ясно выразилась в резко критическом отношении нигилистов к существующему общественному строю, а также в полном неприятии классического искусства, традиционной морали и нравственности.
Роман Николая Гавриловича Чернышевского (1828–1889) «Что делать?», опубликованный в 1864 г., стал своеобразным евангелием русской молодежи 60—70-х гг., книгой, где она находила свои духовные и нравственные ориентиры. Автор рисует образы «новых людей», носителей новой морали и нравственности. «Новые люди» у Чернышевского презирают традиции, «старый порядок», суть которого – «обдирай да обманывай», они приверженцы научного знания, любят полезный труд, исповедуют концепцию «свободной любви». Их поведение в обществе регулируется новой духовной и нравственной идеей – идеей «разумного эгоизма».
Суть ее такова: человек – эгоист, т. е. он живет и действует ради своих выгод и удовольствий, но эгоизм человека должен быть разумным, значит, делая лучше свою жизнь, он делает лучше и жизнь других. Герои романа «Что делать?» уходят из отчего дома, где живут в «неразумном эгоизме» их родители, сами строят свою жизнь на началах добра, справедливости, разумной организации жизни и труда. Мировоззрение героев Чернышевского стало идеологией значительной части молодежи во второй половине XIX в.
Роман Н.Г. Чернышевского «Что делать?» стал практическим пособием уже для реальных «новых людей», а не вымышленных автором героев.
П.А. Кропоткин, которому к моменту выхода романа исполнилось 22 года, писал: «В начале 60-х гг. в каждой семье происходила упорная борьба между отцами, желавшими поддержать старые порядки, и сыновьями и дочерьми, отстаивавшими право располагать собою согласно собственным идеалам».
Основатель теории и практики анархизма, русский революционер и писатель Петр Алексеевич Кропоткин (1842–1921) уделял большое внимание этической проблематике. В 1876–1917 гг. он живет за границей. Там пишет труды по этике и социологии. Работу «Этика. Происхождение и развитие нравственности» можно назвать фундаментальной. Казалось бы, чем заинтересовала революционера этика? Кропоткин объясняет это своим соратникам так: «Я взялся за этику, потому что считаю эту работу безусловно необходимой… Чтобы положить начало нравственности, свободной от религии и более высокой, чем религиозная, ждущей награды „на том свете“, необходима помощь хорошо разработанных книг». Особый пункт этической системы Кропоткина – это момент, связанный с революционным насилием. Можно ли, говоря словами Родиона Раскольникова, героя романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание», разрешить «кровь по совести»? «Да, можно», – считает Кропоткин. Он апеллирует к российским народовольцам, убившим императора Александра II в 1881 г. «Эти люди действительно имели право отнять у него жизнь». Но почему именно они имели на это право? Моральная концепция Кропоткина такова: «Право прибегать к силе человечество признает за теми, кто завоевал это право». Как видим, идея Раскольникова в этике Кропоткина находит свое моральное оправдание. Признавая справедливость «золотого правила нравственности», Кропоткин говорит о потребности человека в поисках равноправия. Отсюда вытекает базовая для русского революционера идея – идея анархии. Анархия, т. е. отказ от государственной власти, организованной политической борьбы, основывается в воззрениях Кропоткина на отрицании понятия «закона». Об этом Кропоткин пишет так: «В современных государствах выпустить новый закон считается лекарством от всех зол. Вместо того чтобы самим изменять то, что плохо, люди все время просят нового закона. <…> Словом, на все нужен закон. Закон о проселочных дорогах, закон для мод, закон против бешеных собак, закон о добродетелях, закон для обуздания пороков, – законы для всех зол, происходящих от беспечности и трусости людской!»
Нельзя не отметить, что на базе нигилизма в обществе формируется варварство и вандализм.
Варварство – крайняя жестокость в разрушении культурного наследия. Обычно в словарях слово «разрушение» сопровождается определением «бессмысленное». Но это не всегда так. Мы часто видим, как намеренно из сознания людей «вымывается» память о прошлом страны, ее народа. Проводимые в последние годы опросы российской молодежи показывают, что 15—18-летние подростки не знают, с кем воевал СССР в 1941–1945 гг., не в курсе они и кто победил в Великой Отечественной войне. Проблема варварства не нова для отечественной культуры. Еще А.С. Пушкин говорил: «Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости». Он имел в виду новое дворянство, появившееся в России в начале XIX в., забывшее о своих национальных корнях, живущее одним днем. Впоследствии негативный образ такого героя (Алексея Швабрина) будет создан писателем в повести «Капитанская дочка». Но и для нас «уважение к минувшему» должно всегда быть критерием разграничения культурного человека и современного варвара.
Вандализм – разрушение культуры. Вандализм может быть как явным (сжигание книг, уничтожение памятников), так и скрытым (беспамятство, потеря нравственных ориентиров личностью и обществом). Мы часто видим и слышим, как демагогическими заявлениями об экономической целесообразности оправдывается снос культурных памятников, а перегруженностью учебных планов в средней и высшей школах – необходимость исключения гуманитарных дисциплин: «История Отечества», «Культурология», «Русский язык и культура речи», «Риторика» и др.
