Геннадий Дмитрин - Леонардо да Винчи живет в твоем доме, или Быль о золотом ключике

Леонардо да Винчи живет в твоем доме, или Быль о золотом ключике

БЫЛЬ О ЗОЛОТОМ КЛЮЧИКЕ

От автора

У любого значительного дела, предприятия всегда есть свой исходный момент: повод к нему — практическая надобность. Так, бывало, деревенский кузнец начинал ковать лемех, когда просил его о том в преддверии весны пахарь. Что заставляет лесничего бережно растить рощу, которую сам он не успеет увидеть в полной красе и силе? Забота о благе потомков и любовь к живой природе. В муках творчества создает изобретатель новую машину, часто тернист его путь, но упрямо преодолевает он преграды, настойчиво продвигается вперед, шаг за шагом приближаясь к поставленной цели. Что движет им в многотрудном занятии? Понимание потребностей общественного производства, желание внести свой личный вклад в технический прогресс и еще — вера в свой разум, знания, опыт.

Иными словами, всякому активному действию обычно предшествует призывный сигнал извне — «Надо!» — и рожденная им целевая установка.

Точно так же начиналась и эта книга. Приняться за нее, отдать ей месяцы напряженного, но вместе с тем увлекательного труда меня побудили письма не удовлетворенных собой, своими личными качествами юношей и девушек, объединенные одним общим беспокойным вопросом: «Как лучше проявить себя в мире людей? Как раскрепостить свои силы?» Этот вопрос мог бесконечно варьироваться по фразеологии, оттенкам мыслей, настроениям, но в конечном счете чаще всего сводился к просьбе приоткрыть тайну местонахождения «золотого ключика» от заветной шкатулки способностей, подсказать дорогу к роднику «живой воды», той самой, что воскрешает силы добрых молодцев…

Далеко не всегда эти послания были адресованы лично мне, часто они встречались на страницах молодежных газет и журналов. Повторяясь из года в год, они позволили отчетливее, острее разглядеть одно довольно-таки настораживающее явление — недостаток уверенности у определенной части молодых людей в своих способностях, принижение ими собственных возможностей, неумение привести в действие резервы интеллектуальных и физических сил. Разве не о том свидетельствуют такие письма-обращения:

«Что делать мне, человеку, у которого нет таланта?»

«Не хочу быть заурядностью, но такой вот уродилась».

«Разве я виноват, что не обладаю силой воли?»

«Мне порою бывает совестно мучить учителей и однокашников своей несообразительностью у классной доски. И, наверное, тщетны мои попытки вырваться из круга «середнячков».

«Хочется делать что-то большое, интересное, а ума не приложу: с чего начать, чем заняться, где сил набрать для стоящего дела».

Что можно сказать по поводу этих взволнованных и требовательных посланий?

Неудовлетворенность собой, достигнутыми на сегодня результатами, уровнем знаний или мастерства — состояние в общем-то здоровое, естественное для людей любого возраста, а тем более для молодых, жаждущих заявить о себе, самоутвердиться в обществе сограждан. И пусть еще не всегда четко понимается ими суть и особенности процесса самоутверждения и нет опыта преодоления преград на пути к нему — ничего страшного, предосудительного. И опыт, и правильное понимание вещей — все это может прийти со временем. Тогда будет и полезный результат.

Странным и неправомерным в наших глазах должно выглядеть иное, противоположное состояние, тоже порою имеющее место: полнейшая самоуспокоенность, самодовольство, застойность потребностей души, заведомый отказ от работы над собой, от самосовершенствования. В сравнении с таким неоправданным благодушием признание в своих слабостях, откровенное огорчение относительно «малости сил» — даже и не беда вовсе, а напротив, свидетельство движений живой беспокойной мысли, стремления разобраться получше в самих себе. Тем более, что подобная суровая самокритика чаще всего не отражает истинных — и значительных! — возможностей юных индивидов, а говорит лишь о их смятении перед трудностями самоутверждения.

Но если дело только и ограничивается горестными сетованиями на «судьбу-злодейку», если самокритика не сопровождается энергичным поиском выхода из тупика кажущегося, то определенно появляется риск попасть в тупик настоящий, подлинный. Бездеятельность, ожидание некоего целительного чуда, разом разрешающего все проблемы, — такое инертное поведение (нередкое, увы, среди части молодых людей) вызвать сочувствия, разумеется, не может. Однако заставляет поспешить им на выручку, попытаться настроить растерявшихся или слабохарактерных на мажорный деловой лад, подсказать выход из положения. Тем более, когда прямо просят об этом.

Запало в память письмо десятиклассника Сергея М. Может быть, именно оно помогло глубже осознать проблему, волнующую какой-то круг его сверстников. С пронзительной откровенностью прозвучала между строчек письма обида юноши на свое, как он полагает, несовершенство, душевная боль от самоподозрения в бесталанности:

…«В журналах и газетах много пишут в последнее время о талантливых людях: они создают новые идеи, движут прогресс. А что же делать мне — человеку без способностей, серенькой личности? Я за многое пробовал браться, но очень скоро убеждался в своей бездарности. Многого ли добьешься усидчивостью и упорством: уж кто родился серостью, так серостью и останется, сколько ни просиживай над самыми умными книгами. Так что же мне делать? Неужели нет никакого выхода?»

Знакомый мотив, не правда ли?

Все то же ожидание чудодейственного исцеления, скоропалительный вывод об ограниченных возможностях своего интеллекта…

Что ж, и не только молодым свойственно ошибаться в оценке своих способностей. Но самое удивительное и вместе с тем огорчительное — ошибаться чаще всего в сторону их чрезмерного… занижения. «Где уж нам!», «Я человек маленький, какой с меня спрос?» — редко ли доводится нам сталкиваться с такими вот самоуничижительными заявлениями окружающих?

Иные пытаются таким наивным приемом оправдать свою элементарную личную леность, сонность духа; другие, очевидно, просто-напросто не знают масштаба своих истинных сил. Тогда почему бы не напомнить тем и другим о фактических резервах их интеллекта, неисчерпаемых возможностях духовного и физического развития личности?

И почему бы не сделать это на живом примере тех, о ком говорят уважительно, что они «состоялись», кто построил себя, свою  л и ч н о с т ь  сам, кто испытал радость самовоспитания и стал испытывать счастье полнокровного бытия?

Есть ли необходимость в публичном распространении такого опыта? Может быть, Сергей М. и другие авторы аналогичных признаний действительно обделены запасом способностей и потому помощь им — напрасная трата времени и сил?

Ничего подобного!

Лично у меня подозрения такого рода с некоторых пор вызывают жгучий протест. Не будем говорить о каких-то аномалиях, крайних случаях. Но что касается массы элементарно здоровых, нормальных людей, то все они, как утверждают ученые и как подтверждает живая практика, наделены от рождения недюжинными задатками, огромными потенциальными возможностями развития.

Разумеется, нужны определенные благоприятные условия, чтобы эти задатки «заговорили», проявились. Среди таких условий одно из первых мест, особенно в пору юности, занимает воспитание изнутри, то есть  с а м о в о с п и т а н и е. Будущее человека, высота и дальность его жизненного полета в значительной мере зависят от собственного строгого спроса с самого себя в юношестве, от интенсивности тренировок сил, пусть поначалу даже и слабо выраженных по той или иной причине. Народная мудрость утверждает: каждый — кузнец своего счастья. Вспомним и другой полезный совет: куй железо, пока горячо. Иными словами: лепи свой характер, нужные качества, пока твоя внутренняя конституция податлива, подчиняется направленной перестройке, развиваема в лучшую сторону.

Вроде бы все здесь предельно ясно. Однако, чтобы постигнуть эту ясность, кому-то приходится пройти сложный, извилистый путь. Нередко молодые люди начинают рассуждать с «философского» конца: «Что толку от усовершенствования одной личности?», «Стоит ли заниматься самосовершенствованием, когда мир еще не во всем совершенен?» Такого рода вопросы задают они в письмах редакциям газет и журналов, видным ученым, поднимают на школьных и студенческих диспутах.

Что ж, даже такие, с виду «страшные» мысли правомерны в юном возрасте, они тоже есть отражение поиска истины, неизбежных раздумий о смысле жизни и ее ценностях, стремления к порядку в окружающем мире и в самих себе. Принципиальное значение имеет другое: к каким выводам приходят в этих случаях юные искатели правды, какую избирают линию поведения? Пассивную, бескрылую, упадническую, или, напротив, деятельную, активную, ведущую к созиданию собственной личности, к постижению великой радости творчества и наслаждению счастьем полноценного бытия.