Галина Шалаева - Литературное чтение
Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях
Царь с царицею простился,В путь-дорогу снарядился,И царица у окнаСела ждать его одна.Ждёт-пождёт с утра до ночи,Смотрит в поле, инда очиРазболелись глядючиС белой зори до ночи;Не видать милого друга!Только видит: вьётся вьюга,Снег валится на поля,Вся белёшенька земля.Девять месяцев проходит,С поля глаз она не сводит,Вот в сочельник в самый, в ночьБог даёт царице дочь.Рано утром гость желанный,День и ночь так долго жданный,Издалеча наконецВоротился царь-отец.На него она взглянула,Тяжелёшенько вздохнула,Восхищенья не снеслаИ к обедне умерла. Долго царь был неутешен,Но как быть? и он был грешен;Год прошёл, как сон пустой,Царь женился на другой.Правду молвить, молодицаУж и впрямь была царица:Высока, стройна, бела,И умом и всем взяла;Но зато горда, ломлива,Своенравна и ревнива.Ей в приданое даноБыло зеркальце одно;Свойство зеркальце имело:Говорить оно умело.С ним одним она былаДобродушна, весела,С ним приветливо шутилаИ, красуясь, говорила:«Свет мой, зеркальце! скажиДа всю правду доложи:Я ль на свете всех милее,Всех румяней и белее?»И ей зеркальце в ответ:«Ты, конечно, спору нет;Ты, царица, всех милее,Всех румяней и белее».
И царица хохотать,И плечами пожимать,И подмигивать глазами,И прищёлкивать перстами,И вертеться подбочась,Гордо в зеркальце глядясь». Но царевна молодая,Тихомолком расцветая,Между тем росла, росла,Поднялась – и расцвела,Белолица, черноброва,Нраву кроткого такого.И жених сыскался ей,Королевич Елисей.Сват приехал, царь дал слово,А приданое готово:Семь торговых городовДа сто сорок теремов.
На девичник собираясь,Вот царица, наряжаясьПеред зеркальцем своим,Перемолвилася с ним:«Я ль, скажи мне, всех милее,Всех румяней и белее?»Что же зеркальце в ответ?«Ты прекрасна, спору нет;Но царевна всех милее,Всех румяней и белее».Как царица отпрыгнёт,Да как ручку замахнёт,Да по зеркальцу как хлопнет,Каблучком-то как притопнет!..«Ах ты, мерзкое стекло!Это врёшь ты мне назло.Как тягаться ей со мною?Я в ней дурь-то успокою.Вишь какая подросла!И не диво, что бела:Мать брюхатая сиделаДа на снег лишь и глядела!Но скажи: как можно ейБыть во всём меня милей?Признавайся: всех я краше,Обойди всё царство наше,Хоть весь мир; мне ровной нет.Так ли?» Зеркальце в ответ:«А царевна всё ж милее,Всё ж румяней и белее».Делать нечего. Она,Чёрной зависти полна,Позвала к себе ЧернавкуИ наказывает ей,Сенной девушке своей,Весть царевну в глушь леснуюИ, связав её, живуюПод сосной оставить тамНа съедение волкам. Чёрт ли сладит с бабой гневной?Спорить нечего. С царевнойВот Чернавка в лес пошлаИ в такую даль свела,Что царевна догадалась,И до смерти испугалась,И взмолилась: «Жизнь моя!В чём, скажи, виновна я?Не губи меня, девица!А как буду я царица,Я пожалую тебя».
Та, в душе её любя,Не убила, не связала,Отпустила и сказала:«Не кручинься, бог с тобой».А сама пошла домой.«Что? – сказала ей царица, —Где красавица-девица?»– «Там, в лесу, стоит одна, —Отвечает ей она, —Крепко связаны ей локти;Попадётся зверю в когти,Меньше будет ей терпеть,Легче будет умереть». И молва трезвонить стала:Дочка царская пропала!Тужит бедный царь по ней.Королевич Елисей,Помолясь усердно богу,Отправляется в дорогуЗа красавицей-душой,За невестой молодой.
Но невеста молодая,До зари в лесу блуждая,Между тем всё шла да шлаИ на терем набрела.Ей навстречу пёс, залая,Прибежал и смолк, играя;В ворота вошла она,На подворье тишина.Пёс бежит за ней, ласкаясь,А царевна, подбираясь,Поднялася на крыльцоИ взялася за кольцо;Дверь тихонько отворилась.И царевна очутиласьВ светлой горнице; кругомЛавки, крытые ковром,Под святыми стол дубовый,Печь с лежанкой изразцовой.Видит девица, что тутЛюди добрые живут;Знать, не будет ей обидно.Никого меж тем не видно.Дом царевна обошла,Всё порядком убрала,Засветила богу свечку,Затопила жарко печку,На полати взобраласьИ тихонько улеглась. Час обеда приближался,Топот по двору раздался:Входят семь богатырей,Семь румяных усачей.Старший молвит: «Что за диво!Всё так чисто и красиво.Кто-то терем прибиралДа хозяев поджидал.Кто же? Выдь и покажися,С нами честно подружися.Коль ты старый человек,Дядей будешь нам навек.Коли парень ты румяный,Братец будешь нам названый.Коль старушка, будь нам мать,Так и станем величать.Коли красная девица,Будь нам милая сестрица». И царевна к ним сошла,Честь хозяям отдала,В пояс низко поклонилась;Закрасневшись, извинилась,Что-де в гости к ним зашла,Хоть звана и не была.Вмиг по речи те спознали,Что царевну принимали;Усадили в уголок,Подносили пирожок,Рюмку пол ну наливали,На подносе подавали.От зелёного винаОтрекалася она;Пирожок лишь разломила,Да кусочек прикусила,И с дороги отдыхатьОтпросилась на кровать.Отвели они девицуВверх во светлую светлицуИ оставили одну,Отходящую ко сну. День за днём идёт, мелькая,А царевна молодаяВсё в лесу, не скучно ейУ семи богатырей.Перед утренней зарёюБратья дружною толпоюВыезжают погулять,Серых уток пострелять,Руку правую потешить,Сорочина в поле спешить,Иль башку с широких плечУ татарина отсечь,Или вытравить из лесаПятигорского черкеса,А хозяюшкой онаВ терему меж тем однаПриберёт и приготовит,Им она не прекословит,Не перечат ей они.Так идут за днями дни. Братья милую девицуПолюбили. К ней в светлицуРаз, лишь только рассвело,Всех их семеро вошло.Старший молвил ей: «Девица,Знаешь: всем ты нам сестрица,Всех нас семеро, тебяВсе мы любим, за себяВзять тебя мы все бы рады,Да нельзя, так бога радиПомири нас как-нибудь:Одному женою будь,Прочим ласковой сестрою.Что ж качаешь головою?Аль отказываешь нам?Аль товар не по купцам?» «Ой вы, молодцы честные,Братцы вы мои родные, —Им царевна говорит, —Коли лгу, пусть бог велитНе сойти живой мне с места.Как мне быть? ведь я невеста.Для меня вы все равны,Все удалы, все умны,Всех я вас люблю сердечно;Но другому я навечноОтдана. Мне всех милейКоролевич Елисей». Братья молча постоялиДа в затылке почесали.«Спрос не грех. Прости ты нас, —Старший молвил поклонясь, —Коли так, не заикнусяУж о том». —«Я не сержуся, —Тихо молвила она, —И отказ мой не вина».Женихи ей поклонились,Потихоньку удалились,И согласно все опятьСтали жить да поживать. Между тем царица злая,Про царевну вспоминая,Не могла простить её,А на зеркальце своёДолго дулась и сердилась;Наконец об нём хватиласьИ пошла за ним, и, севПеред ним, забыла гнев,Красоваться снова сталаИ с улыбкою сказала:«Здравствуй, зеркальце! скажиДа всю правду доложи:Я ль на свете всех милее,Всех румяней и белее?»И ей зеркальце в ответ:«Ты прекрасна, спору нет;Но живёт без всякой славы,Средь зелёныя дубравы,У семи богатырейТа, что всё ж тебя милей».И царица налетелаНа Чернавку: «Как ты смелаОбмануть меня? и в чём!..»Та призналася во всём:Так и так. Царица злая,Ей рогаткой угрожая,Положила иль не жить,Иль царевну погубить.
Раз царевна молодая,Милых братьев поджидая,Пряла, сидя под окном.Вдруг сердито под крыльцомПёс залаял, и девицаВидит: нищая черницаХодит по двору, клюкойОтгоняя пса. «Постой,Бабушка, постой немножко, —Ей кричит она в окошко, —Пригрожу сама я псуИ кой-что тебе снесу».Отвечает ей черница:«Ох ты, дитятко девица!Пёс проклятый одолел,Чуть до смерти не заел.Посмотри, как он хлопочет!Выдь ко мне». – Царевна хочетВыйти к ней и хлеб взяла,Но с крылечка лишь сошла,Пёс ей под ноги – и лает,И к старухе не пускает;Лишь пойдёт старуха к ней,Он, лесного зверя злей,На старуху. «Что за чудо?Видно, выспался он худо, —Ей царевна говорит, —На ж, лови!» – и хлеб летит.Старушонка хлеб поймала;
«Благодарствую! – сказала. —Бог тебя благослови;Вот за то тебе, лови!»И к царевне наливное,Молодое, золотоеПрямо яблочко летит…Пёс как прыгнет, завизжит…Но царевна в обе рукиХвать – поймала. «Ради скуки,Кушай яблочко, мой свет.Благодарствуй за обед», —Старушоночка сказала,Поклонилась и пропала…И с царевной на крыльцоПёс бежит и ей в лицоЖалко смотрит, грозно воет,Словно сердце пёсье ноет,Словно хочет ей сказать:Брось! – Она его ласкать,Треплет нежною рукою;
«Что, Сокол ко, что с тобою?Ляг!» – ив комнату вошла,Дверь тихонько заперла,Под окно за пряжу селаЖдать хозяев, а гляделаВсё на яблоко. ОноСоку спелого полно,Так свежо и так душисто,Так румяно-золотисто,Будто мёдом налилось!Видны семечки насквозь…Подождать она хотелаДо обеда, не стерпела,В руки яблоко взяла,К алым губкам поднесла,Потихоньку прокусилаИ кусочек проглотила…Вдруг она, душа моя,Пошатнулась не дыша,Белы руки опустила,Плод румяный уронила,Закатилися глаза,
И она под образаГоловой на лавку палаИ тиха, недвижна стала… Братья в ту пору домойВозвращалися толпойС молодецкого разбоя.Им навстречу, грозно воя,Пёс бежит и ко дворуПуть им кажет. «Не к добру! —Братья молвили, – печалиНе минуем». Прискакали,Входят, ахнули. Вбежав,Пёс на яблоко стремглавС лаем кинулся, озлился,Проглотил его, свалилсяИ издох. НапоеноБыло ядом, знать, оно.Перед мёртвою царевнойБратья в горести душевнойВсе поникли головойИ с молитвою святойС лавки подняли, одели,Хоронить ее хотелиИ раздумали. Она,Как под крылышком у сна,Так тиха, свежа лежала,Что лишь только не дышала.Ждали три дня, но онаНе восстала ото сна.Сотворив обряд печальный,Вот они во гроб хрустальныйТруп царевны молодойПоложили – и толпойПонесли в пустую гору,И в полуночную поруГроб её к шести столбамНа цепях чугунных тамОсторожно привинтилиИ решёткой оградили;И, пред мёртвою сестройСотворив поклон земной,
Старший молвил: «Спи во гробе.Вдруг погасла, жертвой злобе,На земле твоя краса;Дух твой примут небеса.Нами ты была любимаИ для милого хранима —Не досталась никому,Только гробу одному». В тот же день царица злая,Доброй вести ожидая,Втайне зеркальце взялаИ вопрос свой задала:«Я ль, скажи мне, всех милее,Всех румяней и белее?»И услышала в ответ:«Ты, царица, спору нет,Ты на свете всех милее,Всех румяней и белее».
За невестою своейКоролевич ЕлисейМежду тем по свету скачет.Нет как нет! Он горько плачет,И кого ни спросит он,Всем вопрос его мудрён;Кто в глаза ему смеётся,Кто скорее отвернётся;К красну солнцу наконецОбратился молодец.
«Свет наш солнышко! ты ходишьКруглый год по небу, сводишьЗиму с тёплою весной,Всех нас видишь под собой.Аль откажешь мне в ответе?Не видало ль где на светеТы царевны молодой?Я жених ей». – «Свет ты мой, —Красно солнце отвечало, —Я царевны не видало,Знать, её в живых уж нет.Разве месяц, мой сосед,Где-нибудь её да встретилИли след её заметил». Тёмной ночки ЕлисейДождался в тоске своей.Только месяц показался,Он за ним с мольбой погнался.«Месяц, месяц, мой дружок,Позолоченный рожок!
Ты встаёшь во тьме глубокой,Круглолицый, светлоокий,И, обычай твой любя,Звёзды смотрят на тебя.Аль откажешь мне в ответе?Не видал ли где на светеТы царевны молодой?Я жених ей». – «Братец мой, —Отвечает месяц ясный, —Не видал я девы красной.На сторо́же я стоюТолько в очередь мою.Без меня царевна видноПробежала». – «Как обидно!» —Королевич отвечал.Ясный месяц продолжал:«Погоди; об ней, быть может,Ветер знает. Он поможет.Ты к нему теперь ступай,Не печалься же, прощай». Елисей, не унывая,К ветру кинулся, взывая:«Ветер, ветер! Ты могуч,Ты гоняешь стаи туч,Ты волнуешь сине море,Всюду веешь на просторе.
Не боишься никого,Кроме бога одного.Аль откажешь мне в ответе?Не видал ли где на светеТы царевны молодой?Я жених её». – «Постой, —Отвечает ветер буйный, —Там за речкой тихоструйнойЕсть высокая гора,В ней глубокая нора;В той норе, во тьме печальной,Гроб качается хрустальныйНа цепях между столбов.Не видать ничьих следовВкруг того пустого места.В том гробу твоя невеста». Ветер дале побежал.Королевич зарыдалИ пошёл к пустому местуНа прекрасную невестуПосмотреть ещё хоть раз.Вот идёт; и подняласьПеред ним гора крутая;Вкруг неё страна пустая;Под горою тёмный вход.Он туда скорей идёт.Перед ним, во мгле печальной,Гроб качается хрустальный,И в хрустальном гробе томСпит царевна вечным сном.И о гроб невесты милойОн ударился всей силой.Гроб разбился. Дева вдругОжила. Глядит вокругИзумлёнными глазами,И, качаясь над цепями,Привздохнув, произнесла:«Как же долго я спала!»И встаёт она из гроба…Ах!., и зарыдали оба.В руки он её беретИ на свет из тьмы несёт,И, беседуя приятно,В путь пускаются обратно,И трубит уже молва:Дочка царская жива!
Дома в ту пору без делаЗлая мачеха сиделаПеред зеркальцем своимИ беседовала с ним,Говоря: «Я ль всех милее,Всех румяней и белее?»И услышала в ответ:«Ты прекрасна, слова нет,Но царевна всё ж милее,Всё румяней и белее».Злая мачеха, вскочив,Об пол зеркальце разбив,В двери прямо побежалаИ царевну повстречала.Тут её тоска взяла,И царица умерла.Лишь её похоронили,Свадьбу тотчас учинили,И с невестою своейОбвенчался Елисей;И никто с начала мираНе видал такого пира;Я там был, мёд, пиво пил,Да усы лишь обмочил.
Полтавский бой
