Пол Стюарт - Опасный рейс

«Теперь-то ты узнаешь, каково это — быть начинкой для сэндвича», — думала Корби, поворачивая за угол. Она не останавливалась, пока не добежала до кресла своей мамы.

— Занимаешься спортом, дорогая? — произнесла мама, не поднимая головы от школьного проспекта, который она читала. — Очень мило.

Корби плюхнулась в кресло возле нее и постаралась успокоить дыхание. Через несколько мгновений послышалось ворчание, сопровождаемое руганью и скрипом, и со стороны носовой палубы появилось Братство Клоунов.

Клоуны несли сложённое пополам механическое кресло. Его заклинило, и мистер Таймс-Ромэн оказался зажат внутри, как гамбургер в булочке. Проходя мимо миссис Флад, они кидали на Корби мрачные взгляды, но все же приподнимали свои бутылочно-зелёные котелки, здороваясь с ее матерью.

— О нет! — произнесла миссис Флад, выглядывая из-под своей соломенной шляпы и тщетно стараясь сдержать смех. — Вам, джентльмены, действительно не везет! Сперва столик в столовой, а теперь это… — Она не выдержала и расхохоталась. — О, прошу меня извинить… Просто вы такие смешные…

— Никто… умфф! не смеется… умфф! над Братством Клоунов… — пропыхтел мистер Таймс-Ромэн, багровея.

Клоуны уже сносили сложенное пополам кресло по лестнице, ведущей на нижнюю палубу.

— Тише, босс, — проговорил мистер Франклин-Готик. — Лучше пока помолчать. Мы быстро разыщем этого третьего механика, и он вас оттуда вытащит.

Как только клоуны исчезли, миссис Флад вернулась к чтению своего проспекта.

— Ничего себе! Ты только послушай! — воскликнула она минуту спустя. — «Директриса Люцида Старопечаттер, изображенная здесь со своей знаменитой коллекцией туфель ручной работы и экзотических сумочек, приветствует учеников Школы Высокой Бухты».

Мама протянула Корой проспект, чтобы та взглянула на фотографию.

Корби вздохнула. Ей и раньше не слишком-то нравилась сама затея идти учиться в эту школу, но вид директрисы, с глубоко посаженными глазами и тонкими губами, в окружении туфель и сумочек, сделанных из мертвых животных, просто леденил кровь.

Внутренне содрогнувшись, Корби открыла путеводитель Хоффендинка и взяла карандаш…

Построенный на склонах крутых гранитных утесов, Лиссари — один из самых живописных и очаровательных городов Далькреции. Благодаря великолепным «висячим тавернам» и «подвесным кухням» трапезы в Лиссари могут стать уникальным переживанием для всех любителей острых ощущений.

В пещерных магазинах Восточного района продают красивейшую ткань ручной работы. Женщины Лиссари закручивают ее в огромные тюрбаны, ширина которых может достигать полутора метров.

Танцы — основное времяпровождение лиссарианцев на отдыхе, но гостям города при посещении высокогорных танцплощадок следует соблюдать осторожность, чтобы не упасть со скалы.

Лиссари также знаменит своим замечательным Считающим Быком, который живет в большой пещере у подножия одной из гор.

— Не возражаете, если я присяду? — донесся до Корби елейный голос.

Она захлопнула путеводитель Хоффендинка и подняла глаза. Неподалеку сидела Серена и читала потрепанную книжку, которая называлась «Галантный всадник». Над девушкой в полупоклоне нависал Жон-Жолион Сластворт-Хруст.

— Как вам будет угодно, — спокойно ответила Серена.

Сластворт-Хруст сдержанно улыбнулся.

— Благодарю, — произнес он, усаживаясь в кресло рядом с Сереной. — Поскольку мне кажется, что нам пришло время поговорить…

9. Дорожка из пастилы

Один белый лепесток, сладкий и восхитительный. Я съедаю его и жду следующего. Но его нет. Человек с зеленой головой и скрипучими ногами уходит.

Я снова один…

Может, если я буду петь, то печаль уйдет, и мое сердце не разорвется, хотя бы пока.

Корби поднялась, неспешно подошла к поручням и принялась старательно делать вид, что ее очень интересует побережье Далькреции. Только не подумайте, что ее на самом деле не интересовало побережье Далькреции. Отнюдь. Просто на тот момент ей было интереснее услышать, что именно Жон-Жолион скажет Серене, только ей не хотелось, чтобы это было заметно.

Неподалеку от себя Корби увидела человека из каюты 21. Он, как обычно, сидел в своем кресле, смотрел, как всегда, на море и, как водится, был одет в синие туфли, белый костюм и темные очки. Выглядел он так, словно ему тоже вовсе не было интересно, о чем разговаривают Серена и Жон-Жолион.

— Я слышал, ты вчера вечером встречалась с Артуром, — небрежно произнес Жон-Жолион.

— С третьим механиком? — спросила Серена, зардевшись. — Д-да… Он показался мне очень милым.

— О да, конечно же, — произнес Жон-Жолион с горькой усмешкой. — Он и вправду кажется очень милым, не так ли?

— Что ты хочешь этим сказать? — сказала Серена, выпрямляясь в кресле. Лицо ее вспыхнуло, а глаза засверкали.

— Моя дорогая девочка, — голосу Жон-Жолиона вернулась прежняя бархатистость, — мне просто очень неприятно видеть, как ты позволяешь себя дурачить.

— И почему же ты решил, что я позволяю себя дурачить?

— Ну, одна птичка мне нашептала, что вчера вечером вы с Артуром были как две Рыбки Любви…

Корби внезапно заметила крайне интересную горную вершину на горизонте и стала пристально ее изучать, чувствуя, как стремительно краснеют ее щеки.

— Ну и что, даже если и так? — взорвалась Серена. — Тебе-то какое до этого дело?

— Серена, пожалуйста, — произнёс Жон-Жолион, кладя свою безупречно чистую руку поверх руки Серены. — Я просто пытаюсь тебе помочь. Ты ведь не знаешь Артура, как знаю его я. В его жизни всегда была только одна любовь, и он никогда ее не покинет…

Серена выдернула руку, но было ясно, что она жадно ловит каждое слово лейтенанта.

— Кто? — выдохнула она.

Жон-Жолион рассмеялся:

— Конечно же, «Гармония», наш прелестный кораблик.

Серена улыбнулась и встала, собираясь уходить.

— Полагаю, это я смогу пережить.

— Так говорят все девушки, — произнес Жон-Жолион в пространство, рассматривая свои ногти.

— Все девушки? — переспросила Серена, садясь назад в кресло.

— Неужели я забыл упомянуть девушек? — делано удивился Жон-Жолион. — Вот именно. У Артура есть девушка в каждом порту. Конечно, если ты его спросишь, он будет все отрицать. Но одно он отрицать не сможет — то, что никогда не покинет «Гармонию». В то же время я, с другой стороны, имею грандиозные планы. На днях я говорил твоей матери, что…

Но Серена уже не слушала. Она вскочила на ноги и бросилась к поручням. Ее губы задрожали, а глаза наполнились слезами.

И тут случилось невероятное. Человек из каюты 21 поднялся с кресла, порылся в кармане своего белого пиджака, вытащил носовой платок (который также был белым, с вышитой в уголке литерой «X») и протянул его Серене. Затем он медленно удалился.

Жон-Жолион подбежал к Серене, размахивая своим платком (красным в белый горошек), но Серена, прижимая к глазам белоснежный платок человека из каюты 21 и не глядя на лейтенанта, бросилась к своей каюте. Корби повернулась на пятках, одарила Жон-Жолиона яростным взглядом и зашагала прочь.

Она как раз подходила к лестнице, когда ее левая нога опустилась на что-то мягкое, вязкое и невероятно липкое.

— Тьфу! — воскликнула Корби, поднимая ногу, чтобы посмотреть, к чему это она прилипла.

Длинные нити какого-то белого вещества протянулись между полом и подошвой ее ботинка. Она пригляделась, ковырнула вязкую массу и поднесла пальцы к носу. Они пахли сладостью и ванилью.

— Пастила, — пробормотала она, скривив губы. — Какая гадость!

Не то чтобы Корби не любила пастилу. Иногда, выезжая на природу, Корби и ее братья допоздна не ложились спать, сидели вокруг костра, рассказывая друг другу истории про привидений, и уплетали за обе щеки пастилу. Было ужасно вкусно. Но пастила на подошве — это совершенно другое, особенно в такой жаркий день, когда она превращается просто в липкую массу.

Корби раскрыла путеводитель Хоффендинка и очень аккуратно оторвала уголок от страницы заметок. Её внимание привлекло изображение Смеющейся Козы на соседней странице. Она принялась читать, что написано над картинкой…

Небольшой уединенный городок Доралакия широко известен как жемчужина побережья Далькреции. Он расположен на самом окончании Далькрецианского полуострова, и огни его необычайных домов-башен хорошо знакомы проплывающим мимо кораблям.