Саша Готти - Хроники Темного Универа. Начало (сборник)
– Ты им в деканате так и скажи – учебная программа по истории неадекватная, пусть дадут возможность пересдать, – поддержала деда кикимора. – Шутка ли – заставлять студентов первого курса ломать голову о всяких проклятиях? Владочка, тебе надо позавтракать перед дорогой. Кстати, мы забыли открыть коробку с нашим новым пылесосом… АЙ-АЙ!
Мара закричала, осела на табуретку и схватилась за голову.
Из приоткрытой коробки высунулась перепуганная кошачья голова, и через секунду в кухню выпрыгнул толстый рыжий кот с очень прохиндейской рожей.
– Вандер… это не робот-пылесос, – прошептала кикимора. – Это как понимать?
– По Энгору ударили светлой магией, – тихо объяснил дед. – Ему стерли память о тайном мире, хотя его сущность – обман – осталась у него на уровне инстинкта. Теперь он стал обыкновенным мошенником, – ответил дед, критически разглядывая кота. Тот замурлыкал, выгнув спину и начав важно тереться носом о ножку стола. – Киса-киса… Вот и завели мы с тобой живность, Марочка… За двадцать тысяч, – дед вздохнул. – Налей-ка ему молока, бедняге. Владочка, а как же завтрак?!
– Дед, я опаздываю… куплю хот-дог на Садовом! – поспешила смыться из кухни Влада.
* * *Деканат Носферона находился под землей, и Влада куталась в кофту поверх свитера, чувствуя озноб, пока шагала по подземному этажу.
В других обстоятельствах ей бы понравилось это место. Стены, стилизованные под шероховатые северные скалы; встроенные в камни динамики, имитирующие гулкую перекличку подземных гномов (настоящих оказалось не уговорить работать, они оказались слишком ленивыми), а на самом деле попросту обозначающие для заблудившихся входы на лестницы, коридоры или лифты. Под ногами расстилался черный ковер, который мягко гасил шаги.
– Ты помнишь, что надо говорить? – уже в десятый раз переспросил Егор Бертилов, шагающий рядом с ней. Он шел слева, а справа шагал молчаливый Гильс Муранов. На лице вампира была крайняя степень непроницаемости. Ни досады, ни злости, ни волнения – ничего.
– Скажи, что я все сделал, – не успокаивался тролль. – Договорились?
– Конечно. Я все свалю на тебя, моего лучшего друга, как последняя сволочь, – пообещала с улыбкой Влада.
– Огнева, не будь дурой, – тролль вдруг резко остановился и схватил ее за плечи. – Владка, пожалуйста. Мне-то что? Бертилов как неваляшка. Уронили – поднялся. Скажи, что я тебя заморочил совсем. У меня же предок был сам Энгор, все спишут на гены!
– Егор, ты очень хороший и глупый тролль, – Влада улыбнулась.
Какие же у него честные глаза, когда он подбивает ее на вранье! Зеленые глаза, яркие в мягкой полутьме подземного этажа. И нос картошкой, и почти красивое лицо. Грубовато вытесанное. Отходишь подальше – красивое. Начинаешь вглядываться вблизи – жесткие скулы, широковатый нос, упрямый подбородок с ямочкой. В ухе ржавая серьга, которая позванивает, когда тролль быстро вертит светлой лохматой башкой по сторонам. Не нужно ему рассказывать про то, кем стал его великий предок. Точнее, во что его превратили светлые маги. Егор это просто не переживет. Пусть так и считает дальше – что великий и грозный Сигурд Энгор Олафурссон исчез где-то в круговерти средневековых войн между светлыми и темными.
Влада провела рукой по челке Егора, чтобы она не лезла ему в глаза. Тот перехватил ее руку, порывисто прижав к сердцу.
– Бертилов, сердце у троллей справа, а не слева…
Тролль попался на подвох, продемонстрировав полное незнание анатомии нечисти.
– Вы не могли бы перенести свои сантименты на другое время? – равнодушно поинтересовался Гильс. – Огнева, я пойду с тобой в деканат.
– Чего это ты, когда я с ней пойду? – набычился Егор. – Мураныч, я тебя уважаю, но тут мое дело.
– Не твое, а мое. У меня ответственность за Огневу, – ответил Гильс. – Не лезь, Бертилов.
– Слушай, я вообще не понимаю, какого черта у тебя за ответственность перед ней! – вспылил тролль. – Зачем ты ей привязал на руку эту веревку, которую не снять, если Владка тебе не нужна? Отдай ее мне или…
Тролль как-то моментально оказался впечатанным спиной в стену, а Влада вскрикнула.
– Ты мне друг, Бертилов, – медленно произнес Гильс. – Мы дружим с детства, и я это помню. Но, что касается Огневой, тут мое дело. Знак моей семьи будет оставаться на ней, а лизаться по закоулкам коридоров она может хоть с Горяевым…
– Что?! – Влада вспыхнула. – Да вы обалдели оба? Что значит «отдай мне», я тебе что, вещь?! – Она гневно уставилась на тролля. – А ты – «можешь лизаться» хоть с Синициной, – в ярости бросила она в сторону Гильса. – Егор прав – сними с меня эту дрянь, она мне только мешает жить!
Влада с остервенением дернула на запястье давно потерявшую цвет ленточку, но та и не подумала рваться. Вампир усмехнулся и прошел в приемную деканата, оставив Владу мерить глазами хмурого Бертилова.
Из-за поворота вылетела фигура с крыльями. Ацкий увидел их и громко свистнул, помахав рукой.
– Я так понял, тут происходит прощание славянки перед растерзанием у Батори? – пошутил валькер, приземляясь около них. – В общем, так, Огнева…
– Валить все на тебя? – подсказала Влада. – Нет уж. Я ведь ничего плохого не делала. Не буду ничего валить ни на тебя, ни на Егора. Все, как было, так и расскажу.
Она быстрыми шагами вошла в приемную деканата.
Приемная деканата Носферона не теснилась, как в Утесуме, а решительно отхватывала пространство огромными черными коврами – миниатюрная болотница-секретарша терялась за огромным офисным столом. В углу таинственно светился огромный аквариум, в котором водяные, похожие на полупрозрачных осьминожек, играли в камешки, усевшись по-турецки на песчаное дно.
За прошедшие пару минут Гильс уже успел обаять секретаршу. Та томно обмахивалась приказом о выговоре какому-то старшекурснику и строила вампиру глазки, поправляя прядь желтоватых волос за ушком.
Влада, презрительно фыркнув, протопала мимо них прямо в кабинет Батори, даже не дождавшись приглашения. Сейчас ей даже хотелось, чтобы на нее как следует наорал ректор, а еще лучше – чтобы он устроил ей выговор со штрафными работами. Что скажет хищник Муранов, когда узнает, что его законная добыча вляпалась в неприятности?
Влада окунулась в мягкий полумрак. Кабинет ректора Носферона, вообще, был собранием багрового полумрака всех оттенков: от почти черно-кровавого ковра до мягко-бардовых абажуров ламп, свисающих с потолка. Влада не сразу заметила черную, чуть сгорбленную спину на фоне огромной батальной картины во всю стену. Спина попросту терялась на ней, похожая на один из элементов причудливого рисунка.
Тяжелая дверь за ее спиной хлопнула еще раз, и Влада ощутила на затылке холодное дыхание.
Ее плечо сжали сильные пальцы и задержали на месте, не давая шагнуть вперед.
– Муранов, я вас не звал! – раздался голос, похожий на звон металла. – Выйдите.
– Не выйду, – отозвался Гильс. – Огнева под моей защитой, мор Людвиг. Я имею право влезать в ее неприятности!
– Вы используете эту защиту не так как надо, – едко отозвался ректор. – Вообще-то вампир в обмен на свою защиту пьет кровь человека, а Огнева пока не подарила вам ни капли своей. Вы напрасно думаете, что я собираюсь сожрать Огневу и выплюнуть ее косточки вам в физиономию. Сейчас я сам обеспокоен ее безопасностью. Выйдите из кабинета, Муранов!
Это был, наверное, единственный раз, когда Владе довелось увидеть, чтобы Гильс кому-то подчинился. Он сделал это спокойно, оставив ректору на прощание настороженный и предупреждающий взгляд.
– Защита, защита, – глухо прорычал ему вслед Батори. – В пятнадцать лет ввязался во взрослые отношения… – Он перевел взгляд на Владу, и та поперхнулась заготовленным: «Здравствуйте, мор Людвиг».
– Красивая картина, да? – вдруг рявкнул ректор, ткнув крючковатым пальцем в висящее за его спиной полотно.
Красивым его было трудно назвать, скорее, пугающим. Влада узнала нарисованный вестибюль Носферона, темный и наполненный странными полупрозрачными фигурами в белых плащах.
– Это нарисовала одна из наших выпускниц, Ветрания Цепеш, – будто прочитав ее мысли, совсем не злым голосом произнес Батори. – Игра «Зарница магов», один из самых драматических финалов… Здесь маги не вполне настоящие, лишь воспоминания о них. Но выглядят устрашающе, не так ли?
– Похожи на призраков, – Влада сказала это не только для того, чтобы перестать молчать. Белые фигуры на картине внушали страх.
«Когда на меня начнут орать? Ведь пора уже начинать», – подумала она.
– Они даже не показались вам, все было сделано чужими руками, использовали обычных людей, я прав? – вместо разноса и воплей вдруг спокойно спросил Батори, поворачиваясь к Владе лицом. – Вы даже не поняли, что произошло. Рука размахнулась сама, и вы швырнули первый попавшийся предмет. Вы даже не помните что это было и было ли вообще. И, разумеется, сообщение о нарушении Конвенции студенткой Носферона было получено сразу же, в течение минуты. Все было именно так?
