Рамазан Абдулатипов - Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях
Для многих людей, и в том числе для Василия Кузьмича Бочкарева, тоже получается самое высшее благо – это отсутствие этносов-наций, а соответственно отсутствие необходимости в наличии самой этнонациональной политики. Ибо этнонациональная политика – это прежде всего самобытное этнонациональное развитие русского народа, раскрытие его потенциала. «Этнический мусор» – так говорят о народах России новоявленные расисты, шовинисты[349]. И главное, отрицая этнонациональности и их права В.К. Бочкарев как бы выражает позицию своей национальности, навязывает свое этнонациональное самочувствие русским и другим. При этом он не хочет понять хотя бы в малой степени этнонациональное самочувствие татарина, чукчи, чеченца и других соотечественных народов. Хочется обратиться: не свергайте друг друга, а поймите и дружите, ибо вы народы единого Отечества. Конечно, можно сегодня иронизировать по поводу подхода В.И. Ленина в том, что в национальном вопросе лучше пересолить, чем недосолить. Он, кстати, неоднократно говорил о необходимости относиться очень внимательно к национальному вопросу. Кроме того, редко, когда В.И. Ленин подчеркивает в своих сочинениях слово трижды, четырежды, а в слове «быть архиважно» внимательным и корректным в национальном вопросе, он это сделал. Даже В.И Ленин, которого сегодня многие считают извергом. К сожалению, многое, что было написано В.И. Лениным, это тоже была политика конъюнктурная. Но многих нынешних руководителей, в том числе губернаторов на местах, даже на это не всегда хватает. Речь же в данной сфере должна вестись о серьезной, долгосрочной работе по обустройству народов внутри одного государства, а значит об обустройстве исторически русского, российского государства. А обустраивать этнонации надо крайне внимательно и корректно, не навязывая друг другу свое понимание, а находя баланс интересов. И в этом плане огромная работа была проведена в годы Советской власти. Но как только отступали от этого, жизнь страны сопровождалась трагедиями. И не отдельных этнонаций, а граждан всех национальностей страны, советского народа как государственно оформляемой нации. Нация оформляется там, где люди объединяются как соотечественники: в своей духовности, культуре, самочувствии, развитии и участии. Мы в формировании российской нации такие шаги стали предпринимать, но очень скоро вновь устали и проявляем нетерпение и пренебрежение друг другу.
Право наций на самоопределение и право народов на организацию своего государства или объединение в составе крупного государства – все это В.И. Ленин рассматривал только через призму революционной целесообразности интересов пролетариата, но вместе с тем нельзя отрицать то, что хотя бы в лозунгах, призывах В.И. Ленин шел к демократической этнонациональной политике. Целью большевиков, по большому счету, было формирование крупной социалистической советской нации. Царское самодержавие же, несмотря на величайшую объединительную роль русской нации, загнало просто-таки этнонациональную политику в тупик колониально-имперской системы, которая уже внутри Европы нигде не оставалась в таком диком виде, кроме как в колониальных территориях вне государства. Многовариантность развития народов и территорий внутри страны были сведены на нет. «Россия – единое государство, поскольку в ней должна быть одна нация, и эта нация – великороссы», – отрезал в 1907 г. полякам, хохлам и другим народам М. Меньшиков. И каков результат? Любовь к империи своей национальности приводит Отечество к трагедиям и борьбе национальностей1. Некоторые самые демократичные хотели загнать все проблемы в национально-культурные автономии. Это опять-таки попытки кого-то сделать нацией, а кому-то дать культурную автономию. Не удалось, ибо народы – это не Большой театр. И сейчас вновь эти же попытки. Кроме того, большевики загнали в тупик национальный вопрос не потому, что обозначили его, и не потому, что не свели его к национально-культурной автономии, а фактически потому, что пренебрегли природой этнонации и не стали проводить соответствующую реальную политику решения национального вопроса, поставили его в жесткую, тоталитарную зависимость от решения классового вопроса. Зачастую этнонациональная политика становилась конъюнктурной, чисто идеологической, порой развращающей народы, без их достойного обустройства в едином государстве. Нации-этносы России фактически с начала XX в. окончательно были взбудоражены, а потом они были взорваны Октябрьской революцией. Половинчатые меры, двойные стандарты, провозглашение одних принципов и осуществление других привели к тому, что как бы все и были обустроены, но вместе с тем каждый чувствовал свою необустроенность. В отношении русских возобладал подход в сторону «самоотречения» в пользу реализации коммунистического идеала дружбы народов, а в отношении нерусских народов, их постепенная ассимиляция с сохранением каких-то культурных потребностей. Как известно, еще Вл. Соловьев считал человечество более значимой общностью, чем нация[350]. А П.С. Астафьев писал, что «русский народ всего лучше послужит и общечеловеческим задачам, оставаясь верным своему духу и характеру»[351]. Марксисты-ленинисты пришли к выводу, что рабочий класс более существенен по отношению к нации. И поэтому в реальности этнонациональное бунтовало. И сегодня вновь этнонациональное объявляется вторичным, зависимым, ничтожным по сравнению с нацией политической.
В конечном итоге «железный имперский обруч» был прорван неоднократно, под каким бы соусам он не предлагался. И каждый раз кризисы в России сопровождаются этнонациональными взрывами и спорами. Тут власть начинает что-то предлагать, что-то делать – чисто конъюнктурно. И так до первых признаков стабилизации, где вновь высокомерное пренебрежение этнонациональным во имя более великих идей и общностей. И самое главное, это сопровождается попытками уйти от обозначения этнонациональной природы русских, чтобы потом исподтишка объявить, что только русские являются нацией. Или вызывать массу подозрений, стереотипов и предрассудков, прежде всего, в том числе и со стороны русского народа.
В результате такой солидный человек, как губернатор В.К. Бочкарев не знает, что не только Татарстан является государственным образованием, но не только для татар, а для всех национальностей, проживающих здесь в Татарстане. Так должно быть и в Пензенской области. У нас нет персональных в этническом и в губернаторском смысле субъектов Федерации. Главное для нас, чтобы Татарстан и Пенза соблюдали Конституцию и законы страны и там равноправно и благополучно проживали граждане всех национальностей России. А как эти субъекты называются – это уже второй вопрос. Здесь больше истории, чем реалий. В Пензенской области есть Устав (основной закон), есть парламент, который принимает законы, есть флаг, герб. Если бы Пензенская область не имела бы признаков государственности, то она как субъект Федерации не могла бы самостоятельно осуществлять законотворчество даже в рамках своих полномочий. Поэтому отличия между субъектами Федерации чаще могут быть лишь в названиях. Повторюсь, но у нас нет так называемых этнонациональных и безнациональных субъектов Федерации. Я даже не понял, почему губернатор В.К. Бочкарев приводит в пример Тамбовскую, когда есть своя Пензенская область. И почему В.К. Бочкарев считает, что Пензенская область, где в большинстве живет русское население, менее «национально-этнизированный» субъект Федерации, чем Татарстан, где только чуть более 50 % населения составляют татары. В чем вообще суть той «этнизации», о которой рассуждает В.К. Бочкарев, в таком случае? Единственное, может быть, Пензенская область не называется пензенско-русской или русско-пензенской областью. Но русская этнонациональность преобладающего большинства населения Пензенской области от этого не меняется, область и губернатор созданы, чтобы обслуживать русский и другие народы области. Почему рядом по соседству Аяцкову удается все это понять и спокойно управлять этими процессами? Принята даже социальная программа «Народы Саратовской области».
Нельзя смотреть на этнонацию как на что-то лишнее, не имеющее самостоятельного значения, вечно мешающее. В этом как раз-таки и вечная ошибка российской государственной этнонациональной политики. Таким подходам при кризисах противопоставляется самодовлеющая роль этнонаций, отрывая их от контекста общества и государства. Это крайности, и прежде всего от того, что некоторые министры и губернаторы не могут, не хотят понять диалектику этих процессов. Хотят управлять, как при царе Горохе. Любая область Российской Федерации, повторюсь, не менее этнонациональна или «этнизированна», если пользоваться терминологией Василия Кузьмича, чем республики Российской Федерации. Но там и тут видны крайние формы проявления суверенизации и сепаратизма внутри Российской Федерации. А в областях этнонационализм проявляется не в плане сепаратизма, а шовинизма, ибо русская нация сосредоточена по всей стране. И, кроме того, этнонационализм проявляется здесь против конкретных национальностей, в попытках власти самоутверждать как бы русских в борьбе с ними.
