Виталий Пищенко - НЛО из Грачёвки (Сборник)
— Устал шеф, — нарушил молчание Сеня.
— Да… — поддержал его Кирилл, сидящий верхом на потенциометре. — Вымотался. Даже когда Агафона запускали, и то лучше выглядел.
— Да… комедия была, — выпрямил грудь Игорь. — Помните, приоритетный список диктовал по селектору: теория относительности, римское право! — подражая хрипловатому голосу Волкова, сказал он.
Ребята засмеялись, заговорили, вспоминая.
— Гракович, помнишь, на вторые сутки, с чаем?.. «Какой чай?» — говоришь…
— Не так было, — улыбнулся Гракович. — Я записываю, а он диктует: «Палеонтология — распространенный учебник, любой. Геотектоника — что угодно, только побыстрее. И еще чай». Спрашиваю: «Что по чаю: выращивание или потребление?» А он покашлял и говорит: «Да нет, Володя… Завари там стаканчик купецкого…»
— Да… тогда хоть понятно было, что к чему, — понизил голос Сеня. — А сейчас чего? Чего вот он кренделя пишет?
Все замолчали. Агафон и в самом деле писал «кренделя». При неизменном и совершенно стабильном положении шнура под вакуумным колпаком напряженность полей развертки выписывала невиданные кривые. Части этих кривых, снятые на кальки, грудами лежали на столах Граковича и Кирилла. Ими были забиты папки. Копии были отданы в институт Математики. У Граковича было подозрение, что эти кривые содержат в себе информацию биологического порядка, и он вновь и вновь загонял шифрованные ленты в память институтской ЭВМ, получая ответы в основном нелестные, самым мягким из которых был: «Ваша уверенность необоснованна». Кириллу, имевшему версию технического характера, везло больше. У него даже была тоненькая папочка с заключениями о стопроцентном совпадении отдельных участков диаграмм с графиками разгона твердого тела в воздухе и в воде. Вопрос о разгадке тайны Агафона был вопросом времени, а не принципа.
Сеня, мучимый вечными комплексами неполноценности, страдал. Ему казалось, что это по его вине группа не может получить окончательного результата. Вновь и вновь настраивая приборы, он содрогался, если видел, что какой-нибудь из них не выдает паспортных характеристик. Словно коршун на добычу, Сеня бросался на виновника и выжимал из прибора то, к чему не возносился даже разработчик в самых смелых мечтах. Последнее время его стала смущать едва заметная зубчатая линия на краю графиков. Никому она не мешала. Никто до сих пор не обратил на нее внимания. А если и обратил, то отнес к числу возможных погрешностей измерения. Но Сеня видел ее с самого начала, боролся с ней всеми силами и ничего не мог сделать. Чем точнее он настраивал приборы, тем яснее проступал неведомый ритм. В последние дни стало очевидным, что пренебрегать нельзя ни одной мелочью. И Сеня решился дать бой. Он долго бродил по подвалам, заваленным рухлядью и списанным оборудованием, и наконец нашел то, что ему было нужно, — архивного вида потенциометр, который, однако, позволял реализовать одну идею…
— Куда ты этого мастодонта волокешь? — возмущался Игорь, — Мало тебе того, что ты уже нагородил?
Лаборатория и в самом деле за последние дни стала похожа на склад оборудования. Все столы, шкафы и проходы были заставлены жужжащей, стучащей и мигающей аппаратурой.
В открытые окна лаборатории заглянула луна.
В полном молчании стали собираться по домам.
— Идите… — ответил Сеня на немой вопрос Граковича. — Я еще посижу, попаяю.
5
— Угробили день, — сказал Лезка. — Может, Пашка что-нибудь нашел?
Вместо ответа Тихон зло поддел ногой гриб-дождевик, и тот лопнул желтой табачной пылью.
Целый день они «прочесывали» лес, спускались в овраги, обшарили Таранькину Гарь, добрались даже до рыбопитомника, до которого было километров десять. Там друзей угостили ухой. Умело направляемый Левкой разговор зашел о том, как должны были бы выглядеть обитатели созвездия Волопаса и что стали бы они делать, забрось их судьба на Землю, К единому выводу так и не пришли. Очевидным было лишь одно: ни работники питомника, ни многочисленные грибники слыхом не слыхивали ни о пришельцах с иных планет, ни о тарелке. Более сведущим оказался лишь дед Кондрат, встреченный ребятами у дальнего лога. Промышлявший травками и корешками дед знал лес как «свои пять», а отдельные участки даже лучше. С полчаса ошарашенные ребята бродили за сухоньким стариком, слушая рассказы о неведомых обитателях здешних лесов. Картина, нарисованная дедом Кондратом, была прямо-таки феерической: выходило, что обитатели всех ближайших созвездий, включая сюда, безусловно, и Волопаса, и Тау Кита, кишмя кишели в грачевском лесу. Дед избегал современной терминологии и именовал гуманоидов не иначе, как «лешими», «домовыми» и «кыкыморами», но разве суть была в названиях! Имели место в дедовой памяти и странные летательные аппараты, как маленькие — на одного инопланетянина, так и большие — корабли матки. Те могли висеть над полянами и, повинуясь акустическим сигналам пришельцев, открывали люки, выпускали лестницы, разворачивались вокруг своей оси! Спотыкаясь, ребята брели за дедом Кондратом, потом сели на нагретом солнцем косогоре, а старик принялся вязать пучочки своих волшебных трав, которыми врачевал всех желающих. На вопрос о том, не происходили ли контакты жителей Грачевки с пришельцами, Кондрат согласно закивал головой:
— Сказывают про такой случай. Были у стариков одних внучка да внучок, малы оба…
А дальше пошел невероятно захватывающий рассказ о том, как совершенно случайно удалось предотвратить похищение детей инопланетянами. С середины рассказа Левку охватило странное впечатление, что он где-то уже слышал эту историю.
— Дедушка… Это не про сестричку Аленушку и братца Иванушку?
— А кто ж знает, как их звали? Может, и так, а может, и по-другому.
Расстроенный Левка встал, отряхнулся:
— Эх, дедушка Кондрат… Мы дело спрашиваем, а вы…
— А я ж что? — удивился старик. — Нешто ж не дело? Мне внучок полно книжек оставил. О фантастике. Там и не про такое пишут.
Домой ребята шли уставшие и разочарованные, по инерции продолжая смотреть под ноги, в надежде увидеть круг выжженной травы, следы космических аппаратов, ведьмин волос, на худой конец… Вдобавок Тихон угодил в заросли крапивы, жгучей и злой, и едва выбрался, пробивая себе дорогу ногами. Тихону вообще не везло в этот день. Утром, пытаясь обнаружить следы инопланетян с верхушки сосны, он сорвался и ободрал ногу. Перебираясь днем через ручей, поскользнулся и сел в воду. Беда, конечно, не велика, но моральные издержки… Теперь вот еще крапива. Она была выше Тихона ростом и так и норовила прижаться к нему сухими подвесками цветов-сережек. Когда же он выбрался наконец на чистое место, всезнающий Левка пояснил, что крапива эта двудомная и для их леса — большая редкость.
Тихон с минуту молча смотрел на друга, а когда подыскал достаточное количество подходящих слов, выразил свое отношение к инопланетянам, крапиве, образованным друзьям и самой затее поиска. Причем двудомными почему-то были инопланетяне, а редкой их с Левкой глупость: искать следы почти через две недели после появления тарелки.
— Все накататься не могли, — заключил он, остывая, — как туристы: шмыг туда, шмыг сюда. На БАМе так просто стыдно было: люди работают, машины шумят, взрывы грохочут, а мы… как жулики из-за угла подсматриваем.
Тихон выбрался на тропинку и решительно зашагал к Грачевке. Сбиваясь с шага, за ним пристроился Левка.
— Мир хоть повидали…
— По телевизору смотри! — отрубил Тихон. — В мире киноживотных.
— Ну, а плохо разве, что ребятишек этих с крыши сняли.
Тихон остановился так неожиданно, что Левка с разбега ткнулся ему в спину.
— Случайность это! Понимаешь, случайность. Начнись пожар раньше, пролетай мы в стороне, не заметь Пашка дыма… И все, сгорели бы ребятишки. Помощь людям постоянно нужна, разная помощь. Только нас специально никто не приглашает. А так, много ли сделаешь…
— Я вот что еще понять не могу, — вздохнул Левка, — зачем те две клавиши? Нажимай, их, не нажимай — никакого толку. Или что происходит в веществе, когда оно в экран попадает? Нужно бы специально исследовать.
— Думаешь, сумеем? — хмыкнул Тихон. — Фотографии и то не получились.
— При чем здесь это? — смутился Левка. — Для подводных съемок аппаратура специальная нужна. И пленка…
Друзья прошли мимо фермы, свернули в проулок.
— Пашка предлагал… — снова заговорил Левка.
— Вон он, твой Пашка, — перебил его Тихон. — Только что ему в бочке понадобилось?
И он, махнув рукой, вприпрыжку пустился под гору. Левка подождал, пока осядет пыль, поднятая другом, и побежал следом.
Из бочки с дождевой водой торчали лишь Пашкина голова да руки с книжкой. Подкравшиеся из-за угла Тихон и Левка выскочили со страшным воплем н, прежде чем Павел успел опомниться, руки Тихона легли ему на плечи.
