Теодор Гриц - Меткие стрелки

«Во всякой экзерциции[4], — сказано было в штате о егерях, — приучать их прикладываться с совершенным прицеливанием». Егеря стали прекрасными разведчиками и меткими стрелками. Их приучали ходить с «проворностью» по горам, а зимой бегать на лыжах с ружьем и амуницией «не по дорогам, но прямо через поля и леса». Охота развивала в них наблюдательность, глазомер, сноровку и ловкость при преодолении естественных и искусственных препятствий. Ни горные кручи, ни болотные топи не могли остановить их. Под знойным солнцем юга и под проливным осенним дождем, в мороз и стужу бодро шагали вперед русские егеря. На марше они поспевали за гусарами, вызывая такой быстротой изумление современников. Подстерегая в засаде медведя, егеря искусно маскировались; преследуя бегущего лося, научались распознавать следы.

В первой же боевой стычке с турками егеря произвели ружейным огнем страшные опустошения в рядах противника. По всей армии прокатилась слава о метких стрелках.

Русские войска вступают в Берлин. С картины А.Коцебу.

Малым числом

Знаменитый русский полководец П.А. Румянцев предложил упростить форму солдатской одежды. По его совету мундиры было приказано шить свободные, а ранцы пригонять на широком ремне, чтобы не стирали плеч. Все ненужное в бою и обременяющее солдата было изгнано из армии. Во время походов П.А. Румянцев неустанно заботился о сытой, здоровой пище и о чистоте солдат.

«На место всей красоты фронта, — вспоминает участник румянцевских походов, — заступила привычка к сражению, а всегдашние удачи родили невероятную храбрость, так что и до сих пор она в сердцах наших войск не истребилась».

«Румянцеву нет равного», — говорил впоследствии великий русский полководец Суворов и называл его своим учителем. Румянцев воспитывал в русском солдате высокий наступательный дух, подвижность и стремительность, которыми проникнута суворовская «Наука побеждать».

«Ближе к неприятелю — ближе к славе, — учил Румянцев. — С малым числом разбить великие силы — тут есть искусство и сугубая слава... Славится обыкновенно храбрость того, кто имел отвагу презирать многолюдство...».

Румянцев создал новый боевой порядок. Раздробив свою армию на малые каре, он сделал их подвижными и маневренными. Каждый отряд мог теперь принимать участие в бою, не мешая соседу. Все рода оружия действовали одновременно и, поддерживая друг друга, «составляли силу неодолимую».

В егерские корпуса Румянцев набирал охотников, имевших навык в стрельбе, чтобы ружье перестало быть «безвредной хлопушкой». Стрелков он выдвигал вперед и на фланги.

...Дико вопя, бросались турки в атаку. Казалось, ничто не в состоянии было остановить их яростный натиск. Но наши егеря, укрывшись за деревьями, за кустами, в ложбинах и ямах, спокойно выжидали. Вот турки уже совсем близко. Гремит залп.

Поле боя окутывается облаками порохового дыма. В плотных рядах наступающих образуются страшные бреши Снова гремят выстрелы, и неприятель обращается в бегство, не выдержав меткого огня.

Фузелер Семеновского полка.

Искусно расположенные стрелки держали под обстрелом все поле боя и могли «оказывать взаимное содействие огнем». Туркам впервые пришлось столкнуться с таким опустошительным действием огнестрельного оружия.

«Пуля — дура, а штык — молодец», «пуля обмишулится, а штык не обмишулится» — эти слова Суворова давно сделались народными пословицами. Их часто повторяют, доказывая, что Суворов предпочитал штык пуле. И действительно, Суворов учил своих солдат владеть «холодным ружьем».

Но Суворов протестовал не против всякой вообще стрельбы, а против бессмысленной пальбы в воздух. Неискусных в стрельбе солдат, которые выпускали пули «на авось», рассчитывая запугать неприятеля «одним треском», Суворов называл «малеванными мужиками в солдатском платье». Он ненавидел поговорку «Пуля виноватого найдет» и в приказе от 25 июня 1770 года писал, что эта поговорка порождена «неискусством».

Для Суворова армия была кровным делом всей его жизни. Всякое «неискусство» русского солдата он воспринимал как личную обиду.

«Сие могло быть в нашем прежнем нерегулярстве, — с горечью говорит он о плохой стрельбе, — когда мы по-татарскому сражались, куча против кучи, и задние, не имея места целить дулы, вверх пускали беглый огонь.

Егерь легкой полевой команды.

П.А. Румянцев.

Рассудить можно, что какой бы неприятель то ни был, усмотря хотя бы самый по виду жесткий, но мало действительный огонь, не чувствуя себе вреда, тем паче ободряется и из робкого становится смелым».

Копчение неба пороховым смрадом приводило Суворова в ярость. Строго взыскивал он за пулю, пущенную «на авось»:

Кагульская баталия. Медаль, выбитая в честь победы над турками.

«Хотя на сражение я определяю сто патронов каждому солдату, однако кто из них много расстреляет, тот достоин будет шпицрутенного наказания. Но весьма больше вина, кто стреляет сзади вверх, и того взводному командиру тотчас заметить».

Суворов требовал на обучение стрельбе по двадцать три патрона в год на человека, когда казна отпускала только по три.

Узаконив рассыпной строй стрелков, он искусно применял его, когда нужно было поддержать огнем войска, идущие на приступ или преодолевающие трудные препятствия. Еще с Туртукая выработал он приемы стрельбы пехоты через головы своих действующих впереди частей.

Стремясь, чтобы русский солдат во всем превосходил вражеского, великий полководец не уставал разъяснять ему «искусство цельной стрельбы».

Готовя войска к новым битвам, Суворов учил их побеждать и штыком и огнем. Егеря Кубанского и Крымского корпусов проходили своеобразную снайперскую школу.

Обучали стрельбе сначала в одиночку, потом «шестками», ротной шеренгой, рядами. Мишенями служили доски, а «по степному их недостатку» — земляной вал. Суворов приказывал «господам начальникам» употреблять для «примерной пальбы излишний свинец», а предназначенный специально для учений разрешал забирать «прежде сроков».

Обучение проходило в боевой обстановке. Егеря шли впереди линейных войск и действовали, применяясь к местности. Они рассыпались не цепью, а отдельными взводами или группами. Если на пути встречалась река, стрелки первыми занимали противоположный берег. Укрывшись в ямах или за буграми, они своим огнем прикрывали переправу линейных войск.

Суворовские егеря постигали все тонкости стрелкового дела. Искусство солдата должно было преодолеть несовершенство кремневого шомпольного ружья. Стрелки учились заряжать проворно и быстро, следуя совету Суворова: «При заряжании приклада на землю отнюдь не ставить: отскакивает шомпол — пуля некрепко прибита».

Основой «цельного огненного боя» Суворов считал удобную прикладку: «Исправный приклад правит пальбой». При прицеливании «нужен... приклад[5] взором по стволу, комель крепко в сгиб плеча». Чтобы не жечь напрасно порох, объяснял он в другом месте, «приклад крепко упереть в сгиб правого плеча, ствол бросить на левую ладонь, пуля бьет в полчеловека».

Егеря учатся меткой стрельбе.

Пользуясь каждым удобным случаем, Суворов снова и снова толкует солдату, как добиться в стрельбе совершенства:

«Береги пулю в дуле, для пальбы стреляй сильно в мишень, на человека пуль двадцать... Мы стреляем цельно...»

У великого учителя были талантливые ученики. При переходе через Альпы один казак из армии Суворова поспорил, что за минуту выстрелит шесть раз. К удивлению окружающих, казак действительно успел шесть раз зарядить ружье, и все его пули попали в мишень.

По тому времени это была действительно необычайная скорострельность.

Боевой опыт первой турецкой кампании и отличные действия егерей Румянцева убедили Суворова в том, что меткие пули отдельных стрелков часто наносят врагу больший урон, чем бесприцельная массовая пальба.

И основой обучения стрельбе Суворов делает меткий одиночный огонь.

«Стрелки бьют наездников и набегающих турок, а особливо чиновников, — пишет он в «Науке побеждать». — Для сбережения

пуль каждого выстрела всякий в своего противника должен целить, чтобы его убить».

Приказом от 16 мая 1778 года по войскам Крымского и Кубанского корпусов Суворов выделил по четыре лучших стрелка из каждого капральства[6] специально для уничтожения вражеских командиров и всадников.