Анн Плишота - Последняя надежда
Драгомира вытянула руку и раскрыла ладонь, раздвинув пальцы. Окса со своего места увидела, как с них сорвались светящиеся нити и протянулись к телу МакГроу, тут же взлетевшего к потолку. И скривилась, услышав как тот рухнул на пол, хрипло застонав.
С застывшей на губах улыбкой Драгомира оглянулась на девочку, а потом повторила атаку. МакГроу издал еще более душераздирающий стон. Оксе, по спине которой струился холодный пот, вдруг показалось, что она слышит едва различимый голос, выдохнувший: «Лапушка…»
Ну вот, ситуация и так сложнее некуда, а тут еще воображение разыгралось! Окса потрясла головой и попятилась к лестнице, а Драгомира победно воскликнула:
— Ну? И куда подевалось твое хваленое высокомерие?
Окса оторопело вытаращила глаза: как ее бабуля, которая и мухи не обидит и все жизнь провозглашает уважение ко всем формам жизни, может с таким удовольствием мучить кого-то? Такой Драгомиры она не знала… И она ей совсем не нравилась. И, вдобавок ко всему, это возникшее неприятие подстегивал Курбето-пуко, подрагивающий на ее запястье…
Девочку охватила настоящая паника: Курбето-пуко не только не старался ее успокоить, а наоборот, прилагал все усилия, чтобы ее напугать! А ведь никаких оснований волноваться нет… Конечно, Окса не забыла, что находится в доме МакГроу. Но верх ведь одержала Драгомира! Она победила! И пока она с бабушкой, ей ничего не грозит, даже если Бабуля Поллок проявила сущность, о которой Окса и не подозревала. Так почему же Курбето-пуко так дергается? А вот и Кульбу-Горлан зашевелился! Выскочив из сумки, он подлетел к уху девочки и что-то ей шепнул.
— Что? Что ты сказал? — изумилась она. — Я не поняла.
— Бабушки не те, кем кажутся, — повторило существо.
— Знаешь, Кульбу, сейчас не время для психологических тестов, — тихонько ответила Окса. — Все без того достаточно сложно…
— Окса! Пс-с-с… Окса…
Окса резко обернулась. Гюс был здесь! Он стоял у подножья лестницы, бледный, тяжело дышавший, жутко перепуганный, но с твердой решимостью остаться со своей подругой.
— Гюс! Как же я рада, что ты здесь! — прошептала Окса, тревожно покосившись на бабушку, по-прежнему стоявшую в дверном проеме.
— Тут что-то не сходится! — выдохнул Гюс.
— Да уж… Надо бы посмотреть… — пришла к неутешительному выводу Окса. — Выбора нет! Ты как? — добавила она, взглянув своими серыми глазами в перепуганные глаза Гюса.
— Я боюсь до смерти, если хочешь знать! — ответил мальчик. — Но ты права! Нужно посмотреть, кто там, в этой комнате! Давай, пошевеливайся!
Окса, с Гюсом по пятам, бесшумно подошла к Драгомире. И, дойдя практически до порога комнаты, выхватила Гранокодуй и мысленно произнесла:
Пусть Гранок тебе поможетРастянуть сильнее кожу.Я зову ТрасибулуОсветить мне хижину.
Тут же из Гранокодуя вылетел крошечный спрут и поднялся в воздух, ослепив ярким светом Драгомиру и застав врасплох Гюса. Окса, приложив ладонь к глазам козырьком, сделала шаг вперед и быстро заглянула в комнатку. И ее странное ощущение получило подтверждение…
— БАБУЛЯ?! — в ужасе воскликнула девочка.
И было от чего прийти в ужас. Потому что в глубине комнаты, в углу у стены лежала Драгомира — еще одна Драгомира! — сильно избитая, с окровавленным лицом.
78. Спасение в подвале
Эта Драгомира была в жутком состоянии. Увидев Оксу, она еще больше обмякла, и по ее грязным щекам заструились слезы. Подняв разбитую в кровь голову, вторая Драгомира посмотрела девочке прямо в глаза. Окса вздрогнула, пораженная болью и печалью молящего взгляда.
— Так-так-так, да никак наш дорогуша Ортон пытается хитрить! Очень умно, Ортон! Поздравляю!
Окса испуганно замерла. Первая Драгомира твердо обняла ее за плечи и притянула к себе. Девочка, совершенно растерявшись, поглядела на пожилую даму, властно прижимавшую ее к себе — может, чтобы защитить? — а потом на вторую пожилую даму, явно старавшуюся не потерять сознания.
— И что все это значит? — пробормотала Окса.
— Детка моя, — ответила первая Драгомира, — Ортон попросту использовал метаморфоз, и в данный момент пытается выдать себя за меня!
— Метаморфоз? Значит, он действует?! — воскликнула Окса.
— Конечно, действует! Это поразительно, да? Пусть даже дорогуша Ортон не удержался, и добавил мелодрамы, чтобы тебя разжалобить… Нет, Ортон, ну скажи честно, какая необходимость во всей этой кровище? — с отвращением бросила первая Драгомира второй.
Затем, глядя прямо Оксе в глаза, сурово заявила:
— Не дай себя разжалобить, детка! Метаморфоз для того и существует, чтобы обманывать, ты не должна поддаваться этим слезам! Этот человек получил то, что заслужил. Эдефия теперь наша, только наша… И я никому не позволю становиться у меня на пути! Усвой одно: либо он, либо я. Он бы не колеблясь прикончил меня, окажись я на его месте. Не так ли, Ортон?
— Окса, лапушка, умоляю, не слушай! — взмолилась слабым голосом Драгомира-вторая. — Посмотри на меня, и поймешь, что это я!
— Замолчи! — рявкнула Драгомира-первая. — Тебе не удастся нас обмануть! Я Драгомира Поллок, единственная, и, самое главное, настоящая!
— А что доказывает, что вы говорите правду? — послышался сзади неуверенный голос.
Драгомира-первая резко развернулась, увлекая за собой Оксу. Пристально вглядевшись в полумрак, она заметила в противоположном углу того, кто это сказал, стоявшего прямо, как палка, но трясшегося от страха.
— О-о-о, Гюс! — раздраженно сказала пожилая дама, направляясь к мальчику. — Ты не только ослушался, но еще и выбрал не тот лагерь… Двойная ошибка, которую ты еще можешь исправить, если присоединишься к нам. Еще есть время! Иди к своей подружке!
— Окса! ОСТОРОЖНО! — крикнул Гюс, ныряя за старый верстак.
На пороге маленькой комнатушки, возникла, пошатываясь, Драгомира-вторая. Из ее разбитой головы ручьем текла кровь.
Возникла проблема. Большая проблема! Первая пожилая дама, по-прежнему не выпуская Оксу, двинулась назад, сметая молниями на своем пути все, что оказалось между ней и Драгомирой-второй.
Деревянные ящики, в которых лежали бутылки, разлетелись во все стороны, заливая стены вином и засыпая пол стеклом. Висевшая под потолком голая лампочка начала сильно раскачиваться, неровно освещая подвал.
Перепуганная Окса попыталась вырваться от Драгомиры-первой, которая все крепче прижимала девочку к себе. Оксе нужно было найти способ во всем этом разобраться. Перед ней находились две Драгомиры, а логика и реальность требовали, чтобы Драгомира была одна! Но которая из них настоящая?
Мысли девочки беспорядочно метались, она никак не могла начать связно мыслить, хотя именно сейчас это было крайне необходимо! И, поскольку ее мозг отказывался работать, инстинкт приказал ей переходить к действиям. Окса вмиг осуществила свой любимый маневр — скоростной взлет. Вырвавшись из держащей ее руки, она мухой взметнулась к потолку, оттолкнулась переворотом и приземлилась на столе в глубине подвала.
— Ба! Покажись! Ну, пожалуйста! Помоги мне! — умоляюще закричала она.
— Окса, внученька, это я, твоя бабушка Драгомира! Доверься мне! — Драгомира-первая, умоляюще глядя на девочку, медленно направилась к ней.
— Лапушка, не верь этому самозванцу! Я твоя бабуля, твоя бабуля, которая тебя любит, и всегда будет любить, — дрожащим голосом произнесла Драгомира-вторая.
Две Драгомиры направили друг на друга Гранокодуи, а Гюс что-то отчаянно пытался сообщить Оксе жестами, которых она не понимала. Какой кошмар…
Окса принялась рыться в сумке, не сводя глаз с обеих женщин.
Обе абсолютно идентичные, с ног до головы. Этот метаморфоз — все же потрясающая штука! Одинаковые лица, одинаковые прически в виде уложенных короной кос, одинаковая одежда… Невозможно их различить. Только вот одна более печальная и окровавленная, чем другая. Что не удивительно, учитывая, как сильно ей досталось. Странно, что она вообще может стоять!
Окса открыла Ларчик, схватила Эксельсиор и проглотила, в надежде, что в голове у нее просветлеет. Одной интуиции ей не хватало, чтобы отличить правду от лжи. Девочка больше склонялась к Драгомире-второй, но скорее умозрительно, чем из-за железных доказательств.
С самого первого ее появления Драгомира-первая показалась девочке несколько странной. Ее поведение и манера речи не имели ничего общего с той обожаемой бабулей, которую знала Окса. Но ситуация сложилась чрезвычайная, а от этого у кого угодно характер поменяется… Жалкий вид Драгомиры-второй, разбитое лицо, тело, дергающееся от боли — все это производило на Оксу сильное впечатление. Она сколько угодно могла увлекаться кун-фу, но сердце-то у нее оставалась добрым.
